Столь необычная фамилия казаков — свидетельство их национального происхождения. По семейному преданию, родоначальником этой династии на Дону был некий князь Роман Намчевадзе, который «пользовался особенною милостью у одного из грузинских или абхазских владетелей». Но, будучи противником восточной ориентации своего покровителя, он задумал передать свою многострадальную родину под защиту «Российской империи, тогда возвеличенной Петром». Заговор провалился, и князь спас свою голову от плахи побегом за пределы Грузии.
В течение всего XVIII столетия раздираемую междоусобными войнами и разоряемую вражескими нашествиями Грузию нередко покидали люди, видевшие спасение страны в присоединении к России. Те, что были познатнее да побогаче, добирались до Петербурга, получали российское дворянство, высокие чины и населенные имения. Роман Намчевадзе в конце 20-х годов осел на Дону, женился на казачке Катламиной и имел от нее сыновей Осипа, Михаила, Илью и дочь Анну. Приглушенный столетием отголосок этого предания можно услышать в стихах ныне забытого поэта и писателя середины позапрошлого века Иосифа Романовича Грузинова, товарища Михаила Юрьевича Лермонтова по Благородному пансиону. Вот незатейливые строки, имеющие отношение к Роману Намчевадзе:
Мой дед пришел из-за Кавказа,
Он полюбил широкий Дон.
В былые дни там без заказа
Селился люд со всех сторон1.
Еще не так давно за оградой старочеркасского кладбища можно было увидеть могильную плиту белого мрамора с грузинской надписью. Возможно, под ней покоился прах князя Романа Намчевадзе. Впрочем, на земле донских казаков жило много гордых сынов Кавказа. Они сражались и погибали, умирали от ран, полученных в битвах за родину. Хоронившие их родственники и сослуживцы надеялись на благодарную память потомков. Ошиблись. Время и невежество людей не пощадили эти камни...
Старший сын Романа Намчевадзе, Осип, «отличался умом, энергичностью и образованием, знал языки русский, грузинский, турецкий и их грамоты», несколько лет служил писарем и дьяком в войсковой канцелярии, бывал в заграничных походах и по делам казачества в Москве и Петербурге, состоял начальником по сыску беглых крестьян, производил следствие над участниками народных волнений и, пользуясь «репутацией человека солидного и добросовестного», ушел в отставку с чином войскового старшины и владельцем семи крепостных душ2. Онто и был отцом Евграфа, Петра, Романа и Афанасия Грузиновых — героев настоящего очерка.
О ранних годах братьев мы знаем крайне мало. Отец их часто бывал в отъезде, и мальчики, оставаясь на попечении матери, скорее всего, постигали изящество и прелести наук под руководством какого-нибудь отставного грамотея, принимали участие в скачках на лошадях, соревновались со сверстниками в стрельбе по цели. В общем, играя, готовились к нелегкой военной службе. Однако суровый казачий быт очень скоро лишил их детства.
Сопоставление формулярных списков сыновей и отца дает основание для заключения, что Осип Романович свои надежды возлагал на старшего. Отправляясь в 1779 году в Польшу в корпус генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина, он зачислил девятилетнего Евграфа казаком в полк походного атамана Ефима Дмитриевича Кутейникова и таким образом получил возможность лично заниматься его воспитанием и обучением. О распространенности такой формы просвещения молодых воинов свидетельствует в своих воспоминаниях известный генерал Андриан Карпович Денисов. С этого времени в течение семи лет отец и сын идут по жизни рядом.
В последующие два года сын, кажется, сопровождал отца, занятого сыском беглых крестьян, в его разъездах по Хоперскому начальству. За это время Грузинов-старший записал на свой счет до сотни беглецов, выслал их в разные места России. Сцены насилия над обездоленными людьми могли оставить след в памяти мальчика. Впрочем, он мог смотреть на несчастных глазами отца как на разбойников.
Скоро Осип Романович получил назначение на весьма солидную должность дьяка войскового гражданского правительства. У «исправления письменных дел» при нем в течение четырех лет состояли его сыновья Евграф и Петр. Последний начал здесь службу казаком еще за год до возвращения отца из Польши.
В 1786 году восстание под предводительством шейха Мансура перекинулось на Кубань. Светлейший князь Григорий Потемкин объявил сбор донских казаков в «поголовный поход». Братья Евграф и Петр Грузиновы, произведенные в полковые писари, оставили большой родительский дом и отправились к месту событий. Старшему тогда исполнилось шестнадцать лет, младшему было на год меньше3.
В предгорьях Кавказа Евграф Грузинов «во всех бывших тогда с неприятелем сражениях обращался и поступал так, как должно — с неустрашимой храбростью»4. В восемнадцать лет он уже есаул. Вскоре наш герой вернулся в Черкасск и в течение пяти лет «при войске употребляем был в разные должности» и, вопреки утверждению некоторых историков, руководил экспедицией, чинившей суд и расправу над восставшими крестьянскими слободами в верховьях Дона, а не со шведами воевал. Опыт отца пригодился.
Фортуна оказалась более благосклонной к Петру Грузинову. Начавшаяся 13 августа 1787 года война с Турцией перебросила его из-за Кубани под Очаков и избавила от необходимости сражаться с мужиками. В сражениях же с турками он был удачлив, остался жив, обратил на себя внимание начальства и получил награду.
Шел второй год войны. Основные события развернулись под Очаковом. Генерал-аншеф А.В. Суворов предложил фельдмаршалу Г.А. Потемкину взять крепость штурмом.
— Не штурмом хочу взять крепость, — говорил князь, — она добровольно должна мне сдаться5.
При Главной квартире Екатеринославской армии собралось блестящее общество. Многие дамы приехали навестить своих мужей или возлюбленных. Жизнь была веселая и роскошная. Адъютанты скакали по соседним губерниям в поисках редкостей к столу князя. Проходили дни, недели, месяцы...
Гости разъехались. Дожди сменились метелями. Наступила «очаковская зима», более суровая, чем обыкновенно. Не осталось ни полена дров. Истощились запасы продовольствия. Вокруг лагеря на несколько переходов — степь, покрытая снегом и льдом. Солдаты страдали от голода и холода. А крепость добровольно не сдавалась. Князь с каждым днем становился все мрачнее и угрюмее.
Впрочем, нельзя сказать, что жизнь под стенами крепости замерла совсем. И турки, и русские внимательно следили друг за другом, стремясь воспользоваться просчетами или благоприятными обстоятельствами, чтобы нанести противнику как можно более ощутимый удар. За действиями осажденных и эскадры Газы Хасана, стоявшей у острова Березань, наблюдала команда донских казаков-охотников. Среди добровольцев был и наш юный герой Петр Грузинов. Как следует из его формулярного списка, он «при нападении неприятеля на нашу передовую стражу поступал храбро и прогонял оного с немалым уроном»6.
Петр Грузинов... Удивительный был юноша. Он всегда в числе добровольцев и в самой гуще событий. В этом мы еще не раз убедимся. Может быть, именно он и сообщил начальству, что 21 октября 1788 года капудан-паша, воспользовавшись противным ветром, не позволившим русской гребной флотилии предпринять необходимые меры, чтобы помешать туркам подойти к Очакову со стороны Черного моря, высадил и ввел в крепость около полутора тысяч солдат в подкрепление гарнизону. Но на следующий день почти все суда неприятеля были потоплены губительным огнем береговых батарей Екатеринославской армии, а те, что уцелели, ушли в Аккерман.
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин решился на штурм. Успех во многом зависел от действий первой колонны под командованием генерал-майора Петра Алексеевича Палена. В состав ее вошли Тамбовский пехотный полк, один батальон егерей, армянские волонтеры, тысяча пеших и двести конных казаков полковника Матвея Ивановича Платова.
В отряде полковника М.И. Платова сражался Петр Грузинов. К сожалению, невозможно восстановить подробности его участия в этом сражении. Известно лишь, что за штурм Очакова он был произведен в есаулы. А вскоре после того переведен в полк В.П. Орлова, будущего атамана, который после сражения на Кинбурнской косе так и остался под началом А.В. Суворова.
29 января 1789 года есаул Петр Грузинов представился полковнику Василию Орлову. Первый был дисциплинированным, бесстрашным воином, второй — боевым и авторитетным начальником. Ни у того ни у другого не было оснований для недовольства...
Кампания 1789 года оказалась не просто успешной — триумфальной: войска под командованием А.В. Суворова разгромили неприятеля у Фокшан и под Рымником. Это позволило князю Н.В. Репнину, подкрепленному казаками полковника В.П. Орлова, без особого труда нанести поражение врагу на реке Салче и отбросить его измаильскую группировку к стенам крепости. Здесь все действовали решительно, и наш Петр Грузинов не был исключением.
Правда, новый командир не представил тогда отважного воина к награде, но в послужном списке есаула отметил, что в том бою он «своеручно сбил турецкого наездника и пленил его»7.
В конце 1790 года русские войска, овладев Тульчей, Килией, Исакчей, вышли к Дунаю и остановились у Измаила, обороняемого почти сорокатысячным гарнизоном во главе с трехбунчужным пашой Айдос Мехметом. На штурм такой крепости, по мнению А.В. Суворова, можно было отважиться лишь один раз в жизни.
Александр Васильевич отважился и назначил штурм на 11 декабря. Донские казаки, объединенные в две колонны, четвертую и пятую, под командой бригадиров Василия Петровича Орлова и Матвея Ивановича Платова должны были действовать в пешем строю на левом крыле атаки.
Василий Орлов повел свою колонну в две тысячи человек на приступ Толгаларского укрепления восточнее Бендерских ворот и последующего движения влево для поддержки казаков Матвея Платова. Вал здесь был очень высок, крут и вооружен пушками. А перед ним глубокий ров, местами наполненный водой8.
Матвею Платову, возглавлявшему пятитысячную колонну донских казаков, предписывалось штурмовать крепостной вал по лощине между Бендерскими и Килийскими воротами, а затем, оказав содействие высадке десанта отряда Николая Арсеньева с флотилии речных судов, овладеть Новой крепостью9.
В первых рядах обеих колонн шли охотники, вооруженные двенадцатиметровыми штурмовыми лестницами, и стрелки, призванные прикрывать своим огнем отважных добровольцев.
Молодой есаул Петр Грузинов, как свидетельствует его формулярный список, «находился с охотниками все это время впереди» и один из первых, если не самый первый, «влез на батарею» по штурмовой лестнице, которую принес вместе с другими добровольцами. Вслед за ним, отбиваясь саблями и пиками, вскарабкались Андриан Денисов, Иван Греков, другие полковые начальники, многие казаки. Но они не смогли прорваться через туры10.
Завязалась страшная рукопашная схватка. Вот уже сброшен оглушенный ударом банника по голове Андриан Денисов; «из рук пущенным ядром получил от неприятеля контузию в груди» Петр Грузинов; избитые и раненые, падают вниз другие смельчаки. А помощи нет. Попытка штурмом взять измаильские укрепления на левом фланге атаки оказалась неудачной.
Неудача первой попытки овладеть Толгаларским укреплением объясняется тем, что турки в это время сделали вылазку через Бендерские ворота и большими силами устремились во фланг и тыл штурмующим. Начался отчаянный бой. Пики казаков разлетаются под ударами турецких сабель. Ров наполняется телами спешенных станичников. Растерянность охватила даже бывалого командира колонны Василия Орлова. Видя гибель своих людей, он, по свидетельству очевидца, воскликнул:
— Жаль, пропала слава донских казаков!11
Казаки Матвея Платова тоже были сброшены с вала.
Когда опасность была устранена, бригадиры снова повели свои сильно поредевшие колонны на приступ. Неприятель был повержен, бастион у Бендерских ворот взят.
Много испытавшие во время первого приступа Андриан Денисов, Иван Греков, Петр Грузинов, другие офицеры, оставшиеся в живых, не вышли из сражения. Они вновь были в рядах штурмующих».
Успешно, хотя и с потерями, развивался штурм и на других направлениях атаки. «Гордый Измаил пал» и был отдан А.В. Суворовым на поживу солдатам. Защищать имущество было некому. Турки потеряли почти тридцать одну тысячу человек убитыми, русские — до четырех тысяч своих отважных сынов.
Наградами ее величества были отмечены бригадиры Василий Орлов и Матвей Платов, командиры полков, уцелевшие после штурма охотники, в том числе Петр Грузинов, и еще десятка два сотников и хорунжих12.
Петр Грузинов, как и прежде, был среди добровольцев. Через месяц он был произведен в войсковые старшины и «за отличные подвиги и храбрость, проявленные при взятии штурмом крепости Измаил, по силе высочайшего указа» награжден первым золотым знаком Военного ордена13. Совсем неплохо для юноши в неполных двадцать лет!
Старшина Петр Грузинов принимал участие и в последнем сражении этой войны. Бригадир Василий Орлов отметил в его формулярном списке, что он «в 1791 году за Дунаем, на Мачине, в генеральной баталии также поступал храбро, подавая пример подчиненным»14.
29 декабря в Яссах был подписан мир, Россия утвердилась на берегах Черного моря. Немалый вклад в эту победу внесли донские казаки.
Мир с Турцией не принес казакам желанного отдыха. Весной следующего года они были отправлены в Польшу.
Войсковой старшина Осип Романович Грузинов мог быть доволен своими детьми: за десять лет они добились того, на что ему потребовалось тридцать. К тому же теперь им предстояло служить самому наследнику престола. Думал: сыновья идут по пути к счастью, а оказалось — к смерти.
Примечания
1. Грузинов И.Р. Отблески поэзии. М., 1849. С. 54.
2. ГАРО — Государственный архив Ростовской области. Ф. 344. Оп. 2. Д. 182. Л. 1; Д. 31. Л. 43; Из семейных воспоминаний Грузиновых (рукопись).
3. РГВИА — Российский государственный Военно-исторический архив. Ф. 13. Оп. 2/110. Св. 155. Д. 138. Л. 5; Там же. Ф. 801. Оп. 62/3. Д. 770. Л. 95.
4. Там же. Ф. 13. Оп. 2/110. Д. 138. Л. 5.
5. Смитт Ф. Суворов и падение Польши. СПб., 1886. Ч. I. С. 209.
6. РГВИА. Ф. 801. Оп. 62/3. Д. 770. Л. 95.
7. Там же.
8. Собрание разных полученных от главнокомандующих армиями и флотами ко двору донесений с подлинников, присылаемых в Императорскую академию наук для напечатания при Ведомостях. СПб., 1791. С. 74.
9. РГВИА. Ф. 801. Оп. 62/3. Д. 770. Л. 95; Записки донского атамана Денисова // Русская старина. 1874. № 5. С. 42.
10. Там же.
11. Записки донского атамана Денисова... С. 43.
12. Собрание разных... донесений... С. 83,92; РГВИА. Ф. 52. Оп. 1/194. Д. 624. Л. 6.
13. РГВИА. Ф. 801. Оп. 62/3. Д. 770. Л. 95; Там же. Ф. 52. Оп. 1/194. Д. 624. Л. 6; ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 101. Л. 25 об.
14. РГВИА. Ф. 801. Оп. 62/3. Д. 770. Л. 95.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |