Татьяна Григорьевна Харлова (1756—1773) — дочь коменданта Татищевой крепости полковника Григория Мироновича Елагина и его жены Анисьи Семеновны. «Она была красавица, круглолица и невысока ростом» — рассказывала о ней Пушкину казачка Матрена Дехтярева. Весной 1773 года Татьяна была выдана замуж за коменданта Нижне-Озерной крепости премьер-майора Захара Ивановича Харлова (1734—1773).
В делах Оренбургского духовного правления хранятся духовные росписи прихожан церквей Оренбурга и прияицких крепостей. Росписи эти составлялись приходскими священниками весной, в период «святой четырехдесятницы» (в течение семи недель великого поста) и учитывали все мужское и женское население от «сущего младенца до старца преклонных лет», являвшееся в церковь на причастие и исповедь. В 1773 г. пасха приходилась на 31 марта; следовательно, духовные росписи того года составлялись с 11 февраля по 30 марта — время великого поста. В духовной росписи церкви архангела Михаила в Татищевой крепости за 1773 год, составленной священником Стефаном Симеоновым, среди прихожан учтены: «полковник и комендант Григорий Миронов сын Елагин» (ему 53 года), «супруга ево Анисья Семенова» (42 года), «дети их: сын Николай» (11 лет), «дочь Татьяна» (17 лет); вместе с ними в роспись внесены их дворовые люди: двое мужчин и шесть женщин с пятью детьми. В момент составления духовной росписи семнадцатилетняя Татьяна Елагина была незамужней и записана в составе семьи своих родителей. Со слов Матрены Дехтяревой Пушкин записал, что дочь Елагина «выдана была в Озерную за Харлова весною». Скорее всего, свадьба состоялась в фомину неделю, на «Красную горку» (в 1773 г. приходилась на 7—13 апреля) — излюбленное время бракосочетаний в старину.
В сентябре 1773 года, за несколько дней до приступа войска Пугачева к Нижне-Озерной, Харлов отослал свою жену с ее малолетним братом к их родителям в Татищеву крепость. Сам Харлов погиб 26 сентября при взятии Нижнеозерной пугачевцами. Утром 27 сентября 1773-го Емельян Пугачев повел свое войско на штурм Татищевой крепости и к вечеру захватил ее. Ворвавшись в крепость, пугачевцы убили ее коменданта полковника Елагина и его жену. Их семнадцатилетнюю дочь Татьяну и малолетнего сына Пугачев спас от расправы и взял к себе. Татьяна Харлова стала наложницей Пугачева, он был очень привязан к ней, доверял во всем и даже дал ей право в любое время входить в его кибитку.
Месяц с небольшим спустя, 4 ноября 1773 года Татьяна и Николай Елагины во время отъезда Пугачева были расстреляны у Бердской слободы под Оренбургом группой яицких казаков, недовольных привязанностью своего вожака к 17-летней дворянке и опасавшимися от этого каких-либо неприятных для себя последствий. Как сообщает со слов современников А.С. Пушкин, «раненые, они сползлись друг с другом и обнялись. Тела их, брошенные в кусты, долго оставались в том же положении».
Пугачев сокрушался по поводу случившегося и спустя год показал на допросе в Яицком городке: «Из сего лагиря взятую в Татищевой женщину и з братом послал я з берденским казаком к нему на квартиру. А как сие увидели яицкие казаки, то выехали под дорогу и убили ее и з братом до смерти за то действительно, что я ее любил. Как о чем мне было сказано после, и я об ней сожалел».
Харлова упоминается А.С. Пушкиным в «Истории Пугачева» и в «Капитанской дочке» (под именем Лизаветы Харловой, где Швабрин угрожает Маше Мироновой ее судьбой). В доступных Пушкину документах была указана только фамилия; имя «Лизавета» ошибочно по памяти указала Пушкину старая казачка Матрена Дехтярева — вдова Кузьмы Дехтярева и свидетельница тех событий. Судьба Харловых и Елагиных отразилась на замысле «Капитанской дочки» (капитану Миронову в качестве фамилии дано отчество отца Харловой — Григорий Миронович).
Обстоятельства гибели Елагиных и Харловых подробно изложены в пушкинской «Истории Пугачева», в исследованиях, посвященных этому произведению, и в трудах историков Пугачевского движения. Необходимо остановиться лишь на одном важном моменте. Находившиеся в распоряжении Пушкина мемуарные и документальные источники говорят о том, что казнь Харловой и ее брата была совершена будто бы с ведома Пугачева и даже по его приказу, что он дал на это вынужденное согласие, сдавшись перед настоятельными требованиями яицких казаков-повстанцев.
Существует, однако, протокольная запись показаний самого Пугачева, который решительно отвергал свою причастность к казни Харловой и ее брата. «Из сего лагеря, — показывал Пугачев, — взятую в Татищевой женщину и з братом послал я з берденским казаком к нему на квартиру. А как сие увидели яицкие казаки, то выехали под дорогу и убили ее з братом до смерти за то действительно, что я ее любил. Как о сем мне было сказано после, и я об ней сожалел». Пушкин, принявший версию своих источников (см. IX, 27—28), не знал этого показания, так как, несмотря на неоднократные запросы, он не смог получить доступа к протоколам допросов Пугачева, находившимся на секретном хранении. Протокол яицкого допроса Пугачева впервые был опубликован в 1858 г., но и после того историки и пушкинисты упускали из виду показание Пугачева, которое коренным образом меняло сложившееся представление об обстоятельствах гибели Харловой, свидетельствуя о непричастности Пугачева к этому событию.