13 сентября 1773 года в очередной приезд от Емельяна Пугачева в Яицкий городок для агитации казаков Тимофей Мясников уже в полуоткрытую рассказывает о таящемся в войске «государе» и неосторожно упоминает место его укрытия. 15 сентября последовал донос в комендантскую канцелярию, был арестован Караваев, в тот же день комендант И.Д. Симонов отправил в степь розыскные команды старшины М.М. Бородина. 16 сентября Пугачева успели предупредить и он со своими сторонниками решил не медля отправиться на Бударинские зимовья в хутор Толкачева. Правда, данные источников о том, кто сопровождал Пугачева, несколько разнятся. По всей видимости, с ним было не более пятнадцати человек. Среди них называют Алексея и Кузьму Кочуровых, Степана и Сидора Кожевниковых, Ивана Зарубина, Ивана Почиталина, Василия Коновалова, калмыка Сюзюка Малаева и нескольких казаков из татар, в частности Идеркея Баймекова. Иногда среди беглецов встречается имя Тимофея Мясникова, однако его, как и двух других виднейших сподвижников, Шигаева и Караваева, в это время с Пугачевым не было: Караваев, как уже говорилось, в начале сентября был арестован, а Шигаев и Мясников присоединились к «царю» несколько позже.
По дороге на хутор Толкачевых было решено, собрав людей, идти на Яицкий городок, а в случае неудачи «бежать... кто где спастись может». Во исполнение этого плана Идеркей (как звали его казаки, Идорка) Баймеков отпросился у «государя» «в свои кибитки», чтобы собрать других татар, которые также были казаками, хотя и исповедовали ислам. Медлить теперь было нельзя. Почиталин, как единственный грамотный человек, написал первый манифест Пугачева.
«Самодержавнаго императора, нашего великаго государя, Петра Федаровича Всеросийскаго и прочая, и прочая, и прочая.
Во имянном моем указе изображено Яицкому войску: как вы, други мои, прежным царям служили до капли своей до крови, дяды и отцы вашы, так и вы послужити за свое отечество мне, великому государю амператору Петру Федаравичу. Когда вы устоити за свое отечество, и ни истечет ваша слава казачья от ныне и до веку и у детей ваших. Будити мною, великим государем, жалованы: казаки и калмыки и татары. И которые мне, государю императорскому величеству Петру Фе[до]равичу, винныя были, и я, государь Петр Федарович, во всех винах прощаю и жаловаю я вас: рякою с вершын и до усья и землею, и травами, и денежным жалованьям, и свиньцом, и порахам, и хлебныим правиянтам.
Я, великий государь амператор, жалую вас, Петр Федаравич.
1773 году синтября 17 числа».
Пугачев был неграмотен, не мог его подписать, но отговаривался какой-то «великой причиной», которая будто бы до Москвы мешает ему подписывать бумаги собственноручно. На хутор братьев Толкачевых, а точнее, в дом старшего, Петра, «амператор» и его свита прибыли уже ночью. Через некоторое время там собрались казаки с ближайших хуторов. Почиталин огласил собравшимся «царский» манифест, который они слушали «в великом молчании» и «весьма прилежно». Затем казак Петр Владимиров поехал с этим манифестом на Кожехаров и Бударинский форпосты — призывать казаков на службу «царю». Днем 17 сентября в распоряжении самозванца было уже несколько десятков казаков и калмыков. Сам Пугачев на большом московском допросе в ноябре 1774 года вспоминал: «...с фарпостов и из домов съехались руских казаков и калмыков человек с шездесят...» Другие свидетели называли иные цифры: 40, 80 и даже около ста человек. Повстанцы посчитали, что людей собралось достаточно, чтобы выступить в поход. Поэтому, развернув знамена со старообрядческими осьмиконечными крестами, они двинулись к Яицкому городку. Так 17 сентября 1773 года начался один из крупнейших в дореволюционной России бунтов.
По дороге к Яицкому городку пугачевское войско пополнялось все новыми и новыми силами. Когда 18 сентября повстанцы подошли к городку, в их рядах, по разным данным, насчитывалось от 140 до 400 казаков. Кстати, среди влившихся в войско были уже известные нам Тимофей Мясников и Идеркей Баймеков. Последний, как и обещал, привел к самозванцу татар (их количество в показаниях подследственных колеблется от четырех до пятидесяти человек, «а может, и больше»). Во время похода пугачевского войска к Яицкому городку, у Сластиных хуторов, повстанцы задержали, а потом и повесили зятя бывшего атамана Тамбовцева (убитого бунтовщиками в январе 1772 года), казака «послушной» стороны Алексея Скворкина (Шкворкина). Таким образом, он стал первой жертвой Пугачевского восстания.