Тимофей Иванович Подуров (в документах XVIII века встречается написание фамилии, как Падуров, в таком виде она присутствует у А.С. Пушкина в «Истории Пугачева» и архивных выписках) (1723 — 1775) — самарский, а впоследствии — оренбургский казак, участник Крестьянской войны 1773—1775 годов, один из ближайших сподвижников Е.И. Пугачева. Один из девяти депутатов Уложенной комиссии 1767 года, принявших участие в восстании. Был приговорен к смертной казни вместе с Пугачевым и другими главными участниками восстания, вопрос о применении смертной казни к депутату Подурову потребовал личного вмешательства Екатерины II и специального заседания суда.
Тимофей Иванович Подуров родился в 1723 году в Самаре в зажиточной казачьей семье, имевшей родственные связи с богатыми самарскими купцами Халевиными. Получил хорошее для своего времени образование, в казачью службу был записан в 1738 году. В 1747 году, как многие самарские казаки, Подуров был переведен в Оренбургское казачье войско. К тому времени он был на хорошем счету у командования, считался бывалым казаком. В Оренбургском войске Подуров проходил службу в крепостях пограничных линий по рекам Яик, Самаре и Сакмаре и в гарнизоне Оренбурга. К 1760 году Тимофей Подуров имел звание хорунжего, воспитывал четырех сыновей: Федора, Бориса, Никиту и Степана. В 1765 году был произведен в сотники, а в 1767 году был выбран в депутаты Уложенной комиссии, законодательного собрания по выработке нового Уложения, от Оренбургского казачьего войска, участвовал в заседаниях комиссии в Москве и Петербурге.
24 сентября 1773 года Подуров возглавил отряд из 150 казаков, включенный в состав корпуса бригадира Х.Х. Билова, отправленного из Оренбурга для усмирения Пугачева. Корпус занял оборону в Татищевой крепости, которая 27 сентября была атакована повстанческим отрядом. Отправленный в ходе штурма на вылазку, Тимофей Подуров со своим отрядом в полном составе перешел на сторону пугачевцев. Перебежчики помогли овладеть крепостью и тотчас же были зачислены в повстанческое войско. Пугачев произвел Подурова в полковники 1-го Оренбургского конного полка. Полк Подурова, насчитывавший до 800 казаков и калмыков, был одним из крупнейших в главной армии Пугачева, в течение полугода ведшей осаду Оренбурга.
К числу боевых достижений Подурова следует отнести сражение 13 января 1774 года. В тот день повстанческие полки, возглавляемые М.Г. Шигаевым, Т.И. Подуровым, Хлопушей и Д.С. Лысовым, нанесли сокрушительный удар по отряду Оренбургского гарнизона в полевом сражении у Бердской слободы, после чего их противник уже не отваживался не только на наступательные действия, но и крупные вылазки из осажденного Оренбурга.
Деятельность Подурова в повстанческом лагере была многосторонней. Например, 4 ноября 1773 года он послал в Оренбург два письма, одно из которых было адресовано атаману Оренбургского казачьего войска В.И. Могутову, а другое — старшине яицких казаков М.М. Бородину; автор призывал их покориться власти «императора Петра Третьего» и уговорить губернатора И.А. Рейнсдорпа сдать город. Впоследствии с архивных оригиналов этих писем Пушкин снял копии, оказавшиеся в его собрании документальных заготовок к «Истории Пугачева». Перу Подурова, по мнению Пушкина, принадлежало и ругательное послание, подброшенное к стенам Оренбурга 23 февраля 1774 года и адресованное Рейнсдорпу. Текст этого колоритно-язвительного документа воспроизведен в одном из примечаний к четвертой главе «Истории Пугачева».
Весной 1774 года войско Пугачева потерпело поражение от корпуса генерала П.М. Голицына в битве у Татищевой крепости и в сражении под Сакмарским городком. Ряд видных сподвижников Пугачева попал в плен. Подуров был схвачен 1 апреля вблизи Каргалинской слободы. На следующий день его доставили в штаб Голицына, где на допросе он дал показания о намерениях Пугачева и месте вероятного его укрывательства. С 4 апреля Подуров содержался в Оренбурге. В начале мая туда прибыла секретная следственная комиссия и одним из первых допросила его. Полковник Подуров дал подробные показания, заявив в заключение, что после побега «императора Петра Третьего», считает его не подлинным Государем, но самозванцем и обманщиком Пугачевым. Производивший дознание следователь, гвардии капитан-поручик С.И. Маврин, охарактеризовал Подурова следующим образом: «Сей плут — не дурак, но погрешил много, а теперь чистосердечно раскаиваетца. А как притом он депутат, то Ея Величеству доложить, кажется, должно, ибо таковыя, по узаконению, изъяты от всех бед и скорбий».
В ноябре 1774 года Подуров был отконвоирован в Москву, где производилось генеральное следствие. Руководитель следствия генерал П.С. Потемкин отнес Подурова к «1-му сорту» обвиняемых, заслуживающих осуждения к смертной казни, так как «он был виновником многаго развращения легкомысленного народа, которыя, по уму и достоинству депутатскому, к нему имели почтение» и «старался склонить верных яицких казаков к злодею, и писал многия письма». По приговору от 9 января 1775 года, Подуров вместе с Пугачевым, Перфильевым, Зарубиным-Чикой, Шигаевым и Торновым был осужден на смертную казнь. Повешен 10 января на Болотной площади в Москве.
Подуров был одним из девяти депутатов Уложенной комиссии, поддержавших восстание Пугачева. В черновике и беловом тексте «Замечаний о бунте» А.С. Пушкин осудил «противузаконность» казни Подурова, сославшись на именной указ Екатерины II от 14 декабря 1766 года, который ввел в действие «обряд выбора» депутатов Уложенной комиссии, провозглашавший освобождение депутатов от телесного наказания, пыток и смертной казни. На это законоположение и ссылался Пушкин, предположивший, что Подуров, возможно, не знал об указе, а потому и не воспользовался им во время суда. По твердому убеждению Пушкина, Подуров «не мог ни в каком случае быть казнен смертию». «Казнь сего злодея противу закона. Вот один из тысячи примеров, доказывающих необходимость адвокатов», — писал Пушкин в комментариях к своей «Истории Пугачева».
Пушкин, не получивший доступа к материалам судебного процесса, не знал, что Екатерина II лично занялась решением судьбы Подурова, передав через генерал-прокурора Сената А.А. Вяземского указание на заключительный абзац 25-й статьи «Обряда выбора», дававший право определять, кто из депутатов Уложенной комиссии мог быть наделен личной неприкосновенностью и кто мог быть ее лишен. На специальном заседании суда 31 декабря 1774 года, судьи, исходя из этих указаний, рассмотрели вопрос о Подурове, а также о другом депутате-пугачевце Горском, и приняли специальное определение, что в связи с тем, что объявленные льготы могли быть отнесены на тех депутатов, «кои действительно при сем деле трудились, и коих имена в подписке тоя или другой части проекта найдутся», а подписей Подурова и Горского не нашлось ни под одной из частей к проекту Уложения. Исходя из этого, Подуров и Горский не имели прав на депутатские привилегии, а потому «оного Подурова по ево злодеяниям из депутатов исключа, в сентенции депутатом не именовать».