«Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича послали от себя в Москву просить государя, чтоб он принял их под свою высокую руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик, отдав им ее от вершины до устья и дозволя им набираться на житье вольными людьми.
Число их час от часу умножалось. Они продолжали разъезжать по Каспийскому морю, соединялись там с донскими казаками, вместе нападали на торговые персидские суда и грабили приморские селения. Шах жаловался царю. Из Москвы посланы были на Дон и на Яик увещевательные грамоты».
(А.С. Пушкин)
Яицкое казачье войско ведет свою историю с 1591 года, когда несколько сотен казаков обосновались на правом берегу реки Яик (Урал). Эта история похожа на другие казачьи войска. Люди, которым тесно было жить с государством, тянулись на окраины — в том числе и в уральские степи. Однако жить совсем уж независимо было трудно — кочевавшие по правому берегу киргиз-кайсаки (казахи), «ходившие» под Ногайской ордой1, а после калмыки, как и все кочевники, не отличались особым миролюбием. Так что долгое время яицкие казаки балансировали между подчинением Русскому государству и независимостью. Так, они уже с 1591 года считались состоявшими на русской службе. Правда, в отличие от донцов, к большим войнам их не привлекали. Предполагалось, что им хватает дел на фронтире. До начала XVIII века яицким казакам официально разрешено было принимать беглых.
Разумеется, обороной казаки не ограничивались и нередко пополняли свой бюджет набегами на тех же самых киргиз-кайсаков и калмыков. Любопытно, что долгое время у яицких казаков не принято было иметь постоянных семей. Воины захватывали себе в походах женщин, потом уходя в новые набеги, их бросали. (По тем временам — на верную голодную смерть). Однако некий атаман Гугня свою жену не бросил и тем переломил данный жестокий обычай. Возможно, это и легенда, но еще в XX веке уральские казачки ставили в церквях свечки в память о «бабушке Гугнихе».
Положение казаков поменялось при Петре I. Он стал закручивать гайки. Первыми под раздачу попались донцы. В 1707 году был издан Указ о сыске беглых на территории Войска Донского. То есть перечеркивалась старая установка «с Дона выдачи нет». Это вызвало знаменитое казачье восстание под предводительством Кондратия Булавина. Я не зря о нем упомянул. Булавинская эпопея имела непосредственное влияние на ход пугачевщины. К тому же, по мнению ряда историков, Булавин был, так сказать, идеалом Пугачева.
После подавления восстания казачьи атаманы стали не выбираться, а назначаться правительством. В 1720 году новые веяния дошли и до Яика. Назначили атамана и его помощников, стали возвращать беглых. Это вызвало волнения, которые, однако, не переросли в полномасштабное восстание. Их подавили, но недовольство-то никуда не делось.
В 1748 году было образовано Оренбургское нерегулярное войско. Это был еще один шаг к введению среди казаков армейских порядков. Тем более что Оренбургское войско было первым, которое не возникло само, а было специально создано правительством.
В итоге появился новый тип казаков — «жалованные» или «регуляры». Это были профессионалы, получавшие зарплату. Коней, оружие и снаряжение им также выдавало государство. (Другие казаки должны были снаряжаться за свой счет). Разумеется, и порядки были совсем другие. «Нежалованные» ребята относились к «регулярам» резко отрицательно. Они справедливо видели в этом явлении сильно не нравящуюся им тенденцию — к превращению казаков в армейские части. Кроме того, яицкие казаки являлись старообрядцами, а новые — «никонианами».
И оно, это недовольство, постоянно росло. В 1754 году правительство издало Указ о соляной монополии. Вообще-то соляная монополия, как и винная, являлась традиционным способом государства (не только российского) поправить свои дела за счет населения. Что всегда вызывало резкое неприятие. Я уже упоминал о Соляном бунте в Москве в 1643 году. Кстати, одной из причин грандиозного восстания Ника в Константинополе, в 532 году, во время подавления которого погибло 35 000 человек, была как раз соляная монополия2.
Казакам же соляная монополия была вообще «не в жилу». Сельским хозяйством они занимались постольку-поскольку. Главным же источником богатства для яицких казаков была рыбная ловля, на которую станичники имели эксклюзивное право. Подробно она описана у Пушкина — видимо, поэта поразил масштаб и уровень организации процесса. Ловили прежде всего рыбу ценных пород — стерлядь и осетров. Конечно же, заготавливали и икру.
Вы, наверное, уже догадались. Именно. Холодильников тогда не было. Главным способом длительного хранения рыбы была ее засолка. Так что казакам соль требовалась в промышленных масштабах. Между тем на правом берегу Урала имелось множество солончаков и соленых озер, где добыть соль особого труда не составляло3. Заставлять платить за то, что люди привыкли получать бесплатно, — это очень серьезно.
В 1763 году случилось восстание — правда, направлено оно было против старшины. Казачьи верхи тоже не упускали случай немного нажиться на других станичниках. Так, казакам полагалось небольшое, но жалованье. Атаманы его зажимали — якобы оно идет на плату за право ловить рыбу. А старшина-то была лояльна к власти.
«С 1752 года все рыбные промыслы атаман сдавал частным лицам на откуп, уплачивая за это казне десять тысяч пятьсот рублей. Остальные деньги, полученные от продажи рыбы, шли на административные расходы и делились между казаками.
Вот тут-то и начались злоупотребления власти. Уже в продолжение трех лет станичный атаман Мартемьян Бородин не выдавал казакам рыбных денег ни гроша, заявляя, что их едва хватает на покрытие откупа. Казаки впадали в нищету, начальство жирело».
(В. Шишков)
Но этим дело не закончилось. В 1766 году вышел новый Указ, согласно которому яицким казакам запрещалось нанимать вместо себя на службу других. Тут надо пояснить. У казаков, в отличие от крестьян, не было рекрутской повинности — то есть когда брали определенное количество новобранцев — и они шли служить на всю жизнь (знаменитый двадцатипятилетний срок службы был установлен лишь в 1793 году). Казаков привлекали на время по мере надобности. Прежде всего — для гарнизонной службы в крепостях. Но людей-то все одно отрывали от хозяйства!
Новым указом оказались недовольны все. Богатые — потому что теперь не могли посылать вместо себя «того парня», бедные — потому что лишились такого вот способа заработать на жизнь.
В конце шестидесятых яицкие казаки тайком отправили ходоков к царице с жалобой. Поводом было то, что власти планировали отправить в Кизляр, на формирование терской пограничной линии несколько сот человек. Переться на бурный Терек яицким казакам не хотелось. Вот они и послали делегацию. Это было расценено как бунт — делегаты были подвергнуты наказанию плетьми. В общем, стало ясно, что рассчитывать можно только на себя.
Грохнуло в 1771 году. Точнее, началось все на год раньше. Часть яицких казаков хотели отправить на Терек. Они отказались. А в следующем году дело пошло еще веселее. У калмыков, которые жили в Поволжье, тоже накопилось много претензий к Российской власти. Они решили вопрос радикально — около 30 тысяч человек предпочли уйти в Китай и принять тамошнее подданство. Благо калмыки были кочевниками — им проще. Собрались, пошли.
Оренбургскому губернатору это не понравилось. Он приказал яицким казакам отправиться в погоню и вернуть беглецов. А те послали губернатора куда подальше. По сути, это была самая настоящая забастовка. У казаков имелись свои соображения. Дело в том, что в начале 1770 года Военная коллегия решила формировать так называемый Московский легион. Туда должны были войти пехота, кавалерия и отряд яицких казаков в триста тридцать пять человек. Казакам это не понравилось. И тому были причины.
«Атаман Тамбовцев, негласно наущаемый коварным Мартемьяном Бородиным, решился на крайнюю меру: для сформирования легионного отряда хватать кого попало. Чрез бесчисленные насилия, мордобой и жестокую распрю было нахватано, наловлено сколько по штату надо — триста тридцать пять человек.
Всех их держали под арестом, а в Питер донесли, что приказ Военной коллегии исполнен, и команда будет препровождена под конвоем в Симбирск».
(В. Шишков)
Тогда сторонники «воинской стороны» (то есть, оппозиции старшине) отправили ходоков в Санкт-Петербург.
Они сумели добраться до императрицы и вручить ей челобитную. Екатерина повелела Военной коллегии:
«Снисходя на просьбу яицких казаков, увольняем их вовсе от легионной команды, куда их впредь не наряжать».
То есть отправку в погоню за калмыками казаки восприняли как незаконную, как произвол местного начальства.
Казаки заявили: для начала верните наши вольности и привилегии, а потом поговорим. Что лишний раз подтверждает — такой способ борьбы, как забастовка, выдумал не организованный промышленный пролетариат, о котором так любил писать Ленин. Он существовал всегда.
Стоит упомянуть еще об одном событии, которое прямого отношения к пугачевщине не имеет. Речь идет о бунте в Москве в 1771 году. Причиной его стала эпидемия чумы, которую занесли из Турции в 1770 году. Чума вообще страшная болезнь, которую лечить тогда не умели. Но эпидемия при тогдашнем уровне организации медицины несла и другие беды. Народ начинал разбегаться, городское хозяйство стало лихорадить, начались перебои с продовольствием... При том, что карантинные мероприятия воспринимались народом резко отрицательно. Что, в общем, понятно. Помещенный в «чумной барак» человек имел куда больше шансов заразиться. Так что возникла идея «доктора нас морят». Ну и, разумеется, процветало мародерство. Куда ж без него? Неудивительно, что вспыхнул бунт. Тем более что начальство вело себя совсем не героически.
«Генерал-губернатор П.С. Салтыков, отчаявшись справиться с эпидемией, уехал в свое родовое имение Марфино. За ним уехали обер-полицмейстер И.И. Юшков и другие градоначальники. Город остался без власти. Мор и мародерство довели до отчаяния жителей Москвы.
Нужна была только искра, чтобы произошел взрыв. По городу поползли слухи, что у Варварских ворот появилась чудотворная икона Боголюбской богоматери, которая дает исцеление от страшной болезни. Большие толпы людей у Варварских ворот способствовали распространению инфекции. Московский архиепископ Амвросий дал распоряжение убрать икону и закрыть ее в одной из церквей. Этот слух (конечно, в искаженном виде) быстро разлетелся по городу. Кто-то ударил в набат. Огромная толпа собралась между Ильинскими и Варварскими воротами. Люди были вооружены кольями, топорами, камнями. Кто-то крикнул, что Амвросий украл чудотворную икону. Этого было достаточно. Разъяренная толпа направилась в Кремль, в Чудов монастырь, где находилась духовная консистория. Требовали Амвросия, который успел скрыться в Донском монастыре. Не найдя его, толпа бросилась громить богатые дома, карантины, чумные больницы.
Вот как описывает этот страшный день Д.С. Самойлович, лечивший больных в чумных бараках Даниловского монастыря:
"Я первый попал в руки бунтовщиков, стоявших у Даниловского монастыря. Они схватили меня, избили... Я чудом спасся от неблагодарных, искавших моей погибели". Бунтовщики направились в Донской монастырь, где на хорах обнаружили Амвросия и зверски его растерзали. Другая трагедия разыгралась на Красной площади. Немногочисленный отряд (130 чел.) солдат и офицеров под командованием Е.Д. Еронкина был забросан камнями и кольями. После этого был отдан приказ стрелять картечью. Сотни трупов усеяли Красную площадь. Толпа, унося раненых, отступила».
(Л. Горелова)
В конце концов с чумой блестяще справился направленный из Санкт-Петербурга Григорий Орлов. Его методы являются просто образцом того, как надо действовать в подобных ситуациях. Можно по-разному относиться к персонажам екатерининской эпохи, но они были настоящими Людьми.
Но память-то об этих событиях расползалась по всей России. И это не добавляло симпатии к власти. Кстати, во время эпидемии дворяне сбежали из своих домов, бросив многочисленную дворню на произвол судьбы. Что ж удивляться, что дворовые в первопрестольной впоследствии откровенно ждали Пугачева...
Тем более что эпидемия чумы порождала апокалипсические настроение. Пропадаем! А почему? А потому что законного государя скинули — и на троне сидит невесть кто. С самозванцами при Екатерине II и раньше было хорошо (о них будет сказано ниже) — а тут эти тенденции только усилились.
Примечания
1. Ногайская орда — один из осколков Золотой Орды.
2. Своеобразным «последствием» этого восстания было возведение знаменитого на весь мир храма Святой Софии. Его построили на месте церкви, сгоревшей в ходе событий.
3. Между прочим, знакомое всем по урокам географии соленое озеро Эльтон находится всего в 350 километрах от Уральска (Яицкого городка) с которого всё и началось. Для казаков, отличавшихся большой мобильностью, это было не расстояние.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |