Широко известны в истории имена ближайших сподвижников Пугачева: атаманов Ивана Никифоровича Зарубина-Чики, Ивана Яковлевича Почиталина, Афанасия Тимофеевича Соколова-Хлопуши, Ивана Наумовича Белобородова, Салавата Юлаева. Но мало кто даже в самом Бугуруслане знает, что среди верных и надежных помощников Пугачева был житель Бугурусланской слободы Гаврила Давыдов. Между тем это яркая историческая личность. Задолго до пугачевского восстания он в 1767 г. встречался в московском Кремле с самой императрицей Екатериной II, и уж она и ее окружение постарались, чтобы имена подобных сподвижников Пугачева навсегда исчезли из памяти народной и нигде в официальных документах не упоминались.
Только спустя шестьдесят лет после Крестьянской войны А.С. Пушкин в своей «Истории Пугачева» впервые упомянул Давыдова, а в 1876 г. в сентябрьском номере журнала «Русская старина» был опубликован очерк «Бугурусланский депутат Давыдов».
Во второй половине XVIII века в России, как известно, началось разложение феодального хозяйства, стали развиваться капиталистические отношения. Этот процесс сопровождался усилением крепостного гнета и — как следствие — волной крестьянских восстаний на Урале, в Поволжье и в других местах России и на Украине.
Напуганная размахом народного движения, Екатерина II в письме князю А. Вяземскому писала: «Нужда теперь в том состоит, чтоб крестьян привести в должное рабское послушание и усмирить. А ежели будет сопротивление — употребить против них оружие и даже до пушек». В то же время императрица делала вид, что она готова облегчить положение народа, сочинила лицемерный Наказ, создала комиссию по составлению Нового Уложения взамен Соборного Уложения 1648 г., которое, как известно, окончательно оформило крепостное право.
Депутатами комиссии (их было 564) в подавляющем большинстве были избраны помещики, купцы, крупные чиновники. Крепостных здесь не было совсем. Среди депутатов имелось лишь небольшое число государственных крестьян, представителей так называемых черносошных хлебопашцев. Среди последних оказался и депутат от ясачных крестьян Бугурусланского ведомства Оренбургской губернии бугурусланец Гаврила Давыдов.
Наказ, который он повез с собой в Москву, не сохранился, не дошли до нас содержащиеся в нем требования пославших его в Москву крестьян. Думается, однако, что для Давыдова не прошли бесследно бурные заседания комиссии, выступления делегатов от «низов», общение с депутатом оренбургских казаков сотником Тимофеем Ивановичем Падуровым и сотником астраханского казачьего войска Василием Васильевичем Горским — будущими активными участниками Пугачевского движения.
Указом императрицы личность депутата объявлялась неприкосновенной, они не подлежали смертной казни. Всем им были выданы золотые депутатские знаки, на лицевой стороне которых изображался вензель императрицы Екатерины II, а на обратной выбиты слова: «Блаженство каждого и всех».
Первое заседание комиссии состоялось 30 июля 1767 г. в Грановитой палате Кремля в присутствии Екатерины II. После торжественных речей депутаты были допущены к целованию ее руки. Через несколько лет эта «всемилостивейшая» рука, не дрогнув, подписала сентенцию о казни пугачевцев-депутатов.
Заседания комиссии для выработки Уложения, то есть основных законов государства, продолжались шестнадцать месяцев. Деятельность комиссии, вскрывшая неприглядную картину «золотого века» Екатерины II, напугала императрицу, и она пресекла сбою игру в либерализм. Под предлогом начинавшейся войны с Турцией Большая комиссия, так и не выработав Нового Уложения, была распущена, на что крестьянство, обманутое в своих надеждах, ответило новыми волнениями.
Социальный взрыв становился неизбежным, и когда он произошел, крестьянские массы встали на сторону Пугачева. Довольно было двух или трех эмиссаров Пугачева, свидетельствует А.С. Пушкин, чтобы поднять на восстание целые области. «Возмущение переходило от одной деревни к другой, от провинции к провинции».
Уже в ноябре 1773 г. примкнули к движению и жители Бугурусланской слободы с окрестными селениями. Одним из самых крупных отрядов, восставших в этом районе, был отряд депутата Давыдова.
Орден, которым, по преданию, награждал своих сподвижников Пугачев. Текст с левой стороны: «Царь Петр Федорович жалует тебя», с правой: «Крестом, бородой и волей казацкой 1773»
Из материалов генерал-майора Павла Потемкина, начальника секретной комиссии по следствию, суду и расправе над пленными участниками Пугачевского восстания, явствует, что Давыдов еще до появления Пугачева — самозванного «императора Петра Федоровича» знал о смерти Петра III. Ему был известен указ Екатерины II, где говорилось, что объявившийся в 1773 г. императором «не кто иной, как беглый с Дона казак Емельян Пугачев». Однако Давыдов примкнул к Пугачеву и в качестве выборного делегата вместе с Иваном Захлыстовым поехал в Бердскую слободу, под Оренбург, для встречи с ним. В Берде Давыдов пробыл четыре дня, получил от Военной коллегии предписание о том, что ему в дальнейшем надлежит делать. В помощь Давыдову Пугачев выделил 30 казаков.
Между ними произошел следующий разговор:
— Мне сказывали, — обратился Пугачев к Давыдову, — что ты был депутатом и хочешь просить, чтобы вашу слободу не разоряли, так вот я велю дать тебе указ, чтобы никто вам никакой обиды не чинил, а ты бы сам разыскал, у кого из вашей слободы что и кем пограблено.
Вновь назначенный атаман обещал Пугачеву вскоре прислать донесение об ущербе, который понесли бугурусланцы от грабителей, выдававших себя за пугачевцев и тем самым бросавших тень на крестьянское движение.
Возвратившись в Бугуруслан, Гаврила Давыдов собрал 500 человек, годных к военным действиям, и во многих местах расставил свои пикеты. Он часто рапортовал в Берду о положении в районе Бугуруслана.
Спустя месяц в Бугуруслан прибыл посланец атамана Арапова — поп из чувашской деревни Стюхино с повелением привести народ к присяге Пугачеву. Местный священник Максим Петров привел в церкви к присяге самого Давыдова и всех жителей Бугуруслана. Екатерина Пизэктении была исключена, и имя ее ведено нигде не упоминать.
Документы рассказывают об упорном сопротивлении бугурусланских пикетов войскам генерал-майора князя П.М. Голицына.
В районе Татарского Кандыза (Северный район) действовал татарский отряд Моисея Мустафина, а отряд Сейтангула Имайкайкая — у деревни Шарипово (Асекеевский район). Все три отряда постоянно контактировали между собой и в случае нападения царских войск оказывали помощь друг другу.
После ряда упорных боев, в середине апреля 1774 г., повстанцы были разбиты, а Давыдов и семнадцать его приближенных схвачены в с. Суровцеве и позднее доставлены в Казанскую тюрьму. Секретная комиссия в составе гвардейских офицеров Н. Горчакова, В. Собакина и других, руководимая П. Потемкиным, признала Давыдова виновным в пособничестве Пугачеву и решила: «Лишая его депутатского достоинства, учинить смертную казнь — повесить...»
Постановление было направлено в столицу для «высочайшего утверждения». Через некоторое время генерал-майор Потемкин получил следующее повеление Екатерины II:
«Хотя Давыдов за свои злодеяния достоин жестокой казни, но как мы уже единожды навсегда торжественно всех депутатов от смертной казни освободить обещали, то и сей клятвопреступник, хотя по злодеяниям своим и не достоин бы освобожден быть от поносной казни, однако ж по сему нашему обещанию освобождается. При сем повелеваем, приведя его со всеми обрядами для осуждения на смерть к виселице, лишить депутатского звания, и потом, прочтя ему сентенцию комиссии во всей ея силе и не чиня ему казни, тут же заковать в кандалы и послать под крепким караулом на каторгу в Ригу, где всю жизнь его употреблять в тяжких на Двине работах».
Отправить на каторгу Давыдова из Казани не успели. Весной 1774 г. начался второй этап Крестьянской войны. Сформировав на Южном Урале и в Прикамье большое многонациональное войско, Пугачев направился в район Среднего Поволжья. 12 июля пугачевцы штурмовали Казань. Повстанцы вошли в город. Осадив Казанский Кремль, Пугачев захватил тюремный острог и выпустил невольников на свободу.
Однако среди освобожденных Гаврилы Давыдова не оказалось. Когда повстанцы начали штурм Казани, караульный офицер в точности выполнил предписание Потемкина «не щадить при крайности жизни виднейших колодников» и шпагой заколол Давыдова в тюремной камере. Так 12 июля 1774 г. погиб виднейший сподвижник Пугачева.
Другой депутат комиссии — Т.И. Падуров — был повешен в Москве 10 января 1775 г. спустя несколько минут после того, как палачи четвертовали Пугачева.
В связи с этим А.С. Пушкин писал, что казнь Падурова, как депутата, была «противузаконна» и что: «Падуров, как депутат, в силу привилегий, данных именным указом, не мог ни в каком случае быть казнен смертью». И далее: «Может быть, сама государыня о том не подумала. Вот один из тысячи примеров, доказывающих необходимость адвокатов».
Напоминания адвокатов не нужны были Екатерине II. Как видно из ее предписания Потемкину по поводу Давыдова, она прекрасно помнила об «именном указе». Но такова была цена царского слова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |