Во второй половине XVIII века Россия выдвинулась в ряд великих держав. Крупные достижения в экономическом, политическом и культурном развитии страны, победы русской армии в Северной, в Семилетней и в русско-турецкой (1768—1774 гг.) войнах высоко подняли политический, дипломатический и военный престиж России.
Сохранение русских владений на побережье Балтийского моря, оказавшихся в середине XVIII века под ударом агрессивной Пруссии (Восточная Германия), обеспечение выхода к побережью Черного моря, воссоединение части белорусского народа с русским народом имели большое прогрессивное значение для дальнейшего развития России. По словам Энгельса, «...единая, однородная, молодая, быстро возвышающаяся Россия, почти неуязвимая и совершенно недоступная для завоеваний...»1 заняла еще в первой четверти XVIII века видное место среди европейских держав.
Промышленность в России, несмотря на то что была основана на труде крепостных, развивалась быстрыми темпами. Так, суконная промышленность к 1760 году по сравнению с 1725 годом выросла вдвое. Металлургическая промышленность за это время развилась больше чем в три раза. Высокая производительность предприятий русской металлургии позволила ей выдвинуться на первое место в мире (второе место принадлежало Англии). Пороховые заводы, построенные на Охте, в Петербурге, в Шостке на Черниговщине и на Клязьме под Москвой, были настоящими централизованными мануфактурами, притом с постоянным применением движущей силы воды, ветра и лошадей.
Процесс экономического развития вызвал в России рост культуры. В середине XVIII века открылся Московский университет. Шире развернула свою работу Академия наук, основанная Петром I в 1724 году. В это время жил и работал великий русский ученый М.В. Ломоносов, трудились над своими изобретениями талантливые самоучки И.И. Ползунов и И.П. Кулибин.
Однако экономический подъем России происходил на базе усиления феодально-крепостнического гнета трудового народа. Дворянская диктатура привела к еще большему укреплению крепостничества, личных и служебных привилегий дворянства. Екатерина II ознаменовала свое царствование окончательным закрепощением крестьян, предоставила дворянам право распоряжаться ими по своему усмотрению. Она щедро одарила крепостными крестьянами лиц, которые помогали ей достичь власти. Всего за 34 года своего царствования Екатерина II раздала помещикам около 800 тыс. государственных крестьян. Каждый второй крестьянин Великороссии был крепостным.
Постоянно нуждавшиеся в деньгах дворяне всячески стремились повысить доходность своих имений. Это привело к увеличению барщины. Как правило, крестьяне работали на господской земле половину рабочей недели, а в хорошую погоду — ежедневно, Некоторых крепостных помещики совсем лишили земли и заставляли всю неделю работать на барских полях. Увеличение барщины вело к разорению крестьянских хозяйств.
Крестьяне, не занимавшиеся земледелием, должны были платить своим помещикам большой денежный оброк. Накануне крестьянской войны 1773—1775 годов этот оброк вырос по сравнению с первой половиной XVIII века в 2—3 раза.
Власть помещиков над крестьянами была почти неограниченной: они сами судили и наказывали своих крепостных, проигрывали их в карты, меняли на собак, продавали поодиночке, целыми семьями и деревнями. О продаже крепостных сообщалось в тех же объявлениях, что о продаже домов, лошадей и собак.
В 60-е годы XVIII века царскими властями были изданы указы, дающие помещикам право без суда отправлять своих крепостных в Сибирь на поселение и на каторгу. Позднее крестьянам было запрещено подавать жалобы на своих господ.
Эти указы делали помещиков практически безнаказанными. Если помещица Дарья Салтыкова (Салтычиха), жившая под Москвой, только за 6 лет собственноручно замучила насмерть 139 человек, то легко себе представить положение крепостного крестьянина на окраине России. Здесь царил поистине безудержный произвол помещиков. Крестьян мучили и истязали, травили собаками, засекали до смерти.
Наказание крестьян батогами в присутствии помещика и его сына. С рисунка Гейслера
Таким образом, уделом крепостного человека была жизнь, полная лишений, унижений, издевательств. Крестьянин не мог распоряжаться ни собой, ни своим имуществом и находился в абсолютной зависимости от барина.
«На практике... крепостное право, особенно в России, — писал В.И. Ленин, — где оно наиболее долго держалось и приняло наиболее грубые формы, оно ничем не отличалось от рабства»2.
Новое усиление крепостнического гнета вызвало подъем классовой борьбы, целую волну массовых выступлений крестьян против своих помещиков, охвативших всю Россию и жестоко подавлявшихся царскими войсками. Крепостные массами бежали на Волгу, Каму, Дон, Терек, Урал, в Сибирь.
Жесточайшему угнетению подверглись также «инородцы» — башкиры, татары, киргизы, казахи, удмурты, мордва, чуваши, марийцы и другие нерусские народности, населявшие восточные районы Российской империи. Их угнетали не только чиновники, дворяне и купцы-промышленники, но и местная феодальная знать и духовенство.
Царское правительство принимало все меры, чтобы привлечь в Башкирию русских купцов и промышленников. Всячески поощрялась так называемая свободная колонизация края. 11 февраля 1736 года правительство издало указ, который разрешал дворянам, купцам и промышленникам занимать и осваивать башкирские земли. Купцы начали за бесценок скупать в Башкирии огромные участки земель и лесов. Так, например, симбирский купец Твердышев «купил» возле Белорецкого завода 300 000 десятин сортового леса за 300 рублей, то есть за 10 десятин строевого леса платил по одной копейке. Для Архангельского завода было «скуплено» 356 квадратных верст леса за 200 рублей. Твердышев и купец Мясников построили в Башкирии несколько железоделательных и медеплавильных заводов. К 1760 году здесь действовало уже 28 заводов, а число работавших на них заводских крестьян доходило до 20 000 человек. На занятых землях строились десятки крепостей. С 1742 года военно-административным центром Башкирии стала крепость Оренбург.
Массовый захват башкирских земель, жестокие поборы и введение государственной монополии на соль вызвали усиление национально-освободительного движения в Башкирии. В 1735 году там вспыхнуло восстание, которое продолжалось до 1740 года. Для его подавления правительство направило туда войска, которые с необычайной жестокостью расправились с восставшими.
В тяжелом положении находились в то время и народы Прикамского края и Поволжья. Жителей этих областей — татар, марийцев, удмуртов, чувашей, мордву тоже угнетали землевладельцы, царские чиновники и духовенство. Царские чиновники и духовенство насильно обращали их в христианскую веру. Особенно широкие размеры насильственная христианизация приняла среди чувашей, удмуртов, мордвы и марийцев в середине XVIII века.
Горе и разорение ждали тех, кто не хотел креститься. Обычно такие люди, узнав о близком визите миссионеров, разбегались в леса, а если кто попадался в руки проповедников христовой веры, с ним расправлялись как с преступником — били его плетьми до потери сознания, разоряли его дом, ломали окна, двери, печи...
За крещение освобождали от податей на 3 года: подати крещеных перекладывали на некрещеных.
В новокрещеных селениях за счет крестьян были выстроены церкви. От крестьянских земель выделялись в пользу церкви большие участки. Крестьяне попадали под гнет новой прослойки эксплуататоров — церковных феодалов.
Орудия истязания крестьян: цепи, кандалы, ошейник с шипами
Положение работавших на уральских заводах крестьян (работных людей, как их тогда называли) было таким же тяжелым и бесправным, как и положение помещичьих крестьян.
Особенно невыносимыми были условия, в которых жили крестьяне, прикрепленные (приписанные) к отдельным заводам и фабрикам.
Приписка к заводам была одной из форм крепостного права. Крестьянам, которые платили казне подушную подать, объявляли от имени правительства, что они освобождаются от уплаты подати и взамен этого должны ежегодно отрабатывать ее на заводе. После того как приписной крестьянин отрабатывал причитающуюся с него сумму подати, он мог идти домой и заниматься своим хозяйством до следующего года. Подушную подать должен был заплатить за него в казну владелец завода.
За один раз отработать все деньги чаще всего не удавалось, и поэтому крестьянину приходилось являться на завод два-три раза в год. И все-таки крестьяне часто оставались в долгу у заводчика. Каждый приписной крестьянин проводил на заводе до 260 дней в год, но подать непонятным для крестьянина образом постоянно оставалась неотработанной, а проделанная работа засчитывалась заводчиком то за штраф, то за беглых и умерших, то за прошлогодний долг. Так у некоторых крестьян вырастали долги, во много раз превышавшие сумму подати. В тех случаях, когда крестьяне были не в состоянии отработать подушную подать, их наказывали так же жестоко, как и крепостных.
Крестьяне, узнав о приписке их к заводу, бросали дома и разбегались. Специальные отряды, посланные заводовладельцами, врывались в села, хватали крестьян, пороли их и под конвоем доставляли на завод. Деревни, приписанные к заводам, казались вымершими. Иногда эти деревни находились в 500—700 верстах от заводов, к которым они были приписаны. Поэтому переходы крестьян на работу и обратно отнимали почти столько же времени, сколько и сама работа.
Наряду с приписными на заводах, фабриках и шахтах работали крестьяне, прикрепленные к отдельным заводам и фабрикам. Их называли посессионными3. Категория посессионных крестьян была введена Петром I в 1721 году. С этого года разрешалось посессионерам — отдельным предпринимателям, главным образом купцам и промышленникам, — приобретать крепостных крестьян для работы на мануфактурах. Посессионные крестьяне вместе с «вечноотданными» по указу 7 января 1736 года4 во второй половине XVIII века составляли постоянный контингент фабрично-заводских работных людей. Они подвергались жестокой эксплуатации.
Посессионными стали называться и частные купеческие или бывшие казенные заводы, которые передавались в пользование частным лицам со строениями, землей, иногда денежной ссудой и с правом покупки крестьян на указанных условиях.
Первые мануфактуры с применением крепостного труда возникли на основании указа 1721 года о дозволении «для размножения заводов как шляхству, так и купецким людям к тем заводам деревни покупать невозбранно с дозволения берг- и мануфактур-коллегии5 токмо кондицией, дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно».
Посессионные владельцы были освобождены от обязательной государственной службы, имели таможенные льготы и т. п.
На заводах, кроме приписных крестьян и мастеровых, работали беглые люди. Среди них были сбежавшие от своих господ крепостные, скрывавшиеся от властей преступники и старообрядцы. За малейшую провинность беглых арестовывали, наказывали плетьми и шпицрутенами, отправляли на каторжные работы.
Крестьянин на заводе. С рисунка Аткинсона
На многих заводах и фабриках отбывали наказание осужденные на каторжные работы. В Зауралье были даже специальные каторжные фабрики, куда посылали провинившихся крепостных.
Все это приводило к волнениям среди работных людей. Сама Екатерина II, описывая внутреннее положение России в первые годы ее царствования, отмечала: «К заводам приписных крестьян я нашла сорок девять тысяч в явном ослушании и открытом бунте против заводчиков и, следовательно, [против] власти той, которая их приписала к заводам». Приписные крестьяне требовали освобождения от работы на заводах, повышения оплаты их труда.
Волновался и бедный люд городов. Летом 1771 года в Москве во время эпидемии чумы вспыхнул «Чумной бунт» — крупнейшее выступление городской бедноты.
Не в лучшем положении, чем крепостные крестьяне, работные люди, городская беднота и нерусские народности, находилось и рядовое казачество.
При переходе казаков к земледелию усилился процесс классового расслоения — выделение казацкой верхушки и обеднение массы казачества. Беднейшие слои донского, отчасти и запорожского казачества принимали активное участие в крестьянских войнах Ивана Болотникова, Степана Разина, в восстании Кондрата Булавина. Казацкая верхушка обычно играла предательскую роль в этих движениях.
Особенно страдало от произвола старшин Яицкое казачье войско, которое охраняло юго-восточные границы России от нападений ногайцев, хивинцев и других кочевых народов. За эту службу, по преданиям самих яицких казаков, царь Михаил Федорович разрешил казакам пользоваться рекой Яиком с вершины и до устья и впадающими в нее реками и притоками, рыбными и звериными ловлями и солью беспошлинно. Казаки получали из казны денежное жалованье, порох, свинец. Они имели право на своем кругу6 решать все важные дела: выбирать атамана и старшин, назначать людей в походы, распределять места рыбной ловли.
Богатая старшинская верхушка со временем захватила рыбные промыслы, табуны лошадей и землю. Рядовые казаки утратили свои прежние вольности.
В 1752 году Яицкое войско взяло на откуп рыбные промыслы по всему течению реки Яик и побережью Каспийского моря. Старшины во главе с войсковым атаманом Андреем Бородиным заставляли рядовых казаков работать на рыбной ловле и, пользуясь их неграмотностью, присваивали себе львиную долю доходов. Работая день и ночь, казаки не получали даже жалованья. Ежегодно старшины за счет рядовых казаков только на рыбной ловле наживали до 20 000 рублей. Недовольных Бородин наказывал плетьми. Более того, безмерная жажда обогащения привела атамана к тому, что он обложил казаков дополнительными налогами.
Казаки пожаловались на самоуправство атамана в Военную коллегию. Жалоба была составлена старшиной Иваном Логиновым. Комиссия, присланная Военной коллегией (председатель генерал-майор Брахвельд и капитан Киреевский), была подкуплена атаманом Бородиным, и следствие приостановилось.
В начале 1763 года казаки послали в Петербург своих выборных Ульянова и Копеечкина с жалобой на Бородина и Брахвельда.
Наказание рабочего на уральском заводе
В декабре 1763 года атаман Бородин был отстранен от должности. Но одновременно Военная коллегия приказала сослать Ивана Логинова в Тобольск, а Копеечкина отдать в солдаты. 40 казаков, которые разоблачили воровство Бородина, по требованию нового председателя комиссии генерал-майора Потапова были наказаны плетьми и сосланы.
Новый атаман получил право назначать старшин без согласия казаков.
Казаки заявили, что они недовольны решением комиссии. Тогда многих из них отправили в ссылку в Тобольск.
В январе 1772 года снова начались волнения среди Яицкого войска. Казаки отказывались идти на рыбную ловлю и выполнять приказы атамана. За это многих бросили в тюрьму.
Казаки снова послали в Петербург выборных во главе с сотником Иваном Портновым, которым удалось подать жалобу на имя Екатерины II. Казаки писали, что вот уже пять лет Яицкое войско не получает денежного и хлебного жалованья, просили восстановить их прежние казачьи вольности. Но все выборные были арестованы и под конвоем отправлены в Яицкий городок.
По приказанию Екатерины II для расследования причин недовольства яицких казаков была создана комиссия, в которую вошли капитан лейб-гвардии Семеновского полка Дурново и генерал-майор фон Траубенберг.
Генерал Траубенберг начал свою «деятельность» с того, что приказал наказать плетьми семерых выборных, обрить им бороды (что считалось у казаков величайшим позором) и под конвоем отослать их в Оренбург на регулярную службу. Узнав об этом, казаки взбунтовались. Им удалось отбить арестованных. Произошло вооруженное столкновение между старшинами и рядовыми казаками.
Казаки во главе с Максимом Шигаевым, неся перед собой иконы, пришли к Траубенбергу, чтобы начать переговоры. Но генерал отдал приказ открыть по ним огонь. Загремели выстрелы... Казаки не испугались, не отступили. Они отбили пушки и начали стрелять из них по отступающим солдатам Траубенберга.
Яицкие казаки
Отряд генерала Траубенберга был разгромлен. Самого генерала казаки схватили и изрубили на куски. Капитан Дурново был ранен и жестоко избит. Новый войсковой атаман Тамбовцев и наиболее ненавистные старшины были повешены. Остальные старшины (до 70 человек) были приведены к присяге и поклялись, что будут действовать заодно с войском. Казаки сами стали управлять Яицким войском.
Но вскоре из Оренбурга в Яицкий городок прибыл карательный отряд генерала Фреймана. Восстание было жестоко подавлено. После этого яицкие казаки полностью утратили свои вольности. Казацкий круг, выборная должность атамана и войсковая канцелярия были упразднены. Яицкое войско стало подчиняться коменданту Яицкой крепости подполковнику И.Д. Симонову.
В конце апреля 1773 года оренбургский генерал-губернатор фон Рейнсдорп получил из Петербурга указ Военной коллегии с окончательным приговором по делу яицких казаков, восставших в январе 1772 года. В этом приговоре было определено: 16 человек наказать кнутом, вырвать им ноздри и выжечь знаки «вор», а потом навечно сослать в Сибирь на каторгу в Нерчинские рудники; 38 человек, наказав кнутом, сослать с женами и малолетними детьми в Сибирь на поселение; 25 человек наказать плетьми и распределить: молодых — в разные армейские полки, а престарелых — в сибирские гарнизонные батальоны.
Остальные участники восстания подвергались штрафу на сумму в 36 756 рублей.
Несмотря на жестокую расправу, казаки не собирались покоряться.
То ли еще будет! — говорили они.
* * *
Войны с Пруссией и Турцией еще больше ухудшили положение трудового народа. Классовые противоречия в России обострились до предела. Доведенные до отчаяния крепостные крестьяне все чаще поднимались против своих угнетателей. Они убивали помещиков и «душегубов»-приказчиков, выступали целыми деревнями против правительственных войск. Только за последнее десятилетие перед крестьянской войной 1773—1775 годов в России было более сорока крупных крестьянских восстаний.
«Одно только страшное потрясение, — писал Пушкин, — могло бы уничтожить в России закоренелое рабство...»
Против этого «закоренелого рабства» поднял Емельян Иванович Пугачев казаков, крепостных крестьян, работных людей Урала, башкир и калмыков.
Крестьянская война 1773—1775 годов была четвертой крестьянской войной в России. Еще в начале XVII века обездоленный крепостной люд, сначала под руководством Хлопка (1601—1603 гг.), затем Ивана Исаевича Болотникова (1606—1607 гг.), поднялся на борьбу за свои права. С гибелью Болотникова и поражением его войска под Москвой борьба не прекратилась: пламя народного гнева полыхало на Руси вплоть до 1614 года.
Не прошло и шестидесяти лет, как началась вторая крестьянская война — под предводительством донского казака Степана Тимофеевича Разина, которая продолжалась с 1667 по 1671 год. К восстанию донских казаков примкнули крепостные крестьяне и угнетенные народности Поволжья (мордва, чуваши, мари). Восставшие заняли города Царицын (ныне Волгоград), Астрахань, Саратов и подошли к Симбирску (ныне Ульяновск). Разбитый царскими войсками Разин отступил на Дон, где был предательски захвачен богатыми казаками и выдан царским властям.
В 1707—1708 годах при Петре I бушевала третья крестьянская война, которая охватила широкие массы крестьян, работных людей, беглых солдат, скопившихся в большом количестве на Дону. Во главе восстания стоял Кондратий Афанасьевич Булавин. Поводом к восстанию явилась попытка правительства вернуть беглых крестьян помещикам. С Дона восстание распространилось на Поволжье, Приазовье и другие районы. Оно было направлено не только против властей, но и против всего класса феодалов. Восставшие крестьяне захватывали помещичьи земли, забирали господское имущество, конфисковывали церковную казну и делили все это между казаками и крестьянами.
Все крестьянские выступления заканчивались поражением восставших. Разъединенное в силу условий своего хозяйства и плохо организованное крестьянство не могло сопротивляться хорошо вооруженному дворянскому ополчению.
Эти же причины, как мы увидим ниже, наряду с другими, более серьезными, привели к поражению восстания Пугачева.
Таким образом, крестьянская война 1773—1775 годов в России явилась как бы отдельным звеном в беспрерывной цепи борьбы крепостных крестьян против феодального гнета, за свободу и волю.
Примечания
1. Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 21.
2. Ленин В.И. О государстве. — Полн. собр. соч., т. 39, с. 70.
3. Посессионные крестьяне (от лат. слова posessio — владение) давались государством вместе с землей посессионерам с целью развития производства при условии, что эта земля и крестьяне будут постоянно находиться при заводах.
4. Указ 7 января 1736 года «навечно» прикрепил всех обученных мастерству работников к предприятию, на котором они находились в момент переписи.
5. Берг-коллегия — центральное учреждение по руководству горнорудной промышленностью в России, учреждена в 1719 году; мануфактур-коллегия ведала легкой промышленностью, учреждена в 1717 году, до 1722 г. существовала вместе с берг-коллегией, а затем стала самостоятельным учреждением.
6. Круг — общевойсковое собрание казаков.
| К оглавлению | Следующая страница |