§ 7. Военные неудачи восставших в марте — апреле 1774 г.

К концу 1773 г. восстанием была охвачена вся Оренбургская губерния, смежные районы Казанской и Сибирской губерний. В блокаде были крупные административные центры края Оренбург, Уфа, Челябинск, Ставрополь, Мензелинск. Повстанцы захватили Яицкий городок (кроме городового укрепления, где засел в осаду местный гарнизон), Самару, Гурьев городок. Их отряды появились под Казанью, Кунгуром, Екатеринбургом. Народное движение продолжало расти и набирать силу. Командующий карательными войсками генерал-аншеф А.И. Бибиков убеждал Екатерину II в том, что «к остановлению успехов злодейских и к удержанию» народных масс от поддержки восстания «не вижу я иных еще способов, как воинская сила»¹.

И в январе 1774 г. против повстанцев даже в условиях продолжавшейся войны с Турцией были направлены крупные воинские соединения. Через Волгу были переброшены 8 полных полков (2 карабинерных, 2 пехотных, 2 гусарских, гренадерский и казачий), 4 легкие полевые команды. Позднее к ним подошли 3 полка малороссийских и донских казаков. Кроме того, в состав армии А.И. Бибикова входили несколько дворянских ополчений, а также — местные гарнизонные команды и войска, присланные в Башкирию из Сибирской губернии под командованием генералов И.А. Деколонга и С.К. Станиславского².

В соответствии с распоряжениями А.И. Бибикова войска предприняли наступление в нескольких направлениях. Главные карательные силы под началом генерал-майоров П.М. Голицына, П.Д. Мансурова и Ф.Ю. Фреймана были направлены к Оренбургу. Корпус генерал-майора А.Л. Ларионова получил приказ двигаться к Уфе, а Деколонгу было рекомендовано в конце января «зделать движение к Оренбургу, показывая вид, что идете к Башкирии, дабы тем зделать диверсию» восставшим³.

В январе—феврале карательные войска, развернувшие наступление от Казани до Самары, нанесли ряд крупных ударов по повстанцам, вынудив их отступить на восток. На территории Самаро-Волжского повстанческого района — в Бугуруслане, Бугульме, на Самарской дистанции крепостей в марте 1774 г. было сконцентрировано до 8 тыс. солдат и офицеров. В то же время к Бугуруслану направлялись воинские части под командованием генерал-майора П.М. Голицына. Генерал П.Д. Мансуров двигался по Старо-Московской дороге вдоль Самарской дистанции.

На помощь пугачевским отрядам И.Ф. Арапова, Ф.И. Дербетева и Абдрешита Аитова, собравшимся у Бузулукской крепости, из Берды была послана команда во главе с яицким казаком С.Л. Речкиным. Их общие силы составили 2 тыс. человек при 15 пушках. 14 февраля после трехчасового сражения с командами П.Д. Мансурова повстанцы отступили к Сорочинской крепости. К тому же, в ходе боев с пугачевскими отрядами на территории Самаро-Волжского района правительственным войскам удалось отбить у них 34 пушки⁴.

В начале марта к Сорочинской крепости подошел отряд атамана А.А. Овчинникова, а затем прибыл с 1500 казаками и 10 орудиями сам Е.И. Пугачев. Узнав о приближении правительственных войск, 6 марта Пугачев выслал навстречу врагу к д. Пронкино (в 37 верстах от Сорочинской крепости) отряд из 2300 чел. под предводительством Арапова, Дербетева и Речкина. Вслед за ними двинулся и сам. Внезапное нападение позволило повстанцам захватить деревню и отбить у расположившегося там майора Елагина две пушки. Но, оправившись от неожиданного удара, команда Елагина перешла в наступление и вынудила отступить пугачевцев самих⁵.

11 марта у Сорочинской крепости войска Голицына соединились с корпусом Мансурова. Пугачев решил дать бой правительственным войскам у Татищевой крепости, прикрывавшей дороги на Оренбург, Илецкий и Яицкий городки. Вокруг крепости пугачевцы соорудили снежный вал, на котором были расставлены пушки.

22 марта войска под командованием П.М. Голицына, насчитывавшие приблизительно 6500 человек при 22—25 орудиях, встретились на поле боя у Татищевой крепости с Главным повстанческим войском. Пугачев, по различным данным, сосредоточил от 7 до 9 тысяч человек при 36 пушках. Четыре часа продолжалась артиллерийская перестрелка. Затем сражение развернулось у стен и в самой крепости. Генерал Голицын в своем рапорте А.И. Бибикову сообщал, что был поражен воинской инициативой и храбростью повстанцев: «дело столь важно было, что и не ожидал такой дерзости и распоряжения в таковых непросвещенных людях в военном ремесле»⁶. А генерал Ф.Ю. Фрейман позднее в своих воспоминаниях писал о стойкости, с которой повстанцы отстаивали свои позиции: «Из крепости на нас двинулось много народу... в одних рубахах, перевязав головы белыми платками, они защищались отчаянно длинными пиками, но вынуждены были уступить»⁷. Противостоять наступлению регулярных войск, руководимых опытными генералами и офицерами, повстанцы не могли. Шестичасовая кровопролитная битва закончилась тяжелым поражением пугачевцев. Около 4 тысяч повстанцев было захвачено в плен, две с половиной тысячи погибли в сражении. Инсургенты потеряли всю артиллерию. Пугачев вынужден был снять осаду Оренбурга и отступить к Сакмарскому городку. Но 1 апреля его пятитысячной армии вновь пришлось вступить в бой с частями преследующих ее правительственных войск. Повстанцы были разбиты и рассеяны. В плен попало 2813 человек, убитых было более 400 человек⁸. С остатками своих отрядов Пугачев ушел в горнозаводской район Южного Урала, за южную излучину реки Белой.

План сражения у Татищевой крепости 22 марта 1774 г. (Составлен в походной канцелярии генерала П.М. Голицына)

В сражениях под Татищевой крепостью и Сакмарским городком Пугачев потерял почти все свое многотысячное войско. Были захвачены в плен его ближайшие сподвижники М.Г. Шигаев, И.Я. Почиталин, М.Д. Горшков, Т.И. Падуров, А.Т. Соколов-Хлопуша, погиб в бою И.Ф. Арапов.

Серьезные поражения понесли в марте и пугачевские отряды, действовавшие на территории Уфимского повстанческого района.

6 марта в Нагайбакскую крепость вступили войска генерал-майора А.Л. Ларионова, отправленные на помощь осажденной Уфе⁹. Через два дня произошло сражение с повстанцами, отступившими к д. Стерлитамаково. 12 марта Ларионову пришлось штурмовать сооруженный пугачевским полковником И.И. Ульяновым в Бакалах «ретранжамент из деревянного заплоту с башнями и снежным валом», где были расставлены три 4-фунтовые и пять небольших судовых пушек. Когда повстанцы расстреляли весь порох, Ульянов отдал приказ оставить Бакалы. Атакуемый со всех сторон отрядами Торнова, Караная Мратова, Ульянова, генерал Ларионов не решился двинуться вслед. А вернее, надо полагать, струсил: ведь его медлительность и стала причиной его отзыва и замены подполковником И.И. Михельсоном¹⁰.

18 марта Михельсон прибыл в Бакалы и в тот же день выступил к Уфе¹¹. Спустя четыре дня в Бакалы вступил отряд полковника А.Ф. Обернибесова, а полковник Н.Н. Кожин занял Нагайбак¹².

Несмотря на то, что северо-западная часть Башкортостана была наводнена карательными войсками, к генерал-аншефу А.И. Бибикову в марте шли донесения от офицеров о «ненадежности» положения в районе Мензелинска, Бакалов и Нагайбака¹³.

Сломив отчаянное сопротивление авангардных пугачевских отрядов, пытавшихся препятствовать продвижению правительственных войск, 24 марта к Уфе подошел корпус под командованием И.И. Михельсона. Атаманом И.Н. Зарубиным был разработан план окружения карателей, для чего он разделил свое семитысячное войско на три группы. Однако этому плану не суждено было осуществиться. 24 марта у д. Зубовки (в 5 верстах от Чесноковки) произошло одно из крупнейших сражений Крестьянской войны. Несколько часов «с великим отчаянием» повстанцы отбивали нападение «деташамента» Михельсона. Рапортуя в тот же день генерал-аншефу А.И. Бибикову о сражении под Уфой, Михельсон, выделяя мужество и распорядительность своих офицеров, отличал и инициативу повстанцев: «Лыжники и вся злодейская толпа, стараясь нас окружить, ударили со всех сторон с великим свирепством, а более всего старались пробираться и взять тыл». И даже когда повстанческая артиллерия «была приведена почти к молчанию», а конница «обращена была в бег, — писал Михельсон, — сии злодеи усиливались с такою злобою, что невзирая на великой урон, которой имели, всеми мерами, собравшись на дорогу, ни шагу уступить не хотели, однако, мужеством сих храбрых офицеров были разбиты»¹⁴. Около 500 человек погибло в ходе сражения, свыше тысячи попало в плен, остальные отступили в восточные районы губернии¹⁵. И.Н. Зарубин, И.И. Ульянов, И.В. Губанов и М.П. Толкачев, с небольшим отрядом бежавшие на Богоявленский завод (в 12 верстах от Табынска), были через несколько дней предательски схвачены табынским казачьим капралом А. Кузнецовым и выданы Михельсону¹⁶.

В середине марта повстанцы Красноуфимско-Кунгурского района были оттеснены в Башкирию командой подполковника А.В. Папава. 14 марта в двух верстах от Красноуфимска произошло сражение карателей с отрядом Салавата Юлаева. 38летний ветеран всех войн России, отсчитывая с Семилетней войны против Пруссии, был во всех отношениях сильным противником народных ополченцев.

Повеление пугачевского полковника Салавата Юлаева сотнику Илятбаю Илимбаеву о наборе жителей в отряд 23 марта 1774 г. РГАДА. Ф. 6. Д. 416, ч. 2. Л. 208. На тюрки

А.В. Папав старался не отставать, не упускать из виду разбегавшиеся конные группы повстанцев. Но и Салават Юлаев через своих разведчиков следил за продвижением карательных команд. А с приближением Папава к Красноуфимску 14 марта сам выступил навстречу врагу. Трехтысячный отряд Салавата состоял из башкир, мишарей, работных людей Саткинского и Саранинского заводов, русских, татарских и марийских крестьян, оренбургских казаков. Повстанцы атаковали авангардный отряд карателей в 3 верстах от крепости. Под их натиском конница неприятеля отступила, смешав шедшую за ней пехоту. Папав бросил в бой резервные части и приказал открыть пушечную и ружейную стрельбу. Его расчет оказался верным. У салаватовцев не было ни одной пушки и мало ружей. Но Салават пытался использовать свою конницу, направив ее в обход флангов неприятеля и для удара по его тылу. Другая часть отряда Салавата, выбрав удобную позицию с правой стороны — на горе, а с левой — укрываясь за овинами и сараями, повела «изретка ружейную, — а сильную из луков стрельбу». Затем они собрались вместе и единым фронтом, «заслоня положение Красноуфимска, подвигались на деташамент» Папава. Отступить повстанцев заставила только непрекращающаяся сильная стрельба. Разделившись на мелкие группы, повстанцы, исчерпав возможности сопротивления, начали отход и разъехались по разным дорогам, получив приказ о соединении всех в д. Бугалыш. Из всего отряда Салавата в плен попало только 12 человек, да и то тяжело раненных, из которых 9 вскоре умерли¹⁷.

Учитывая, что каратели продолжат преследование, Салават готовился к новому бою. Собрав свыше полутора тысяч человек и укрепившись в д. Бугалыш, в 35 верстах от Красноуфимска по Уфимской дороге, он ждал подхода карателей. Как писал полковник Папав, 17 марта за три версты от деревни он заметил разъезды повстанцев, «поставленныя на горах, отделяющих глубоким рвом, за которой, тож и за высотою тех гор пробратца было к ним неможно». Поэтому при подходе карателей к деревне повстанцы уже были готовы к бою. Команда Папава шла к деревне в обход по глубокому снегу, так как повстанцы заблаговременно разломали мост через р. Бугалыш. У дороги в деревню были поставлены 30 возов сена, за которыми повстанцы «большими кучами таились, льстя себя наглым из-за онаго... нападением». По пехоте противника они стреляли из основного своего оружия — луков. Глубокий снег (в пояс) мешал действиям их конницы. Исход боя, как и под Красноуфимском, был решен пушечной и ружейной стрельбой, открытой карателями. В этих сражениях каратели сделали 87 пушечных выстрелов, 2687 ружейных.

Подробное описание этих боев в обстоятельных рапортах Папава, свидетельства захваченных в плен повстанцев, переписка кунгурских властей с Сенатом позволяют выявить высокие военные способности Салавата. Они выражались в умении руководить большими группами повстанцев, верном использовании природных особенностей местности при выборе позиций для сражений, продуманной тактике оборонительного боя. В отряде Салавата была хорошо налаженная разведка и караульная служба. Его конница, меняя тактику по ходу боя, действовала как в рассыпном строю, так и в атаке лавой. Повстанцы умело действовали из-под укрытий (овины, постройки, возы сена и пр.). И хотя добиться успеха против хорошо вооруженных, прошедших воинскую выучку команд повстанцы не могли, но, измотав противника, отходили в относительном порядке, сберегая силы для новых боев¹⁸.

После сражения 17 марта Салават продолжал пополнение своего отряда, прибегая при этом и к устной агитации, и к мобилизации. Через несколько дней после сражения с Папавом он отдает приказ своему сотнику Илятбаю Илимбаеву о наборе повстанцев: «В силу его императорскаго величества государя Петра Фёдоровича указа от меня, полковника Салавата Юлаева, повелевается сотнику Илятбаю Илимбаеву, чтоб для усерднаго стояния командою своею и для сражения против воров и противляющихся государю, взяв ис каждого дому конных и пеших, выслать в государеву службу, не оставливая годных в службу и не приемля от них отговорок. А естли кто будет чинить упрямство, то, поймав таковых, прислать к нам при репорте своем. А нижеписанным подкомандующим обывателям подтверждается, чтоб быть вам под всяким послушанием повеления оного сотника Илятбая Илимбаева и служить под опасением государева штрафа». И вскоре ему был представлен поименный список отряда, сформированного из 163 жителей деревень северо-западной части Башкирии: Юзей, Ремжа, Алюш, Бадраш, Кызыляр, Кисакаипово¹⁹.

Крупные сражения с карателями происходили весной 1774 г. и на территории Исетской провинции. В начале марта нескольким отрядам удалось объединиться для отпора корпусу Деколонга, выступившему из Шадринска. Повстанческое войско насчитывало до 7 тысяч человек с 31 пушкой. Но 9 марта в бою под Уксянской слободой повстанцы потерпели серьезное поражение и отступили к Челябинску²⁰. Командующий правительственными войсками А.И. Бибиков снова потребовал от Деколонга незамедлительно «обратить... силы на Башкирь»²¹. В помощь ему была направлена команда майора Д.О. Гагрина.

Продвигаясь по территории провинции, команда Гагрина трижды, 11, 20 и 21 марта, вступала в бои с повстанцами под Каслинским и Кыштымским заводами. Пугачёвские отряды, отчаянно сопротивляясь, отходили к Челябинску. Но с уходом Гагрина в тылу правительственных войск «в пределах Кыштымского и Каслинского заводов, по-прежнему, хозяйничали башкирцы»²².

Первый этап Крестьянской войны завершился рядом крупных военных неудач восставших. Но это не привело, как ожидали военачальники Екатерины II, к скорому подавлению восстания. В апреле 1774 г. народное движение на Урале вспыхнуло с новой силой.

Примечания

1. Материалы для истории Пугачевского бунта // Грот Я.К. Труды. СПб., 1901. Т. IV. С. 507.

2. Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. 2. С. 180; Овчинников Р.В. Манифесты и указы Е.И. Пугачева. С. 95—96; Дмитриев-Мамонов А.И. Указ. соч. С. 5—7.

3. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 511.

4. Анучин Д.А. Действия Бибикова в Пугачевщину // Русский вестник. 1872. № 7. С. 33—35; Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. 3. С. 14—15; Овчинников Р.В. Документы свидетельствуют. С. 53—54.

5. Восстание Е. Пугачева. С. 153; Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. 3. С. 22—23.

6. РГВИА. Ф. 20. Д. 1236. Л. 390.

7. Neue Nordische Miscellaneen. Riga, 1794. № 7—8. S. 390—391.

8. Дубровин Н. Указ. соч. Т. 2. С. 297—303; Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. 3. С. 23—27.

9. РГВИА. Ф. 20. Д. 1236. Л. 49, 120—121, 225—226.

10. Там же. Л. 225—226, 229—231; РГАДА. Ф. 6. Д. 431. Л. 31—34; Д. 467, ч. 10. Л. 311—312; Д. 507, ч. 3. Л. 225—229; ч. 5. Л. 525—526.

11. РГВИА. Ф. 20. Д. 1236. Л. 297—298.

12. Там же. Л. 334, 395—396.

13. Там же. Л. 395—396.

14. Крестьянская война. С. 112—113.

15. Там же. С. 115—118.

16. Овчинников Р.В. Последние страницы биографии пугачевского атамана И.Н. Зарубина-Чики. С. 32.

17. РГАДА. Ф. 6. Д. 439. Л. 85—86; Крестьянская война. С. 104—107.

18. РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 2. Л. 207; РГВИА. Ф. 20. Д. 1236. Л. 329.

19. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 254—255.

20. Дмитриев-Мамонов А.И. Указ. соч. С. 79—80.

21. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 11. Л. 192.

22. Самойлов А. Следы Пугачевского бунта в Екатеринбургском уезде // Труды Пермской ученой архивной комиссии. Пермь, 1897. Вып. 3. С. 42—43.