Ой, длинна и морозна январская ночь,
За решеткой не видно рассвета.
Атаман шепчет лежа (стоять-то невмочь),
То ль раскаяние, то ли заветы.— Снизойди до меня, Всевеликий Отец,
И прости мне мои прегрешения.
Примерял не по праву я царский венец,
Потому как казак по рожденью.Вы не ставьте в вину мне мой норов и раж,
Православные русские люди.
Сколько раз убегать довелось из-под страж,
Да вот видно, отбегался, будя.Ради вас я казнил и купцов, и дворян.
Но запомните, черти босые,
Волю вам даровал Пугачев Емельян,
А точней — анператор России.Я был правым, Москве объявивши войну,
Жаль, что длилося это недолго.
Мы пожаром восстаний встряхнули страну,
Всколыхнули и Яик, и Волгу.Умоляю простить за невольный обман,
Жены Софья, Устинья и дети.
Лишь для вас был я муж и отец Емельян,
Остальным — государь Петр Третий.Вон, в окошке гляжу, запылала заря.
Наступает сегодня, я чаю,
В грешной жизни последний денек января.
Будьте живы, а я всех прощаю.