Степи

Бурным,
Хлестким
Морем пург
Осаждали Оренбург.
Осаждали, боя ждали,
Да не принял город бой, —
За стенами городьбой
Трепетали в страхе дали.
Губернатор взаперти
С войском маялся внутри:
Как пошлет солдат на вылазь,
За ворота,
Смотрит — разом скрылась
Эта рота
К Пугачеву в рот.
Гоготал степной народ:
Ишь, кого нашел нам слать —
На медведицу посла,
А посол-то ведь — медведь.
Сам давно метится
Глазами можатыми,
Где гуляет медведица
С медвежатами.
Посылай, губернатор,
Оренбургских воинов,
Чтобы нашего брата
Было удвоено.
А то не хватает,
Хоть разорвись заплата,
Заправского с ружьем солдата.
Надо сюда, надо туда,
По всем крепостям, форпостам.
Тут беда, там беда —
Беды вдосталь.
Знай поворачивай жизнь,
Шибче держись.
Ну-ко, к примеру, голь, ну,
Втаскивай пушку
На божью колокольню,
Возьмем мету на мушку —
Да грохнем громом
По барским хоромам,
По вражеским мордам.
Всё одно — церковь зря пропадает
Вдовой под городом.
А вдова молодая
Стояла без дела,
Одинешенька.
А вот на — загудела,
Радешенька.
Колокол да пушка — соседи:
Супруга да муж — как оба из меди.
Оба разговорчивы
Медные особы.
А мы с божьей помощью
Подсобим.
Бух да бух!
В Оренбург!
С горем бух!
В Оренбург!
Бом да гром —
В дом ядром,
Дым кругом
Над врагом.
Лютый враг
Во сто крат,
Лютый враг
Сыплет град.
Сам не рад
У приврат.
Люди — черный виноград —
По стенам ползут, ползут.
Ух и баня!
В жилах зуд.
Не осада — страшный суд!
На рожон ползут.
Судят тех, кто за стеной,
За взъерошенной спиной,
В жажде крови зол, упрям,
Грозит смертью бунтарям.
Судят ворохом, конем,
Судят порохом, огнем,
По заслугам барской чести
Судят гневом рабской мести,
Чтобы вымести из-под
Жита-быта
Крыс-господ.
Ишь, окаянные,
Расплодились на готовых хлебах.
Бах!
Ишь, брюхатая погань,
Засела в гнездо —
Оренбург.
Бух!
Не выживешь сразу заразу,
Черную немочь, ишь.
Слышь!
Поджидают их ноги
Царской подмоги,
А мы им накре́ст —
Айда наотрез.
Измором возьмем губернатора.
Труби в трубы:
Гнать пора.
Ряды заряди!
Гони командирами.
Пугачев впереди
Гонит с башкирами —
Вихрь на груди.
Размашнее крыльев
Гривы коней.
С нами Перфильев,
Киргиз Джеменей.
Ветер навстречу,
И ветер впрок.
Айда, брат, на сечу,
Степной ветерок!
Встретилась ночь —
И та хитра,
Сможет помочь
Сохранить до утра.
Встретилась долинка —
Мед густой.
Сено — как былинка.
Тут — постой.
Тпррр-у-у!
Залегай!
Распрягай!
Ну и стога!
Ну и сено!
Ох, сенцо!
Будто девичье лицо:
Шелковое, чистое, без дуд.
Сам бы съел,
Да кони не дадут.
А сено-то, ребятушки,
Старшинское,
Ей-богу, крест святой,
Бес с водой,
Псалтырь со свечкой,
Верблюд с овечкой.
Сколь было сил —
Сам косил,
От старшины по наказу
Полсотни косили сразу.
Пугачев глаза скосил,
Спросил:
— Старшины которого?
— Да, знаешь, родного брата
Ваньки Творога.
— Была какая плата?
— У старшины один расчет:
Знай работай, черт,
За почет да за долги
Ему сено волоки.
Моя хата —
Не палата,
Мне и плата
Не богата.
Накосил да жив остался —
И за то благодарен
Парень. —
Пугачев прищурил глаз.
— А теперь такой наказ:
Все старшинские сена взять, —
Брат, аль сват,
Аль зять,
Кому доводится роднёй
Старшина любой, —
Взять!
Теперь у нас родня другая.
Погляди на Батыркая:
Никакие старшины
Ему больше не страшны.
Башкирских лисиц,
Башкирского меду,
Степных кобылиц
На оброчью угоду
Башкиры отныне не станут класть,
Да и киргизы тоже.
Вольная вдасть!
Ни меху, ни кожи,
Ни медной полушки
Оброк — за порог,
Чтобы дань не велась.
Кони да пушки —
Вот наша власть. —
Только, как к слову,
Заря поднялась —
Дай да подай —
Вылезло солнце —
Из печки каравай.
Первым вскочил
На коня Батыркай.
Урус!¹ Казак! Юртым!²
Ветром зыбучим,
Ветром крутым
Пригнали вестовые
В становище дым —
Донесли:
«С двух сторон
Прямо в яму
Ведем чернышевский эскадрон.
Чтобы легче управиться нам,
Разделили окаянных пополам.
В этой, мол, долине
Сена, мол, стога,
Пугачева, мол, в помине
Не видать следа.
Ну и поверили.
Трусят да спешат.
Шибко на майорах
Одежа хороша.
Ружья, сабли,
Кони, тесаки».
Гаркнул Пугачев:
— Айда на почет,
Живо на коней, казаки!
Чохом двинем
По первой половине.
Гей, бударма!
А другую возьмем задарма
В закрома! —
Тут и пошла кутерьма
Вперемать.
Только лишь вылезли
На горку, на трон,
Смотрим, как в гости
Идет эскадрон.
Наше почтение!
Уважай, укачай!
Хмельная брага — стол Пугача.
Эскадрон шарахнулся,
Кони на дыбы!
Загремели ружья,
Засверкали лбы.
Сцепились собаки —
Никак не разнять.
На драке казаки —
Веселая резня.
Дело бывалое,
Кровь не впервой.
Шалая, алая
Смерть над головой.
Никто о ней не думает,
Смерть — не урон.
Главное — взять бы
Скорей эскадрон.
Врага зажимать
Не устанет плечо.
Степь — наша мать,
Отец — Пугачев,
Не выдадут детушек чох.
Ну и веселье!
Опоясывай вмах!
Завей их кольцом!
Залей их свинцом!
Трах-тарарах!
Майорам на страх,
Генералам на крышку,
Катерине на отрыжку
От сладкого меду.
В куль да в воду!
Каркай, ворона,
Созывай ворон:
Не стало эскадрона,
Сдох эскадрон.
Ххо-хо! Выходи, Оренбург, на дорогу,
Ожидай Чернышева подмогу.
Дождешься авось
Чернышева в траншее
С петлей на шее.
Видишь, в небе зажглось
От поминных костров
Зарево царских корон.
Будь здоров:
Это на помощь
Идет эскадрон,
Полк злодеев, бродяг и воров.
Жди даров!
Пугачев оглядел —
Сколько сделано дел,
Сколько уложено тел,
Подошел к Джеменею:
— Эй, Джеменей,
Накорми лошадей,
Сам поешь свежей конины
За упокой на помины.
Поешь
Да с отрядом киргизов
Скачи
На хлопушевский вызов.
Слышь,
Хлопуша-егоза
Вызывает на Казань
Прочистить путь.
Там и будь.
Степями под луну,
Айда на Бугульму.
Охотник,
Ты следуй по лисьему следу,
Умеючи зверя гони.
Рыскай собакой по божьему свету.
Мы аль они!
Ежели мы — барыш великий.
Салям маликем!³
А ежель они — враги мужика, —
Карачун башка.
Разумей, Джеменей,
Выбирай, Батыркай.
Для киргизов, башкиров,
Татар, калмыков
У князей-командиров
Хватит клыков,
Чтобы жрать вас да грызть
Во всю жадную жизнь,
Пока дань да оброки —
Последние крохи —
На кряжеский стог
Несет косоглазый восток.
Поняли, что ли,
Про дерзости воли?
— Якши⁴ барыши! Якши!
Правда Емельянова —
Стрела насквозь.
Слово его — заново
В голову гвоздь.
Сказано — спето.
Угнал Джеменей
Рыскать по свету,
По темени дней.
Облаком пегим
Скитаться дано:
Кони к набегам
Привыкли давно.
Казань, Бугульма ли,
Ушкуйный Курган — дуй!
Лишь бы не поймали
Князя на аркан
На ходу.
Не будет пощады
Ни тем ни другим.
Помост дощатый
Готовят враги.
Русь — в перекладинах,
В петлях,
В крови.
Думай о гадинах — жить норови.
И что это сталось?
Земля сотряслась —
Кровавая шалость:
Власть пошла на власть.
Никому невтерпеж.
Никак не поймешь:
Казаки, башкиры,
Киргизы, калмыки,
Татары, рабочие,
Холопы-мужики —
Каждые по-своему лезут на бунт.
Народищу, народищу —
Страшный табун!
Каша наобум!
Всякому сытая долюшка снится.
Да сны коротки.
Юрты,
Деревни,
Заводы,
Станицы,
Гудят городки. Земля ты, земелюшка,
Детей приюти.
Пособи ты, Емелюшка,
Присосаться к груди.
Одна у нас мамонька,
Одно молоко —
Хлебная травонька.
Да жить не легко.
Видишь сама:
Нож да сума.
Ты по всей Руси
У полей спроси:
Мы ли хлебу не хозяева?
Только взять нельзя его
Без ножа-рогатины
У помещика-брюхатины.
Ну и жизнь — разгон наобум.
Народищу, народищу — страшный табун!
Что-то будет, мужики,
Степи шибко широки.
За степями — шире ярь.
Шарабарь!
Шарабарь — не спрашивай
Про коня про нашего.
Конь-то ржет, копытом бьет,
Глазом смотрит на разлет:
Запрягли, мол, так чундырь
Ряхом-встряхом,
Перемяхом
На бунтырь!
На бунтырь да горем пург,
По степям бураном
Ухнем в брюхо — в Оренбург —
Пушками тараном!
Эх ты, зимушка-зима,
Деток малых не замай.
Помоги, метелица:
Зерно горем мелется.
Мелют годы — жернова,
Быль на битвах не нова.
Сколько жили — столько жилы,
Столь трещала голова.