(в 1773—1775 г.)
Зашатался трон Екатерины
Появился на слуху
Сын казачий, сын свободы —
Пугачев. Он не в ладу
С беспределом царской власти
И чиновников в краю.Строй помещиков. Всесилье
Их в Руси было таким,
Что крестьянин поневоле
Жаждой мести был томим.Кабала была в законе.
Мог любой из них придти,
Обобрать, себе присвоить,
Душу розгой отвести.Но терпел народ бесчестье.
Что он мог? Коль нет вождя.
Он явился с грозным видом.
Произнес: «Вождь буду я!»Кто с конем, кто безлошадный
Приходи, в строй становись,
На десятки, сотни, с пикой
И в поход «За нашу жизнь».Петром Третьим обозвался,
Для порядка, славы для,
Чтоб к нему со всей округи
Вся стекалась беднота.Обещал вернуть им Веру,
Землю, бороду, луга,
Дать свинец и волю, чтобы
Жили здесь, как господа.Рос он численно, ружейно.
Становилось ясно всем,
Атаман у них исправный,
Службу знает, где, как, с кем.И башкиры, дух вольницы,
Салават Юлаевцы,
С Пугачевым вместе бились,
Хоть и не браталися.Реки к морю не текут,
Так, как к Пугачеву,
В стан, где он поднял свой стяг
Шел народ стеною.Шла вся голь, вся беднота,
Все, кто в воле видел
Смысл начавшейся борьбы
С феодальным игом.С Волги, с Яика, степей,
Городов ближайших,
От заводов, крепостей,
Деревень стонащих.В руках вилы, топоры,
Косы, даже цепи,
Все чем можно крепко бить,
Коль придется в сечи.
Кто солдатом побывал —
Воинскую хватку
И умение вступать
В крепостную схватку.Пугачев, как вождь, всегда
Войско принимает,
Строй обходит, взгляд горяч,
В их глазах читает,
Кто готов на смерть идти,
Кто, что замышляет,
И готов его предать,
Тех он презирает.Есть дворяне, есть купцы,
Есть в строю расстриги,
Но они ему нужны,
Цели же велики.
Свергнуть власть царей в стране,
Наделить землею
Всех крестьян, чтобы они
Ей кормились всей семьею.За нее и в стан пришли,
В его войско встали.
Только как все сделать то
Без большой печали.Среди этих мужиков
Нету грамотея,
Чтоб ему растолковать
Правду без елея.Но решившись, надо гнать
Всякие сомненья,
А противника лишать
тыла, подкрепленья.Опыт есть же у него.
Не велик, но все же!
Надо действовать
И брать крепости Поволжья.Был размах на треть страны.
Тысяч 100 повстанцев.
От Урала до Москвы,
Ждали лишь посланцев.Загудела, застонала
Вся округа та,
Без земли нельзя крестьянству.
За нее и шла борьба.Запылала под ногами
У помещиков земля
Их имения горели
Словно факел от огня.Пугачев мятеж возглавил.
Первый же успех —
Перешел к нему под руку —
Стал он знаменем для всех.Начало
Яицкий и Илецкий городки,
и крепость Рассыпная
взял Пугачев в полон.
Начальство их казнил,
отряд в вооружении прибавил.Теперь Татищево, другие
остроги древней старины —
забор высокий, чтобы стрелы,
кочующих племен, достать
защитников там не могли.Но то против племен
дичающих народов,
а против собственных сынов
могли ли стены удержать броженье
среди солдат тех городов.Прошло всего лишь две недели,
как Пугачев пошел на «Вы»,
имея горсть сподвижников идеи,
теперь в отряде тысяч три.
Семь крепостей им покоренных.
Его встречают на» Ура».
Хлеб — соль. Толпа у колоколен
и звон торжественный с утра.Мятеж услышан был в Казани.
в Сибири, в царственной Москве,
и в Петербурге услыхали,
что им грозит в открывшейся беде.Тем временем дрожал весь Оренбург.
Шли совещанья денно, ночью.
Что делать? Так стоял вопрос.
Но все боялись. Стены прочны.
Из пушек бестолку палили,
чтоб убедить народ, себя:
«У Пугачева нет той силы,
чтоб город взять».
К Рейнсдорпу помощь шла.И Пугачев усиливался войском.
В нем тысяч двадцать пять бойцов.
Но это громко сказано! И все же,
тот показатель мог свести с ума «отцов».Но с их числом он мог устраивать набеги
в округе всей.
Господские дома пылали
и было ясно, кто хозяин обширнейших степей.Успех был несомненен. Но!
Заложен в нем итог.
Казачьей старшине подвластен
сам Пугачев.По вере он старообрядец.
И потому его черты
еще с времен Петра известны,
как неприятие власть-сатаны.Его она повсюду гнала,
везде преследовала. Он,
как одиночка, волк бездомный,
даже семьи своей лишен.И очерствев душой и телом,
подался он туда, где мог
найти людей одной с ним веры,
осуществить задуманный урок.Его сподвижники из местных были
и делали все так,
чтоб он заложником у них являлся
и был лишен любви, казак.В Татищево
захвачена была жена майора.
Он приглянулся ей.
Не молод, но не стар,
лет сорок, с жесткой бородою,
черноволос, красив собою.
и на лице загар донской.Взгляд обжигает, смотрит строго.
И зла не держит, но не добр.
Может казнить. Измену не прощает,
Но сердцем чувствует любовь.Ее он часто приглашает
одну к себе на огонек
послушать, что она не скажет
себе на ум берет.То не понравилось старшинам
и в тайне от него,
почти жену, Харламову, убили —
вновь Пугачев один, без друга своего.Вся войсковая старшина хотела
красиво и разгульно жить.
Мятеж не цель — игра без правил.
Печальный будет у нее конец.Окончание
Тем временем мятежники не спали.
Восстанье разрасталось вширь.
Казань, Уфа и города на Волге
Все в окружении мятежных сил.И Кар, направленный на усмиренье,
не смог, что-либо предпринять.
Был окружен, растерян, мог и сдаться
о том молчит казенная печать.Взять Оренбург не удалось —
огонь из пушек очень сильный,
послал сподвижников своих,
где разрастался бунт обильный.Казак Зарубин, он же Чика,
фельдмаршал, граф встал под Уфой.
Капрал Белобородов под Казанью.
Хлопуша — на заводы, там люд надежный трудовой.Отметим путь, что пройден Пугачевым.
За ним как шар небесный грозовой
катился вал крестьянской черни,
грозивший все смести долой.От Оренбурга к северу Урала.
Красноуфимск, Оса,
Елабуга, Казань.
Она
пред Пугачевым пала.
Там думали — теперь Москва.За ним погоня Михельсона.
С ним войско настоящее, не сброд,
пехота, конница, есть даже кирасиры
и пушкари, отчаянный народ.Не только Михельсон, но и другие.
Голицын, Меллин, много их,
все в орденах, чинах и званьях,
а Пугачев один, но не слабее их.За год борьбы он многое в ней понял,
что не сумеет одержать в ней вверх,
что армия, а с ней Суворов
сильней нестройных безоружных вех,
расставленных им по пути,
пусть справедливой, но обессиленной войны.И Пугачев сменил маршрут:
Саранск, Саратов, город Волги
Царицын, перехвачен там.
Побег не удался. Своими сдан,
чтоб милость обрести.
Какую? На безволье?Описывать я казнь не буду.
Спокойно принял он ее,
сказав слова пророчества —
«Он Вороненок,
а Ворон —
тот летает высоко».