Бибиков понимал, с какой грозной силой ему придется иметь дело. Положение усугублялось тем, что даже в сравнительном удалении от очага восстания простолюдины с надеждой ждали самозванца и всегда были готовы подняться на бунт, в то время как дух дворян, напуганных пугачевщиной, едва ли можно было назвать боевым. Кого могли ободрить и убедить, например, обращения казанского губернатора Брандта, уверявшего, что мятежники не столь многочисленны и опасны, как об этом говорят, если сам Брандт, а за ним и другие должностные лица отправляли свои семьи из Казани в Козьмодемьянск? Впрочем, не только женщины и дети покидали свои дома, но и «воеводы и начальники гражданские из многих мест от страху удалились, оставя города и свои правления на расхищение злодеям». По словам члена следственной комиссии Саввы Маврина, прибывшего в Казань в декабре 1773 года, отчаяние и страх здесь были настолько велики, что самозванец легко овладел бы городом, если бы прислал туда три десятка человек1.
Рассказывали, будто бы Бибиков, прибыв в Казань в ночь на 26 декабря, первым делом выразил неудовольствие действиями здешних властей:
— Для чего дали Пугачеву так усилиться? — обратился новый главнокомандующий к губернатору и его приближенным.
Не получив прямого ответа, Бибиков уединился с Брандтом в особой комнате для совещания. После отъезда Брандта главнокомандующий вышел к ожидавшим его и будто бы сказал:
— Государи мои, давно ли сей муж (губернатор. — Е.Т.) с ума сошел? Что за план его истребления Пугачева? Советует мне защищать границу Казанской губернии и просит только не пропустить его (самозванца. — Е.Т.) за оную! Да разве Оренбургская и прочие губернии другого государя? Злодея должно истреблять во всех местах одинаково и делать над ним поиск, если б он был и в воде, дабы в другом виде оттуда не показался!2
Размах пугачевщины и неспособность местных властей должным образом противостоять ей показали Бибикову истинное положение вещей. 30 декабря он писал жене: «Наведавшись о всех обстоятельствах, дела здесь нашел прескверны, так что и описать, буде б хотел, не могу. Вдруг себя увидел гораздо в худших обстоятельствах и заботе, нежели как сначала в Польше со мною было. Пишу день и ночь, пера из рук не выпуская, делаю всё возможное и прошу Господа о помощи, он один исправить может своею милостию»3.
Что же делает Бибиков для противодействия бунту? В конце декабря он посылает майора Муфеля с командой, чтобы освободить Самару, занятую повстанцами. 29 декабря Муфель успешно выполняет задание главнокомандующего. Однако для дальнейших наступательных действий Бибикову требуются дополнительные силы, а в Казань еще не прибыли полки, посланные по распоряжению правительства. Кроме того, по мнению главнокомандующего, этих полков будет недостаточно, а потому еще по дороге в Казань он просит у президента Военной коллегии Чернышева подкрепления: «...потребно конных людей больше». О присылке дополнительных войск и оружия Бибиков пишет в Петербург и по прибытии в Казань. Одновременно главнокомандующий пытается мобилизовать против мятежников местные силы, призывая дворянство вооружать своих крестьян и создавать дворянское ополчение. Призыв этот получил должный отклик. В скором времени казанские дворяне на свои средства собрали конный корпус. Прочее дворянство Казанской губернии — симбирское, Свияжское и пензенское — также откликнулось на призыв главнокомандующего, как, впрочем, и казанское купечество. Екатерина была довольна и решила поддержать этот порыв — так сказать, присоединиться к местному дворянству: 20 января 1774 года она приняла на себя звание казанской помещицы и приказала из дворцовых владений Казанской губернии собрать по человеку с каждых двухсот душ «и снабдить каждого всем к службе потребным»4.
Однако главнокомандующий в это время был занят не только созданием ополчения и военными приготовлениями. По предложению правительства он отправил в Башкирию и Берду несколько татар, чтобы те уговорили «башкирцев» вернуться в свои дома (они были казнены повстанцами)5. С этой же целью в Исетскую провинцию был послан подполковник Лазарев, пользовавшийся большим авторитетом у тамошних башкир. Кроме того, Бибикову предписывалось распространять екатерининские манифесты от октября—декабря 1773 года на территориях, охваченных бунтом или прилегающих к району восстания. Кстати, главнокомандующий занялся этим еще по дороге в Казань. Так, он приказал нижегородскому губернатору Алексею Ступишину обнародовать на подчиненной ему территории манифест от 29 ноября. Однако с этим манифестом вышло неладное: 9 февраля 1774 года Ступишин доносил Бибикову, что жители Козьмодемьянск, выслушав манифест, совершенно превратно истолковали его — сочли, что им велено называть Пугачева не императором, а «Балтийских островов князем». Жители села Татанцева говорили, будто Пугачева «приказано называть голштинским князем» и «с ним пришло несколько тысяч голштинской пехоты и артиллерии». Разумеется, такое, мягко говоря, вольное толкование документа не устраивало Бибикова, а потому он приказал распространять указ Екатерины II секретной комиссии, в котором обличались «глупые и кривые толки» о самозванце6.
Вышеприведенный пример лишний раз показывает, насколько неэффективна была правительственная пропаганда, как, впрочем, и другие мирные средства, использовавшиеся для усмирения бунта, например посылка людей в лагерь пугачевцев для увещевания. «Уговоры, объяснения, — признавал главнокомандующий в одном из писем Екатерине, — самое милосердое прощение Ваше доныне никакого действия произвести не могли и обольщенные не прежде, как страхом оружия успокоиваются, к должному повиновению приводятся». Эти строки были написаны Бибиковым 2 марта 1774 года, однако уже в январе он хотя и использовал мирные средства, но прекрасно понимал, что подавить восстание способны не они, а лишь «воинская сила»7.
А бунт между тем охватывал всё новые территории. В январе 1774 года повстанцы овладели рядом крепостей, селений и заводов в Пермской провинции и осадили ее административный центр Кунгур. Отправившийся из-под Кунгура в сторону Екатеринбурга отряд Ивана Белобородова по пути захватил несколько крепостей и заводов, а затем взял в блокаду и сам Екатеринбург. В горнозаводском районе Южного Урала успешно действовали отряды Ивана Грязнова и других повстанческих командиров. Грязнов сначала осадил, а потом (8 февраля) захватил Челябинск — центр Исетской провинции. Восстание охватило Средний Урал, Зауралье и Западную Сибирь. Некоторых успехов пугачевцам удалось добиться в Закамье, а также в Заволжье, где бунтовщики на несколько часов овладели Ставрополем8. Что же касается главного пугачевского войска, то оно, правда, в отсутствие предводителя, 13 января у Бердской слободы одержало победу над правительственными силами, посланными из Оренбурга. Кроме того, успешно действовали повстанцы и в окрестностях Оренбурга. 16 февраля Хлопуша с отрядом в 400 с небольшим человек по приказу Шигаева (он оставался за главного) захватил крепость Илецкая Защита к югу от города9.
В распоряжение Бибикова начало поступать подкрепление, столь необходимое для противодействия мятежникам. 7 января в Казань прибыли три эскадрона изюмских гусар, на следующий день пришел 2-й батальон 2-го гренадерского полка, а спустя еще два дня — Владимирский полк. В течение января подошли также Архангелогородский карабинерный полк и несколько рот Томского полка. Приходило подкрепление и в Симбирск, Сызрань, Самару и Саратов10. Эти войска оказали большую помощь в наступлении на бунтовщиков. Однако прежде чем вести разговор об этом наступлении, посмотрим, чем в январе—феврале был занят наш герой.
Примечания
1. См.: Дубровин Н.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 180—185, 227.
2. См.: Там же. С. 225, 226.
3. Бибиков А.А. Записки о жизни и службе Александра Ильича Бибикова. 2-е изд. М., 1865. Приложение. С. 86, 87.
4. См.: Письма А.И. Бибикова. С. 198, 199; Материалы для истории Пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова. С. 42, 43, 46—48, 56, 57, 59; Дубровин Н.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 223, 224, 228—236, 249—251; Крестьянская война 1773—1775 гг. в России. С. 58—61, 63—65.
5. См.: Таймасов С.У. Указ. соч. С. 88, 89.
6. См.: Материалы для истории Пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова. С. 49, 50; Дубровин Н.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 224, 225, 241, 242.
7. Материалы для истории Пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова. С. 52, 61.
8. См.: Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 2. С. 236—316, 331—353, 361—367, 372—377, 384—387, 389—391, 409; Андрущенко А.И. Крестьянская война 1773—1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. С. 162—181, 191—199, 216—222, 225—293.
9. См.: Допрос пугачевского атамана А. Хлопуши. С. 166, 167; О победе отрядов Е.И. Пугачева под Оренбургом.
10. См.: Дубровин Н.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 247; Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 3. С. 11, 12.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |