Вестью смелой, и самой расхожей,
взбудоражена была страна-
«Жив де, царь и помазанник Божий,
али мутит народ сатана...»
«Плечи, — сажень косая в обхвате,
бородат, твердый нрав и рука».
«Только у государыни-Кати,
к мужу нежности нету пока...»Нет, пока нерушимы устои,
величав и торжественнен двор,
но тряхнет царедворцев покои,
прежде чем прозвучит приговор,
прежде чем на алтарь принесется,
голова той народной войны,
Кровь рекой по стране разольется...
Пугачев не страшился цены...Не страшился, но страх теперь рядом,
словно червь копошится в душе,
отравляя ее своим ядом...
Звук ключей....неужели УЖЕ...
Неужели финал представленья,
и получит кровавый рассвет,
его голову, как приношенье...
Вновь от мыслей спасения нет...
Мысли мчатся, как конница в лаве,
их кандальной уздой не сдержать..
Он мог въехать в столицу во славе...
А теперь...из нее не сбежать...Не сбежать, не укрыться от казни,
Утро-ключ, отопрет эту дверь...
Как на плаху идти без боязни...
Как не дрогнуть на людях теперь.
И достанет ли крепости духа,
В сочетании с силой телесной...
Уже рядом с косою Старуха,
Скоро, скоро,Суд Страшный,
небесный...Скоро....Нет... Ночь черна словно яма,
и пока не забрезжил рассвет,
память снова и снова упрямо,
воскрешает цепь прожитых лет,
она цепкая, словно волчица,
взявши запах, несется из стен,
неприступной и мрачной темницы,
в те места, где вставала с колен,
неохватная, страшная сила,
что дремала под игом господ...
Жаль, костром не зажглась вся Россия,
спит медведем в берлоге народ...Жаль... Но нету и тени сомненья,
в правоте, в правде жизненной цели,
как и быть не могло сожаленья,
о поместьях дворян, что горели,
о теснителях жизни народа,
коих жизни тогда не щадили,
нелегко достается свобода,
либо раб, либо нет, или-или...Не раба обнимают оковы,
всем известно, не надо гадать,
кого именно власти готовы,
самой страшной из казней предать,
чтобы кровью воздать за восстанье,
в назидание многим в толпе...
Адской мукою, четвертованье,
станет точкою в яркой судьбе...