Русская и иностранная литература, добросовестно просмотренная и изученная Пушкиным, не дала ему полного и во всем достоверного материала по истории Крестьянской войны 1773—1775 гг., так как основные события восстания Пугачева в большинстве изданий рисовались в предвзято-враждебном освещении. Пушкин, отстаивавший в качестве основных требований к историческому исследованию принцип объективности и достоверности в изложении событий прошлого на базе критического изучения всей совокупности сохранившихся источников, не мог удовлетвориться имевшимися публикациями, творениями официозных дворянских историографов и досужими вымыслами иностранных сочинителей. Для разрешения исторических проблем, поставленных в задуманной им «Истории Пугачева», необходимо было обратиться к изучению архивных документов, едва затронутых в трудах его предшественников. Пушкин принял решение «рыть архивы»1 пугачевской эпохи, искать документальные первоисточники, необходимые для изучения подлинной картины восстания и биографии Пугачева.
Некоторый опыт работы с архивными материалами XVIII столетия Пушкин приобрел еще в 1832 г., когда, разбирая под контролем Д.Н. Блудова, К.С. Сербиновича и В.А. Поленова в Секретном архиве Министерства иностранных дел документы петровского времени, и в частности труднейшие для прочтения автографы Петра I, он великолепно освоил их палеографию. В повседневном общении с архивными чиновниками Пушкин получил самые общие сведения о составе государственных архивов России и о содержании хранившихся в них документов. Возможно, что ему удалось узнать кое-что и о месте хранения материалов о Пугачевском движении, которые вплотную заинтересовали его в начале 1833 г. Но в связи с тем, что почти все документы о «внутреннем возмущении, происшедшем от донского казака Емельки Пугачева», со времен Екатерины II были преданы «вечному забвению и глубокому молчанию»2 и содержались на секретном хранении, как дела, составляющие важнейшую государственную тайну, многого Пушкин знать не мог ни из частных, ни, тем более, из официальных источников.
А между тем в государственных, ведомственных и фамильных архивах России находились огромные собрания документальных материалов, всесторонне отражающих события Крестьянской войны 1773—1775 гг.3
Основные материалы по истории Пугачевского движения в 1833 г. были сосредоточены в центральных государственных и ведомственных архивах Петербурга и Москвы, а также в местных архивах губернских и уездных городов, находившихся на территории, охваченной Крестьянской войной (Оренбургская, Казанская, Нижегородская, Астраханская, Сибирская губернии).
Рассмотрим подробнее происхождение, состав и содержание «пугачевских» фондов в наиболее крупных архивах России, которые могли бы быть объектом разысканий Пушкина в 1833—1836 гг., когда он собирал материалы для «Истории Пугачева» и для второго (неосуществившегося) ее издания.
Примечания
1. Выражение «рыть архивы» неоднократно употреблялось Пушкиным для обозначения увлекательной исследовательской работы историка в архивах: «Вот почему, архивы роя, Я разобрал в досужный час Всю родословную героя, О ком затеял свой рассказ» («Езерский» и «Родословная моего героя»). Или: «...Он рыться не имел охоты В хронологической пыли Бытописания земли» («Евгений Онегин»). В письме к жене от 14—16 мая 1836 г. Пушкин, приступив было к новому этапу работы в Московском главном архиве Министерства иностранных дел по собиранию источников для истории Петра I, писал: «В архивах я был и принужден буду опять в них зарыться месяцев на 6» (XVI, 116).
2. «Полное собрание законов Российской империи», т. XX. СПб., 1830, № 14275, стр. 85.
3. См.: Р.В. Овчинников. Обзор источников. В кн.: Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. II. Л., 1966, стр. 27—64.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |