18 ноября 1774 г.
(л. 344) 1774-го года ноября 18-го числа злодей Пугачев спрошен был: «Самая ль истинная в допросе его на малороссиянина Коровку1 от него показана?» На что оной злодей сказал, что он показал самую сущую правду. Причем сказано ему, злодею, узнает ли он Коровку? Оной сказал: «Как не узнать!»
И потом, после допроса, взведен к нему Коровка, и злодей, взглянув на Коровку, сказал: «А, здравствуй, Коровка!» — где и Коровка его узнал2.
Злодею сказано, что «Коровка против показания твоего ни в чем не признаетца». Злодей сказал: «Я уже показал». При чем Коровка его уличал, что он на нево лжот3.
Как же Коровка выведен, то злодей был увещеван, чтоб показал истинную, ибо инаково повосщик Алексей4 и сын Коровки5 сысканы тотчас будут.
И оной злодей Пугачов, став на колени, сказал: «Виноват богу и всемилостивой государыне. Я на Коровку, на Кожевникова6, Долотина7 и криворотова купца8 и на Филарета9, (л. 344 об.) раскольнического старца, о том, что первыя давали ему деньги10, також и что хотели ему помогать деньгами, и что бутто б он, по признанию салдата Алексея Семенова11, называл он себя государем Петром Третьим, показывал ложно»12. А по побеге ево з Дону13 и по приезде в раскольническую слободу, называемую Черниговку14, и по найме той деревни крестьянина Алексея, от той деревни отъехав несколько верст, того ж дня говорил: «Я-де, Алексеюшка, еду не для догнания Краснощокова15, а я-де ищу такого места, где б послужить богу». И на то Алексей сказал: «Вот-де, недалеко здесь живет Коровка, он-де — человек набожной, и таких людей принимает». Почему х Коровке и приехали16.
А по приезде х Коровке говорил он, Емелька: «Я-де еду за обозом Краснощокова, да хочетца-де мне хотя б пожить где бога ради». И Коровка сказал: «Я-де рад тебе, да неможно, што уж я (л. 345) держал таких людей, да они меня раззорили, так уже боюся». И потом он, Пугачев, говорил: «Так я таперь поеду за Кременчуг, тамо у меня осталось в слободе, как я шол ис-под Бендер17, много пажити, как то, серебра и платья, затем что тогда за язвою ничего не пропускали. А взяв оное, поеду к Бендерам, слышно-де, што там генерал Каменской18 поселяет всякого, и там-де будет жить свободно». И оной Коровка сказал: «Здесь-де нашей братье, староверам, жить нельзя. Вот-де я за крест и бороду страдал в Белегороде и с сыном лет с семь. Дай бог здаровье милостивой государыне, што указ дала19, так свободился. И как-де ты поедишь, так наведайся, бога ради, и кали принимают, так, как поедишь назад, то заезжай и скажи мне. Я б-де со всем домом туда поехал». И он, Пугачов, сказал: «Туда-та-де ехать мне бес пашпорта неможно». И оной Коровка сказал: «Я-де велю сыну тебе написать пашпорт». И, позвав (л. 345 об.) сына Антона, пашпорт написать велел. Которой написал его настоящим имянем20, только не казаком, а хорунжим, и подписался под руку полковника Денисьева21.
От Коровки поехал он с помянутым повощиком Алексеем в село Протопоповку22, которая от Изюму в тритцати верстах. По приезде в село, Алексея отпустил, а сам поехал было в помянутое село, а как называют, — не помнит. Но тогда, как были карантины, то и возвратился опять х Коровке.
А как приехал23, то Коровка спросил ево: «Што ж, Емельян Иванович, селятца ли под Бендерами?» На что Пугачов, обманывая Коровку, сказал: «Ездил, и селятца, но только-де надобно самому туда ехать и выправить указ». И Коровка сказал: «Самому мне ехать нельзя, а возьми сына Антона». Почему оной Антон, написав пашпорт24 на имя ево, Пугачова, и вписав в оной донскаго ж казака (л. 346) Небокова (оной Небоков значил Антона Коровку). И Коровка, дав ему, Пугачову, денег пятдесят рублев и пару лошадей, оного сына своего с ним отправил и просил, чтоб выправить указ о поселении под Бендерами. Емелька обещал указ привесть, а притом Коровке ж говорил: «Ты уже ни хлеба не сей, ни сена не коси, конча поедишь».
И потом он, Пугачов, поехал с сыном Коровкиным на Кременчуг. И не доезжая Кременчуга, в селе Царевом показанной пашпорт, писанной Антоном, прописали, не узнав, что он воровской, а с Царева на Водолаг, а с Водолаг под Кременчугом на заставе еще тот пашпорт прописали, потом еще, по проезде Кременчуга, при перевозе афицер тот пашпорт прописали25.
Ис Кременчюга поехали в местечко Крюково и, ехавши ис Крюкова прямою дорогою к Елисаветинской крепости, приехали однем днем в показанное местечко, где была (л. 346 об.) его пажить, к жителю Усачову, где оной Усачов дал ему за всю ево пажить только дватцать рублев, да два шолковых кушака.
Антон Коровка разведал в том местечке, что в Бендерах никакого поселения нет, то наняли того ж местечка жителей трех человек за шесть рублев, чтоб проводить за границу мимо заставы, кои их в Польшу в один день и проводили26.
В Польше Антон написал другой пашпорт для руских объездов, что бутто оне отпущены от Краснощокова на Дон. Но, однакож, попались оне рускому афицеру, которой, обобрав у них лошадей и деньги, кои от Коровки даны и, подержав двои сутки, отпустил27.
И потом пришли в Ветку. Побыв в Ветке неделю, Коровку оставил тут28. А сам пошел на Добрянку и, явясь на фарпосте, отослан в карантин, познакомился с беглым, которой, как в первом (л. 347) ево допросе29 значит, сказался гвардии гранодером Алексеем Семеновым30. И как есть им обоим было нечего, то работали тут, в Добрянке, у жителя Косоротова, которой в первом допросе показан Крыловым31, баню. А о имяни Кожевникова32 сведал он только потому, што оной нашивал в карантин милостыню, а больше ево никак не знал, и ни одного слова с ним не говорил. А только как с фарпоста дали им обоим, то есть, ему и Семенову, пашпорты33, то они зашли на двор х Кожевникову попросить милостыню, которой и дал им целой хлеб, а по отдаче спросил их: «Куда вы идете?» То они сказали, что «идем на Иргис». И Кожевников обоим им сказал: «Кланяйтесь отцу Филарету, меня де на Иргисе все знают»34. Почему он к Филарету по приезде на Иргис и подошол с поклоном.
Из Добрянки пошли он и Семенов в показанную деревню Черниговку к помянутому (л. 347 об.) повощику Алексею. По приходе к Алексею, показали они данные им из Добрянки пашпорты о поселении их на Иргизе. Алексею пашпорты показались, и приказал он бывшему у него, Алексея, в доме незнаемому человеку написать с своим имянем такой же пашпорт35. А потом он просил того человека, чтоб написал Коровке с женою и з детьми, да жена тому его ж сыну з женою два пашпорта, которой и написал36. А по написании, с помянутым Алексеем поехал он к Коровке, а гранодер Семенов остался у Алексея в доме с тем, чтоб дождаться ему Емельки возвратно.
По приезде37, Коровка пенял ему, што долго заехал, а притом спросил и о сыне своем Антоне, где он. На что Емелька, утая, што он оставил его в Ветке, сказал: «Вот он зараз будет, он-де боится ехать прямою дорогою, что тут ловят в гусары». И потом, отдав означенные два пашпорта, писанные в алексеевом (л. 348) доме, начевав одну ночь, взял свою лошадь, и он, Коровка, дал ему, Емельке, денег пять рублев38, поехал к Алексею в дом, где, взяв с собою Алексея Семенова, пошли показанным в допросе ево путем.
В бытность ево у Коровки и у Алексея говорил он, Пугачов: «Естли иногда на Иргизе жить худо будет, то можно оттуда уехать на Кубань, куда ушли некрасовцы»39.
По приходе ж описанною в допросе ево дорогою в Глазуновскую станицу х казаку Андрею Кузнецову40 вместе с Семеновым, то он тому Кузнецову только что показал данной пашпорт ему из Добрянки, також сказал ему и о том, что естли ему будет на Иргисе жить худо, то он пойдет на Кубань, куда пошол Некрасов41. Он же, обманывая того Кузнецова, говорил: «Пожалуй, не оставь меня, я поеду оттуда назад мимо тебя, у меня-де есть оставлены на границе мои товары»42. И оной Кузнецов сказал: «Коли-де ты поедешь на границу, (л. 348 об.) так я тебя провожу». Оной же Кузнецов денег не дал ему ничего, а только обменял ему свою лошадь43.
Сперва в Яике, а потом и в Синбирске на помянутых людей ложно показывал44, будучи в страхе, а в Синбирске — боясь наказания, ибо, как стали ево стегать45, то и не знал, кого б ему оговаривать. А как показанных людей имянами он знал, то на них и показывал. А потом и здесь он, в Москве, то свое показание, знав, что оно ложное, не отменил46, боясь уже показать разноречие.
Показанному ж Филарету более ничего не говорил, как только то, что он поедит на Кубань и будет яицких казаков уговаривать. На что оной Филарет сказал: «Поезжай в Яик и скажи им, что их проводить туда можешь. Они-де с тобою с радостию пойдут. Да и мы-де все пойдем». Також поклон правил и от Кожевникова, и он сказал, что «я ево знаю». Денег же (л. 349) Филарету ни копейки не давал, да и у самово у нево оных не было. Филарет же говорил: «Яицким-де казакам великое разорение, и они-де помышляют бежать к Золотой Мечете». И к сим словам он, Емелька, сказал: «Лутче-де бежать туда, куда бежал Некрасов».
Примечания
ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 344—349. — Подлинник.
Опубл.: Вопросы истории. 1966. № 7. С. 100—101.
1. Коровка Осип Иванович (см. о нем прим. 45 к док. № 1).
2. В 1772 г. Е.И. Пугачев трижды заезжал в Кабанью слободу к О.И. Коровке и по нескольку дней жил в его доме.
3. О.И. Коровка при допросе, происходившем 18 ноября 1774 г. (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 336—343), перед очной ставкой с Е.И. Пугачевым решительно отвергал вымышленные показания Пугачева, данные им на допросах в Симбирске и в Москве относительно того, что будто бы он, Коровка, знал о намерении Пугачева объявить себя «Петром III» и увести яицких казаков на Кубань, обещая ему поддержку со стороны раскольников и на первый случай снабдил его 370 рублями.
4. Каверин Алексей (см. о нем прим. 56 к док. № 3).
5. Коровка Антон Осипович (см. о нем прим. 47 к док. № 1).
6. Кожевников Петр (см. о нем прим. 50 и 53 к док. № 2).
7. Долотин Иван Астафьевич (см. о нем прим. 72 к док. № 2).
8. «Криворотый купец» — один из двух добрянских купцов Крыловых (см. о них прим. 54 к док № 2).
9. Филарет (см. о нем прим. 56 к док. № 1).
10. При допросах в Симбирске и в Москве Е.И. Пугачев дал вымышленные показания о том, что О.И. Коровка, И.А. Долотин и А.Ф. Кузнецов дали ему будто бы около 500 рублей.
11. «Алексей Семенов» — Логачев Алексей Семенович (см. о нем прим. 54 к док. № 1).
12. При допросах в Симбирске и в Москве Е.И. Пугачев дал вымышленные показания о том, что Логачев при встрече в Добрянске с купцами Кожевниковыми и Крыловыми будто бы признал в нем, Пугачеве, сходство с Петром III.
13. Речь идет о побеге Е.И. Пугачева с Дона в марте 1772 г.
14. Слобода Черниговка Валуйского уезда Белгородской губернии; Е.И. Пугачев явился туда во второй половине марта 1772 г.
15. Краснощеков Алексей (см. о нем прим. 55 к док № 3).
16. Е.И. Пугачев и А. Каверин приехали в Кабанью слободу к О.И. Коровке в конце марта 1772 г.
17. При возвращении весной 1771 г. из действующей армии Е.И. Пугачев по пути из-под Бендер на Дон оставил в слободе Крюковой под Кременчугом у крестьянина Усачева свои пожитки.
18. Каменский Михаил Федотович, генерал, в 1772 г. командир одного из корпусов русской армии на Правобережной Украине.
19. Речь идет о манифесте Екатерины II от 4 декабря 1762 г.
20. О паспортах, с которыми Е.И. Пугачев и А.О. Коровка отправились в июне 1772 г. за границу см. прим. 20 к док. № 2.
21. Денисьев — в данном случае речь идет о донском казачьем полковнике Илье Федоровиче Денисове (см. о нем прим. 12 к док. № 1).
22. Е.И. Пугачев и А. Каверин отправились в село Протопоповку в конце марта 1772 г.
23. Е.И. Пугачев возвратился в Кабанью слободу около 20 июня 1772 г.
24. См. выше, прим. 19.
25. Е.И. Пугачев и А.О. Коровка переправились на правый берег Днепра у Кременчуга в 20-х числах июня 1772 г.
26. О поездке Е.И. Пугачева с А.О. Коровкой в июне 1772 г. см. прим. 65 и 67 к док. № 3.
27. Об этом же говорил при допросе в Тайной экспедиции Сената и О.И. Коровка (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 340 об.).
28. Е.И. Пугачев и А.О. Коровка приехали в Ветку в самом конце июня 1772 г. Коровка возвратился домой в конце октября 1772 г.
29. Речь идет о допросе Е.И. Пугачева 4—14 ноября 1774 г. (док. № 3).
30. «Алексей Семенов» — Алексей Семенович Логачев.
31. О добрянских купцах Крыловых см. прим. 54 к док. № 2.
32. Речь идет о Петре Кожевникове (см. о нем прим. 50 к док. № 2).
33. Паспорт, выданный Е.И. Пугачеву на Добрянском форпосте 12 августа 1772 г. (см. прим. 53 к док. № 1).
34. Это свидетельство Е.И. Пугачева подтвердил на следствии в Москве и П. Кожевников (см. прим. 92 к док. № 3).
35. Показание Е.И. Пугачева о паспортах, изготовленных в Черниговке, подтвердил и А. Каверин (см. прим. 94 к док. № 3).
36. О.И. Коровка при допросе в Москве не упоминал о том, что получил от Е.И. Пугачева паспорта для себя и для членов своей семьи.
37. Е.И. Пугачев и А. Каверин приехали в Кабанью слободу к О.И. Коровке 28 сентября 1772 г. (см. прим. 94 к док. № 3).
38. Это показание Е.И. Пугачева подтверждается свидетельством О.И. Коровки на допросе 18 ноября 1774 г. (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 340).
39. О.И. Коровка и А.С. Логачев на допросах в Москве говорили, что Е.И. Пугачев призывал их уйти для поселения на Кубань (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 340; Ч. 3. Л. 72).
40. Кузнецов Андрей Федорович (см. о нем прим. 7 к док. № 2), донской казак Глазуновской станицы, к которому Е.И. Пугачев и А.С. Логачев заезжали в октябре 1772 г.
41. Некрасов Игнатий Иванович, донской казачий атаман, видный предводитель Булавинского восстания 1707—1709 гг., ушедший с двумя тысячами повстанцев на Кубань.
42. Это показание Е.И. Пугачева подтвердил на допросе в Москве А.Ф. Кузнецов (см. прим. 8 к док. № 2).
43. На допросах в Симбирске и в Москве Е.И. Пугачев утверждал, что А.Ф. Кузнецов будто бы вручил ему 74 рубля.
44. Речь идет об О.И. Коровке, А.О. Коровке, П. Кожевникове, А.Ф. Кузнецове, И.А. Долотине, С.Н. Вершинине, Л.И. Худякове и др., о которых Е.И. Пугачев дал вымышленные показания на допросе в Симбирске (см. прим. 46 к док. № 2).
45. Об истязании Е.И. Пугачева при допросе в Симбирске см. прим. 46 к док. № 2.
46. Имеются в виду показания, которые Е.И. Пугачев дал на допросе 4—14 ноября 1774 г. (док. № 3).