Глава шестая

Только теперь, когда в амбаре лежали запасы меди и олова, Аким стал радоваться по-настоящему, что немец научил его исправить первые три болванки.

За новые они только что принимались, а первая пушка уже совсем почти готова была.

Чика велел, как только ее закончат, показать ему.

Гаубица вышла на славу, и ядра для нее были тоже отлиты.

Назначили испытание. С утра пушку поставили на передок, и рабочие сами с песнями и криками выкатили ее из передних ворот.

На опушке леса, против ворот, поставили большой деревянный щит.

Как только ударил обеденный колокол, рабочие со всего завода опрометью кинулись в ворота и запрудили весь пустырь по обеим сторонам от ворот.

Чика, Антипов, Аким, немец окружили пушку. Антипов сам зарядил и навел на цель.

Все затихли и с напряжением уставились на новую гаубицу. Бабы, высыпавшие из поселка, крестились. Даже немец еще больше покраснел и отдувался, топорща усы. Аким стоял весь белый, прижимая к груди обе руки и ничего не видя, кроме этой первой гаубицы, из-за которой он столько перемучился.

Чика дал знак, и грянул выстрел. Щит разлетелся в щепы, а гаубица слегка дымилась, такая же блестящая, как раньше.

На пустыре поднялся сразу такой галдеж, что не то что выстрела — целого залпа не услышали бы. Аким тоже махал обеими руками и, весь красный, радостно кричал. Никогда в жизни он не был так счастлив.

Чика поднимал руки, пытался что-то сказать, но его никто не слушал, весь завод точно обезумел от радости.

Наконец, Чика, сам тоже раскрасневшийся и веселый, велел казаку зарядить ружье и выстрелить в воздух.

Только когда внезапно раздался выстрел, крики затихли, и Чика мог заговорить. Он встал на лавочку у ворот.

— Спасибо, заводские люди! — громко, на весь пустырь загремел его голос. — Вижу я, что вы великому государю радеете. Зато и вас государь награждает. Всем работным людям дарствую от государя по полтине, а кто над пушкой работал, — по рублю. Ферапонту-сверлильщику — рубль с полтиной, а Акиму Федорову — два.

Радостные крики заглушили опять его голос, но он замахал руками, и толпа понемногу стихла.

— Слушайте! Не все я сказал! Еще немцу Мюллеру с помощником за то, что он для нашего государя потрудился, жертвую десять рублев и за каждую пушку, что выйдет исправна, по десяти рублев будут получать. Только пусть на государя работают!

Мюллер важно кивнул, разглаживая пушистые усы.

— Тотчас же, — продолжал Чика, — надо эту гаубицу отправить к государю в Берду. А вы за другие принимайтесь... Те две, что ноне в работе, я с собой заберу. Государь Петр Федорович меня под Уфу посылает — очищать ему дорогу в Москву. Как гаубицы готовы будут, так я и выеду и Илью возьму. И из вас, кто стрелять умеет, десятка три охотников заберу. А из моих казаков два десятка вам для охраны оставлю. Управителем у вас назначаю Якова Антипова. Его слушайте. И работайте государю со всем усердием.

— Будем работать! Рады радостью! Послужим государю! — отвечали веселые голоса.

Чика ушел к себе, а рабочие повалили к конторе получать деньги.

Аким с тревогой прислушивался к песням и пьяным крикам, раздававшимся в поселке до позднего вечера.

Но на другой день по колоколу все были на своих местах.

Завод работал усердно и весело.

Один Захар ходил скучный. Опять забирают с завода охотников в казаки, а он опять остается возить дрова. Проситься он не решался. Чика сказал, что заберет, кто умеет стрелять, а он ведь так и не научился, времени не было.

В обед Захар повстречал Илью.

— Ты чего ж, Захарка, не идешь в контору? Там писарь записывает, кто с Чикой на Уфу идет.

Захар разинул рот и смотрел на Илью, не понимая, что тот говорит.

— Ну, чего уставился? — спросил Илья. — Ты ж говорил, в казаки хочешь? Чика сам вспомнил. Сказал: «Доверенного моего не забудь». Или раздумал?

Захар вцепился в руку Ильи.

— Да неужто правда? — закричал он, прыгая на одном месте. — Не врешь? Господи! Да я...

Вдруг лицо его опять потемнело.

— Стрелять-то я, — забормотал он, — не шибко умею.

— Не шибко? — засмеялся Илья. — Вовсе, чай, не умеешь? Ну, еще три дня впереди. Попроси Турку или Федота, чтоб научили тебя зарядить да выстрелить. Ну, а попадать научишься, как сражаться станем. Беги скорей, а я Акиму скажу, чтоб другого кого взял дрова возить. И башкиренку своему скажи: Чика и его хочет взять. В разведчиках он будет.

Захар опрометью кинулся в контору записываться, а оттуда в деревню, где поселили казаков, — просить, чтоб научили его стрелять, Он поверить не мог своему счастью.

Все три дня Захар не выходил из деревни, даже ночевать домой не прибегал. Боялся — вдруг Аким не пустит его, скажет, что надо работать на заводе, пушки лить. Захар хорошо понимал, что царю пушки нужны, — только пусть уж Аким и другие льют их, только не он. А он будет воевать за царя.