№ 15. — Протокол показаний Е.И. Пугачева на очной ставке с И.Н. Зарубиным, М.Г. Шигаевым и Д.К. Караваевым в Московском отделении Тайной экспедиции Сената 5 декабря 1774 г.

5 декабря 1774 г.

(л. 457) 1774 года декабря 5 дня в Тайной экспедиции в присудствии генерала-майора и кавалера Потемкина¹ злодей Пугачов спрашиван был с довольным увещанием, чтоб он принес богу, всемилостивейшей государыне и пред всем отечеством во всех своих действах покаяние.

И оной Пугачов, став на колени, говорил, что во всех своих безчисленных злодеяниях богу и ея императорскому величеству и всеми роду христианскому покаяние приносил, и значит в показанном его допросе², и более он при всяких ужаснейших мучениях, чему он достойным себя щитает, инова ничего открыть не знает, а все от него злодеяние произошло по поводу яицких казаков, ибо они точно знали, что он не государь, а донской казак, (л. 457 об.) но они желали сим ево злодеянием получить себе помочь, ибо он сам от Шигаева³ настоящего своего имяни не таил⁴.

При сем же объявлял он, что, хотя в допросе своем о том, что Пьянов⁵ ему сказывал, что в Царицыне проявился государь⁶, но сего он точно утвердить не может, что сие выходит у него из памяти, и сию историю о царицынском самозванце расказывал ему Чика⁷.

Да еще пришло ему в память, что, будучи в Берде, Перфильев⁸ и Овчинников⁹ ему говорили: «Как-де мы возьмем Казань, то пойдем в Москву, там-де ныне нету никакова войска»¹⁰.

(л. 458) Чика показал, что он злодею о царицынском самозванце сказывал, слыша об оном в городе от многих.

Шигаев в очной ставке с злодеем говорил, что он о Пугачове, что он — донской казак, не знал и злодею о сем не говорил. Но с Бородиным¹¹ однакож связать злодея и отвести в Оренбург хотел¹². А не доносил-де в Яике в свое время¹³, чтоб человека три — четыре, кои о злодее знали, не претерпели наказания или беды, а притом размышлял и то, что «естли я донесу, и за злодеем пошлют, а он куда скроится, так я и пропал».

Караваев¹⁴ показал, что он о злодее в свое время в городе Яике (л. 458 об.) не объявил¹⁵, пожалея Шигаева, штоб ево не погубить, также и других, кто злодея видел.

Примечания

ЦГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 1. Л. 457—458 об. — Подлинник.

Опубл.: Вопросы истории. 1966. № 7. С. 105

1. Потемкин Павел Сергеевич (см. о нем прим. 3 к док. № 2).

2. Яицкие казаки точно знали, что Е.И. Пугачев не «Петр III», а донской казак, — это свидетельство Пугачева подтверждается показаниями И.Н. Зарубина на допросе в сентябре 1774 г. в Казанской секретной комиссии (Пугачевщина. Т. 2. С. 131, 136). Знал об истинном происхождении новоявленного «Петра III» и Яицкий казачий сотник Т.Г. Мясников, который, беседуя с илецким казаком М.Д. Горшковым, говорил, что казаки приметив «проворство и способность» Пугачева, «вздумали взять его под свое защищение и его зделать над собою властелином и восстановителем своих притесненных и почти упадших обрядов и обычаев... И для сих-то самых причин вздумали мы назвать его, Пугачева, покойным государем Петром Федоровичем» (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 421. Л. 2—2 об.).

3. Шигаев Максим Григорьевич (см. о нем прим. 126 к док. № 1).

4. М.Г. Шигаев на допросе в Оренбургской секретной комиссии 8 мая 1774 г. признался, что он с первых дней знакомства с новоявленным «Петром III» — Е.И. Пугачевым — почитал его за самозванца (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 94 об.). На очной же ставке с Пугачевым в Москве 5 декабря 1774 г. Шигаев вопреки истине стал утверждать, что он будто бы не знал прежде о том, что новоявленный «Петр III» был не кто иной, как Пугачев.

5. Пьянов Денис Степанович (см. о нем прим. 59 к док. № 1).

6. Речь идет о солдате Федоте Ивановиче Богомолове, который в марте 1772 г., будучи в станице Дубовке под Царицыном, самозванно объявил себя «императором Петром III» (подробнее о Богомолове см. прим. 133 к док. № 1).

7. О «царицынском» самозванце Ф.И. Богомолове рассказывал Е.И. Пугачеву Д.С. Пьянов, а не Чика — И.Н. Зарубин.

8. Перфильев Афанасий Петрович (см. о нем прим. 426 к док. № 1).

9. Овчинников Андрей Афанасьевич (см. о нем прим. 181 к док. № 1).

10. О том, что Е.И. Пугачев, беседуя с ближайшими своими сподвижниками, говорил им о намерении, взяв Оренбург, идти со своим войском на Казань, а далее к Москве и Петербургу, имеются соответствующие свидетельства в протоколах показаний М.Д. Горшкова, И.Н. Зарубина, А.П. Перфильева, Т.И. Подурова, И. Я. и Я.Ф. Почиталиных (ЦГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 207 об., 214 об., 253, 335 об. — 336, 372—372 об., 478 об.).

11. Бородин Григорий Семенович (см. о нем прим. 341 к док. № 1).

12. Под впечатлением от поражения повстанческого войска в битве 22 марта 1774 г. у Татищевой крепости М.Г. Шигаев на другой день согласился было с предложением Г.С. Бородина изменить Е.И. Пугачеву и бежать к неприятелю в Оренбург, но после не решился на это и возвратился к Пугачеву в Бердскую слободу (Пугачевщина. Т. 2. С. 104—106).

13. В данном показании М.Г. Шигаев говорит о том, что, возвратившись 29 августа 1773 г. в Яицкий городок после состоявшейся накануне встречи в Таловом умете с Е.И. Пугачевым, он не сделал доноса властям о Пугачеве и встречавшихся с ним казаках Д.К. Караваеве, И.Н. Зарубине, Т.Г. Мясникове.

14. Караваев Денис Константинович (см. о нем прим. 114 к док. № 1).

15. В данном случае Д.К. Караваев говорил о том, что он скрыл от властей факт своей поездки 27—28 августа 1773 г. в Таловый умет к Е.И. Пугачеву и не назвал ездивших туда казаков М.Г. Шигаева, И.Н. Зарубина и Т.Г. Мясникова.