Каскын Самаров (башк. Ҡасҡын Һамаров) — башкирский сотник и походный старшина Тамьянской волости, один из главных предводителей Крестьянской войны (1773—1775). Каскын Самаров родился в деревне Мустафино (ныне деревня Саитово Мелеузовского района Башкортостана) Тамьянской волости Стерлитамакского уезда Оренбургской губернии. Деревня была основана в 1730-х годах Саитом Алдагуловым, активным участником башкирского восстания 1737—1740 годов. В 1739 году здесь жил Мустафа, сын Саита. В честь него деревня стала называться Мустафино.
Каскын Самаров упоминается в документах 1754 года, где они вместе с Кинзей Арслановым, Ямансарой Япаровым, Кутлугильде Абдрахмановым и другими выборными от башкир Ногайской дороги оформляли купчую на земли и рудники по рекам Яик, Белая, Сакмара заводовладельцам Твердышеву и Мясникову. Второй раз выборным от башкир Тамьянской волости по оформлению купчей земли по рекам Урман-Юшатыр, Старая и Новая Елан-Ташлы И.Л. Тимашеву Каскын Самаров участвовал в 1761 году. В 1764 году он возглавлял выборных людей Тамьянской волости при оформлении записи по передаче земель по рекам Белая и Булзя татарам разных уездов в оброчное владение на 20 лет. Его имя упоминается и в известном письме старшин Ногайской дороги губернатору Д.В. Волкову. Следовательно, Каскын Самаров пользовался авторитетом, играл активную роль в решении общих проблем башкир Тамьянской волости.
К началу Крестьянской войны Каскын был уже опытным военачальником. Он являлся походным старшиной Тамьянской волости. В 1771—1773 годах Самаров в числе 11 старшин возглавлял одну из команд башкирского войска, которые участвовали в боевых действиях против Барской конфедерации в Польше. В это время он мог близко познакомиться со многими из будущих полковников Пугачевского восстания: Юлаем Азналиным, Каипом Зиямбетевым, с «верным» башкирским старшиной, будущим активным участником подавления восстания Кулыем Балтасевым. В походе Кулый Балтасев был командиром трехтысячного башкирского корпуса, Каип Зиямбетев — его заместителем, Юлай Азналин командовал трехсотным отрядом.
После возвращения на родину, в самом начале восстания Каскын переходит на сторону повстанцев. Факт перехода Каскына Самарова на сторону восставших в источниках и в исторической литературе несколько запутан. На допросе в Казанской секретной комиссии Каскын Самаров сообщал: «Приехавши в Берду, явился во-первых, башкирцу мулле Кинзе Арсланову (который при Пугачеве тогда находился). А сей уверил его, что тот — не злодей, а государь. Но он, Кинзя выговорил — и я де ево государем почитать буду». Потом Кинзя Арсланов представил его Е.И. Пугачеву, который спрашивал: «Для чего де ты мне давно не ехал, надобно тебя повесить». Каскын Самаров ему ответил: «По близости де меня стоит Стерлитамакской пристане армия государыни Екатерины Алексеевны». Самозванец, выслушав сие, «велел ему служить верою себе. Почему и остался в толпе ево, где самозванец, назвав ево старшиною, отпустил». В рапорте Уфимской провинциальной канцелярии губернатору И.А. Рейнсдорпу от 28 октября 1773 года передается информация Мендея Тупеева о том, что «за старшиною де Каскыном Самариным от той злодейской толпы прислано было раз до пяти чтоб ехал туда же, но только он, отзываясь болезнию, не поехал». Согласно этим документам Каскын Самаров примкнул к восстанию после долгих колебаний. Называется и дата: 18 октября 1773 года. Эта версия была принята всеми дореволюционными и советскими отечественными историками, которые отвели Каскына Самарова к числу колеблющихся старшин.
Однако из документальных источников известно, что уже 12 октября 1773 года Каскын Самаров занял Воскресенский медеплавильный завод Твердышевых и Мясникова. На заводе отряд Каскына Самарова пробыл до 15 октября. За это время он записал в повстанческую армию 600 заводских крестьян и отправил их в Бердский лагерь. С ними в повстанческий центр отправили 14 пушек, 300 ядер, свинец, порох, 30 тысяч рублей и хозяйское серебро. С Каргалинского рудника в Берду было отправлено 50 быков, 4 пушки, порох, ружья, около 1000 рублей денег. Только после этого Каскын Самаров со своим отрядом отправился в Берду, куда прибыл 18 октября и явился к Кинзе Арсланову. Тот представил его Е.И. Пугачеву. Следовательно, Каскын Самаров в начале восстания не колебался и не сомневался в истинности «царя Петра Федоровича III» — Пугачева, а присоединился к нему и решительно начал самостоятельную повстанческую деятельность, заняв Воскресенский завод.
Каскын Самаров получил от Е.И. Пугачева чин повстанческого походного старшины и развернул бурную деятельность по мобилизации населения Ногайской дороги в восстание и по организации борьбы с правительственными войсками. Отряд Каскына Самарова быстро рос, к нему присоединялись многие старшины Ногайской дороги. По сообщению нагайбакского казака Алексея Еремкина, в ноябре 1773 года у Каскына Самарова была походная канцелярия, писарем в которой служил он, Еремкин. Писарем татарского письма у Каскына Самарова служил Амир Усманов. В ночь с 18 на 19 ноября Каскын захватил Стерлитамакскую соляную пристань. 19 ноября отряд Самарова занял Табынскую крепость. Забрав оттуда 2 пушки и порох, отряд Каскына Самарова направился на Уфу. 24 ноября четырехтысячное войско Каскына Самарова подошло к Уфе и начало ее блокаду. Вместе с ним во главе повстанческого войска стояли пугачевские полковники из башкир Канбулат Юлдашев, Каранай Муратов, Кидрас Муллакаев, Турай Ишалин, Ибрагим Мрясев, Ишкара Арсланов, Каип Зиямбетев и др.
Таким образом, за месяц после прихода в Бердский лагерь Каскын Самаров стал одним из крупнейших предводителей Крестьянской войны. Он сформировал Уфимский повстанческий район и возглавил Чесноковский повстанческий центр с 24 ноября 1773 до 12 января 1774 года, до приезда в Чесноковку пугачевского эмиссара И.Н. Зарубина. Каскын Самаров занимался усилением повстанческого войска, мобилизацией в его ряды местных жителей, обеспечением войска оружием, провиантом, фуражом. В своем указе от 6 декабря 1773 года он призывал старшин минских волостей бассейна реки Демы признать «императора Петра Федоровича» и требовал «с какого двора изготовиться... в поход со всяким оружием и выступить... в город Уфу».
Параллельно с руководством повстанческим войском под Уфой Каскын Самаров продолжал контролировать события на территории к югу от Уфы, в районах Стерлитамакской пристани, Бугульчана, Бугульмы. 7 декабря генерал Ф.Ю. Фрейман сообщал в Военную коллегию, что отправил в деревню Акбашеву команду секунд-майора О.А. Тевкелева из 400 башкир, вернувшихся из Польши. Но 6 декабря на команду Тевкелева напал отряд Каскына Самарова. Башкиры Тевкелева тут же перешли на сторону восставших, а своего командира взяли в плен и сдали Каскыну Самарову.
12 декабря для осуществления общего руководства осадой Уфы и повстанческим движением на огромной территории Уфимской провинции в Чесноковку прибыл эмиссар Пугачева И.Н. Зарубин. Но и при нем роль Каскына Самарова в Чесноковском лагере и Уфимском повстанческом районе не умалялась. Каскын Самаров продолжал действовать под Уфой до весны 1774 года. 11 марта он послал приказ сотнику Еланской волости Казанской дороги Шамаю Муслюмову с требованием прибыть со своей командой под Уфу.
Вновь имя Каскына Самарова всплывает весной 1774 года. 4 апреля И.И. Михельсон в своем рапорте командующему карательными войсками А.И. Бибикову писал: «Сейчас прибыли ко мне посланные башкирского народа, от старшины Кусяпкула Азятева, Елдаша Кутлина, Буляка Умерова и Каскына Самарова, живущих позади Стерлитамакской пристани и близ Воскресенского завода, которые обещают жить спокоем и быть верноподдаными ея императорскому величеству».
Сославшись на этот документ, историки включают Каскына в группу старшин, которые весной отошли от восстания. В пользу этой версии они приводят факт обращения Каскына Самарова к генералу Ф.Ю. Фрейману с просьбой разрешить ему создать карательную команду в 300 человек для преследования бежавшего Е.И. Пугачева. Генерал поверил «раскаявшемуся бунтовщику» и дал разрешение. Поверили и другие представители властей. 11 апреля И.И. Михельсон рапортовал: «о Каскыне Самарине меня уверяют, что ловит Пугачева».
Однако Каскын Самаров после возвращения в Тамьянскую волость развернул агитацию по мобилизации башкир в повстанческие отряды для оказания помощи «государю Петру Федоровичу» в возрождении его войска. Многочисленные отряды Каскына Самарова поспевали повсюду, то рассеиваясь в разных направлениях, то объединяясь во внушительную силу. 10 мая Мендей Тупеев в рапорте в Уфимскую провинциальную канцелярию сообщал, что Каскын Самаров «смущает» башкир Ногайской дороги, что «предвидится намерении и согласием к смущению народа, что уже и сочиняется: из разных мест башкирцы и сопротивлению принадлежащим оружием, собравшись приезжают».
18 мая Мендей Тупеев вместе с мишарским старшиной Аблаем Смаиловым рапортовали в Уфимскую провинциальную канцелярию, что Каскын Самаров накануне перехватил «отправленный в Оренбург провиант и находящихся при нем десять человек русских и, поймав, удерживает у себя. Кроме того, Каскын, рассылая во все стороны известия, «подобных себе с худым намерением собирает». Под его воздействием старшина Кумрук-Табынской волости Мурадым Абдрахманов уже «собрал до пятисот человек», а сам Каскын Самаров продолжает «во все стороны разсылать людей, коих башкирцы, не ловя, на подводах провожают».
Летом 1774 года под общим командованием Каскына Самарова действовали известные башкирские предводители Миней Султуков, Турай Ишалин, Мурадым Абдрахманов и др. Иногда для решения больших и важных задач объединялись повстанческие войска Каскына Самарова, Караная Муратова, Кутлугильде Абдрахманова, Сляусина Кинзина, Канзафара Усаева. Так было летом 1774 года, когда повстанцы готовили комбинированный поход на Уфу. Кроме башкир, татар и мишарей, в повстанческих отрядах Каскына Самарова были русские, калмыки и представители других народов края.
Каскын Самаров, Каранай Муратов, Кутлугильде Абдрахманов и другие предводители башкир Ногайской дороги продолжали оказывать упорное сопротивление правительственным войскам и командам «верных» старшин до поздней осени 1774 года. Силу этого сопротивления вынуждены были признать военные и гражданские власти. 30 сентября полковник П.А. Шепелев обратился к башкирским предводителям с увещеванием отказаться от борьбы и явиться с повинной к начальнику Казанской секретной комиссии генералу Потемкину. Выражал свою тревогу по поводу продолжения борьбы «искусных из башкир» Каскына Самарова и других предводителей оренбургский губернатор И.А. Рейнсдорп в своем рапорте к Панину от 24 октября 1774 года.
25 октября на Ирендыкских горах, в 20 верстах от деревни Тавлыкаевой, коллежский советник И.Л. Тимашев, которому оренбургский губернатор поручил собирать провиантский штраф в Зауральском Башкортостане, захватил в плен 8 крупных предводителей башкир. Среди них был и Каскын Самаров. Вскоре Каскын Самаров и Кутлугильде Абдрахманов были отправлены в Шайтан-Кудейскую волость, чтобы уговорить Юлая Азналина явиться с повинной. 31 октября Юлай Азналин писал И.Л. Тимашеву: «Посланные от вашего высокоблагородия старшина Каскын Самаров, есаул Кутлугильда Абдрагимов ко мне прибыли». 9 декабря И.Л. Тимашев рапортовал генералу А.Д. Скалону, что посланные им Каскын Самаров и Кутлугильде Абдрахманов ездили к Юлаю Азналину и привели его в повиновение.
11 ноября Каскын Самаров и Кутлугильде Абдрахманов, выполнив поручение, вернулись к И.Л. Тимашеву, после чего вместе с другими предводителями, взятыми в плен под деревней Тавлыкаевой, были отпущены домой. В ноябре 1774 года Алибай Мурзагулов по поручению П.С. Потемкина собрал старшин и сотников Ногайской дороги и отправил в Казанскую секретную комиссию для принесения личного повиновения. Среди этой группы старшин Каскына Самарова не было.
Однако Каскын Самаров не избежал следствия. В реестре Казанской секретной комиссии отмечено, что Каскын Самаров, Бузан Смаков, Туктамыш Ишбулатов и Кучукбай Абдуллин «сами явились». Они были не «колодниками», жили в городе. В рапорте генералу П.С. Потемкину от 13 февраля 1775 года сообщалось, что от казанского губернатора князя П.С. Мещерского присланы «сего месяца 4-го числа известного башкирского бунтовщика Салаватки отец, Юлай Азналин, а на другой день и сам Салаватка прочими шестью в злодействе обретающимися». Среди этих шести соратников Салавата Юлаева первым называется имя Каскына Самарова. Однако на полях реестра отмечено: «Прислан по требованию комиссии, потому что по делам оной есть на него показания». В другом реестре указано: «От злодея Пугачева имел чин полковничий. Имел 100 дворов, участвовал в трехтысячном корпусе». В комиссии Каскын Самаров распоряжением 10 марта 1775 года был включен в «список колодников Казанской секретной комиссии». Но в другом документе этой же комиссии Каскын Самаров числится в списке старшин, которые жили в городе на квартирах. 6 апреля он дал показания по делу Кинзи Арсланова.
В Казанской секретной комиссии с билетом об освобождении без наказания было отправлено несколько больших групп башкирских предводителей. В списке освобожденных от 28 декабря 1774 года, 17 и 27 января 1775 года имя Каскына Самарова отсутствует. В списке колодников от 5 февраля 1775 года напротив его имени записано: «Прислан по требованию комиссии, потому что по делам оной есть на него показания: в бытие в толпе старшиною в преклонении народа самозванцу, также и в супротивлении против верных войск».
Каскын Самаров освобожден без наказания указом Казанского губернатора П.С. Мещерского от 27 марта 1775 года. Когда он занял должность волостного старшины, неизвестно. В документе от 22 декабря 1777 года старшина Тамьянской волости Каскын Самаров вместе с другим старшиной Кутушом Муртазиным и выборными людьми участвовал в оформлении купчей бумаги по продаже вотчинных земель по реке Белой прапорщику Мурзе Ибрагиму Чанышеву.