Вернуться к Е.В. Анисимов. Россия в середине XVIII в. Борьба за наследие Петра

Введение

Время правления императрицы Елизаветы Петровны (1741—1761 гг.) не принадлежит к периодам русской истории, хорошо изученным в отечественной и зарубежной историографии. Царствование Елизаветы, как и ее предшественников на троне — Екатерины I, Петра II, Анны Ивановны, остается как бы в тени грандиозной эпохи реформ первой четверти XVIII в. Именно этим следует, вероятно, объяснять малочисленность научной литературы по истории России сразу после смерти Петра I и до царствования Екатерины II.

В работах исследователей XIX в. основное внимание уделялось, во-первых, накоплению фактов, относящихся к правлению Елизаветы, и, во-вторых, попытке рассмотреть этот период в общем контексте так называемой эпохи дворцовых переворотов (1725—1762 гг.), ознаменовавшейся нестабильностью политической жизни страны. Естественный для исторической науки процесс накопления фактов о рассматриваемом времени в первой половине XIX в. искусственно сдерживался самодержавием, хранившим документы «скандального» XVIII в. под семью замками. Именно поэтому книги и статьи А. Вейдемейера, Н.А. Полевого, И. Шишкина, С.В. Ешевского, П.К. Щебальского и др.1 строились на бедном материале редких документальных публикаций. Лишь некоторым из историков (М.И. Семевскому, К.И. Арсеньеву2) удалось ввести в оборот новые источники.

В оценочном плане историческая наука XIX в. постепенно отказывалась от объяснения частой смены власти «разгулом страстей», пороками тех или иных правителей и фаворитов и пришла к пониманию послепетровского периода как вполне закономерного продолжения петровской эпохи реформ. Исчезло и пренебрежительное отношение к правлению Елизаветы и ее личности, характерное для времен Н.М. Карамзина. Наоборот, царствование дочери Петра Великого стало идеализироваться и рассматриваться как период возрождения забытого петровского наследия. Подобная трактовка сложилась в историографии в значительной степени в результате некритического восприятия официальных документов елизаветинской поры, преследовавших цель упрочения Елизаветы на престоле и проводивших доктрину о преемственности дочерью «начал» великого отца.

В рамках концепции «возвращения к правилам Петра Великого» написаны и посвященные времени Елизаветы четыре тома «Истории России с древнейших времен» выдающегося русского историка С.М. Соловьева3, Его гигантский труд до сих пор остается уникальным по количеству собранного в нем архивного материала. Однако в этом потоке фактов историк не сумел выделить главные моменты, определяющие характер развития страны и политики ее правительства. С.М. Соловьев отступил от присущего первым томам его «Истории» критического отношения к своим источникам и ограничился апологетической оценкой личности Елизаветы Петровны и дел ее правительства. Кроме того, проявляя исключительный интерес к политической истории, он подробно не рассматривал экономическую, социальную, культурную и бытовую жизнь людей того времени.

Следующий шаг в осмыслении времени Елизаветы и вообще «эпохи дворцовых переворотов» был сделан в лекциях В.О. Ключевского, впервые употребившего этот термин, а также в статьях, книгах, лекциях С.Ф. Платонова, Н.Н. Фирсова, М.М. Богословского и др.4 Много свежих и интересных идей, не устаревших и поныне, высказал В.А. Мякотин. Считая дворцовые перевороты верхушечными, касавшимися только «политического быта» дворянства, он особо подчеркивал, что значительное упрочение экономических и политических позиций дворянства в послепетровскую эпоху произошло на базе резкого усиления режима крепостного права5.

Советская историческая наука, опираясь на фундамент позитивных знаний предшествующей историографии и принципиально новую, марксистско-ленинскую методологию в их оценке, продолжила изучение послепетровского времени. Основное внимание в литературе 50-х — первой половины 60-х годов было уделено аспекту, остававшемуся в забвении в дореволюционной историографии, — социально-экономической жизни страны. Работы на эту тему обогатили наши представления о путях развития промышленности, торговли, сельского хозяйства, экономической политики в период правления Елизаветы; позволили выявить динамику развития крепостного права, проявления классовой борьбы, особенности социальной структуры общества первой половины XVIII в.6 В ряде обобщающих трудов, опубликованных в 50—60-е годы, содержатся принципиальные оценки всей «эпохи дворцовых переворотов», в том числе и времени Елизаветы7. В них констатируется, в частности, что политические перевороты послепетровского периода по своему характеру не выходили за рамки внутриклассовой борьбы значительно усилившегося дворянства; что ведущей тенденцией во всех сферах жизни страны являлось упрочение крепостничества; что ни в экономическом, ни в культурном смысле послепетровская эпоха не только не была временем упадка или застоя, но, наоборот, динамика экономического развития получила в рассматриваемое время дальнейшее ускорение, что свидетельствовало о еще не исчерпанных до конца ресурсах феодального способа производства.

Но все же становится очевидным, что, чем лучше мы понимаем определяющие течения экономического и социального развития, тем больше проявляем мы интерес к политической истории, ибо можем оценивать ее глубже, чем наши предшественники. Однако работ по этой теме, освещающих события 40-х — начала 60-х годов XVIII в., в сущности нет. До сих пор остается актуальным высказанное 20 лет назад пожелание С.М. Троицкого о необходимости «уделить особое внимание исследованию конкретных проявлений противоречий внутри господствующего класса феодалов и тех форм, которые принимала борьба между отдельными прослойками феодалов в тот или иной период»8.

Автор данной книги не ставит этой задачи в полном объеме. Его цель более скромна — взглянуть на период правления Елизаветы с точки зрения накопленных современной наукой знаний, с учетом бесценного труда поколений историков, возводивших общее для нас здание исторической науки, и рассказать о нем в доступной для широкого круга читателей форме.

Кто хотя бы раз соприкоснулся с документами послепетровского времени, тот уже не останется равнодушным к тому, что произошло вслед за поражающей воображение эпохой петровских реформ. Послепетровский период, и в частности елизаветинский, не был «безвременьем», калейдоскопом событий придворной жизни. Он — одно из звеньев той непрерывной цепи событий, фактов, явлений, которая связывает нас с нашим прошлым. Именно в эти годы петровские преобразования показали свою жизнеспособность, прошли испытание временем, а Россия прочно утвердилась как одна из ведущих мировых держав.

За прошедшие после памятного 1725 г. два-три десятилетия «птенцы гнезда Петрова» либо уже сошли в могилу, либо доживали свои дни в удаленных от столицы поместьях. Одним словом, произошла смена поколений — неизбежный процесс обновления. Новые люди — младшие братья, сыновья и внуки победителей Полтавы и Гангута — были уже воспитаны иначе, по-иному смотрели на мир. В одно и то же время жили и работали те, без кого трудно представить историю и культуру России: Михаил Ломоносов, Александр Сумароков, Федор Волков, Варфоломей Растрелли, Федот Шубин, Антон Лосенко. Где-то рядом на полях сражений Семилетней войны могли оказаться поручик Григорий Орлов, подполковник Александр Суворов, донской казак Емельян Пугачев и десятки, сотни людей, с которыми был связан, как мы теперь знаем, следующий период русской истории — второй половины XVIII в. Судьбы этих и многих других людей тесно переплетались как нити в основе старинного гобелена. Подойдем к этому гобелену истории поближе...

Автор искренне признателен всем, кто помог ему в работе над рукописью книги.

Примечания

1. Вейдемейер А. Обзор главнейших происшествий в России с кончины Петра Великого до вступления на престол Елизаветы Петровны. СПб., 1832; Полевой Н.А. Столетие России с 1745 по 1845 г. СПб., 1845; Шишкин И. События в Петербурге в 1740 и 1741 гг. СПб., 1858; Ешевский С.В. Очерк царствования Елизаветы Петровны. — Ешевский С.В. Соч., т. 2. М., 1870; Щебальский П.К. Чтения по русской истории. М., 1874.

2. Семевский М.И. Елизавета Петровна до восшествия своего на престол. 1709—1742 гг. — Русское слово, 1859, кн. 2, с. 209—278; его же. Первый год царствования Елизаветы Петровны. 1741—1742 гг. — Русское слово, 1859, кн. 6, с. 221—326; его же. Царствование Елизаветы Петровны. 1743 г. — Русское слово, 1860, кн. 1, с. 27—28; Исторические бумаги, собранные К.И. Арсеньевым. СПб., 1872.

3. Соловьев С.М. История России с древнейших времен, кн. XI, т. 21—22. М., 1963.

4. Ключевский В.О. Курс лекций по русской истории. — Ключевский В.О. Соч., т. 4. М., 1958; Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб., 1909; Фирсов Н.Н. Вступление на престол императрицы Елизаветы Петровны. Казань, 1888; Богословский М.М. Императрица Елизавета Петровна. — Три века. М., 1913, вып. 4, с. 157—169.

5. Мякотин В.А. Лекции по русской истории. СПб., 1892, с. 275—335.

6. Струмилин С.Г. История черной металлургии в СССР, т. 1. М., 1954; Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII в. М., 1962; Мавродин В.В. Классовая борьба и общественно-политическая мысль в России XVIII в. Л., 1964; Алефиренко П.К. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30—50-х годах XVIII в. М., 1958; Кафенгауз Б.Б. Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в. М., 1958; Волков М.Я. Отмена внутренних таможен в России. — ИСССР, 1957, № 2.

7. Очерки истории СССР. Россия во второй четверти XVIII в. М., 1957; Очерки истории СССР. Россия во второй половине XVIII в. М., 1956; История СССР с древнейших времен до наших дней, т. 3. М., 1967.

8. Троицкий С.М. Историография «дворцовых переворотов» в России XVIII в. — ВИ, 1966, № 2, с. 53.