Глава третья

Только что бродяга скрылся за опушкой леса и стал затихать топот его коня, как с другой дороги на ту же поляну выехали казачьи лошади.

Впереди Чика с Ильею и Антиповым. За ним рядами казаки.

Илья заворотил лошадь к деревушке.

Подъехав, он с удивлением оглянулся. Лошадиный след вел по снежной поляне сюда, но лошади здесь не было. Мало того, к заводу вели только человечьи следы, а лошадиный след круто поворачивал опять к лесу — только не на ту дорогу, по которой они ехали. Не может же быть, чтоб Захар, доехав до завода, вдруг вздумал сбежать. Напугал его, что ли, кто-нибудь?

Рядом с Ильей топтался теперь на своей маленькой лошаденке Кызметь.

— Где ж Захар? — спросил его Илья.

Кызметь молча соскочил с лошади, подошел к крыльцу, потом, также молча, внимательно приглядываясь к земле, обошел избу, вернулся и сказал Илье:

— Той, нога-палка, лошадь взяль.

— А Захарка? Неужто убил, дьявол?

— Нэ убиль. Кровь жок — нэт.

— Живой бы не дался Захарка, — сказал Илья, оглядываясь во все стороны.

— Что, доверенный мой пропал? — спросил подъехавший Чика.

— Да вот, Кызметь говорит, — бродяга одноногий тут с ним повстречался.

— Бродяга! — вскрикнул Чика. — Он, стало быть, стервеца того упредил, управителя. Может, еще не поспел сбежать. Живо караул ко всем воротам!

Илья подъехал к отряду, вызвал десяток казаков и велел ехать по трое ко всем воротам завода, раньше всего к управительским, и никого из ворот не выпускать.

В это время из задних ворот вышли два человека и торопливо побежали по снегу к деревне.

— Да вот он, доверенный мой! — крикнул весело Чика. — Живехонек! И еще кто-то с ним.

— Это Аким и есть, что извет прислал, — сказал Илья, вглядевшись.

Чика крикнул:

— Эй, ты, доверенный мой! Лошадь-то где?

Захар остановился, потом стремглав побежал к воротам Прокловой избы и зачем-то пощупал скобу.

— Здесь привязал, — пробормотал он, и хриплый рев вырвался из его открытого рта. Он повернул к Чике сразу облившееся слезами красное лицо. Сквозь слезы у него вырывались беспорядочные слова:

— Конь-то какой... В казаки гадал... Нет мне доли... Неуж отвязался?

И Захар заревел в голос.

Казаки кругом ухмылялись.

— Ускакал твой конь, — сказал Чика добродушно, — да не один, видать. Бродягу унес.

Захар встрепенулся, сдержал рев и уставился на Чику широко раскрытыми, еще полными слез глазами.

— Бродяга! — пробормотал он. — Да как же он тут? Да кабы я знал, ни в жисть бы от коня не ушел.

— Ну, ладно, другого коня тебе дадут, — сказал Чика. — Лишь бы иной кто с ним не ускакал.

У Захара сразу высохли слезы, и он, весь просияв, поглядел на Чику.

Чика отвернулся от него и пристально, тяжелым взглядом уставился на Акима.

— Чего тут у вас деется? — спросил он суровым голосом. — Завод эвона какой, — он широко взмахнул рукой, — а пушек по сю пору ни одной нет.

На высокой казачьей лошади, в высокой казацкой шапке, с поседевшей на морозе густой бородой Чика казался огромным.

Захар оглянулся на Акима, и ему как-то не по себе стало.

Стоит, маленький, нескладный, тулуп короткий, из рукавов руки далеко торчат, из-под шапки белесые космы болтаются. Точно не такой он был, когда уезжал Захар. Захар и забыл, что на Акиме надет был теперь его тулуп.

Аким поднял голову, прямо посмотрел на Чику и заговорил твердо и уверенно:

— Слава господу! Не знал, как дождаться вас. Все у нас есть, может наш завод работать на батюшку-царя. Управитель лишь не дает.

— А вы-то, дурни, чего ж зеваете? — недовольно спросил Чика. — Давно б, когда так, башку ему проломить.

Аким покачал головой.

— Хитрый он сильно. Обошел работных людей. Все царевым именем. Будто для царя старается. Прибавки дает. Никому и невдомек. Как болванка треснет — он сокрушается. Один лишь я слыхал, как немцы похвалялись — пятьсот рублей им посулил Беспалов, как ни одной пушки царю не выйдет.

— Ах он, стервец окаянный! — крикнул Чика. — Ладно, коли так. Нечего время терять. Едем!

Чика тронул лошадь и поскакал к ближним воротам.

Аким уж раньше сказал сторожу, и тот, завидев казаков, распахнул обе створки. Чика велел караульным смотреть в оба и никого не выпускать с завода.

Слух, что приехали казаки, уже разошелся по заводу. Рабочие выскакивали из мастерских и испуганно разглядывали их. Бог их знает, с чем приехали!