Детство «злодея»

Некоторые историки любят подчеркивать, что «малой родиной» мятежного казака была та же самая станица Зимовейская, где ранее появился на свет другой знаменитый бунтовщик Стенька Разин¹. Из этого совпадения, разумеется, делают далекоидущие выводы, например, что деяния знаменитого земляка, о которых Емельян слышал еще в детстве, во многом повлияли на его дальнейшую судьбу. Однако есть в этой версии один маленький изъян: у исследователей нет никаких надежных сведений о месте рождения Разина. По некоторым косвенным данным можно предположить, что это был Черкасск, тогдашняя столица Войска Донского². Но как бы ни обстояло дело с Разиным, Пугачев и впрямь родился в Зимовейской³. Правда, сведения о том, в каком году могло произойти это событие, весьма противоречивы⁴. Наиболее вероятной датой рождения будущего самозванца является 1742 год⁵.

Родителями Емельяна были Иван Михайлович и Анна Михайловна Пугачевы. Прозвание свое, или, говоря по-современному, фамилию, он получил от деда по отцовской линии, прозвище которого было Пугач, что по-украински означает «филин». Этот факт вместе с тем обстоятельством, что Зимовейская в то время считалась малороссийской станицей, свидетельствует, что по происхождению Емельян Пугачев был украинец. Таким образом, становится понятно, почему, по свидетельству людей, знавших Емельяна уже во время восстания, речь его «сбивается в черкасскую», то есть украинскую. «Хохлачи» и «черкасы» издавна селились на Дону, однако неизвестно, когда там появились предки Пугачева. С уверенностью можно сказать только, что уже его деды несли казачью службу и жили в той же Зимовейской станице⁶.

Помимо Емельяна, Иван Михайлович и Анна Михайловна имели еще троих детей: Дементия, Ульяну и Федосью. На следствии в ноябре 1774 года самозванец показывал, что его «большой», то есть старший брат Дементий жил в той же станице, но «с ним в разделе, в своем доме». У Дементия с женой Настасьей были два сына и две дочери. Интересно, что по имени Емельян сумел вспомнить только старшего племянника Никиту, а про племянниц сказал только, что «обе малолетные». О «большой» сестре самозванца, Ульяне, нам известно только то, что она была замужем за донским казаком той же станицы Федором Брыкалиным⁷. Он сыграл определенную роль в судьбе Пугачева, впрочем, как и муж младшей сестры Федосьи.

Как и у любого человека в те времена, у Пугачева кроме родителей были еще и крестные отец и мать. Как сам он рассказывал на следствии, его крестной была казачка «по отечеству Игнатьева, а прозванием Ермолова, но как ей имя — не помнит». Крестным же был священник станичной церкви «Казанския богородицы» Тимофей Авдеев; он же и совершил обряд крещения маленького Емельяна⁸.

Здесь нелишним будет задаться вопросом, какую веру, старую или никонианскую, принял и потом исповедовал Емельян Иванович. Дело в том, что современники как из числа противников самозванца, так и из числа его сторонников заявляли, что Пугачев — «раскольник». Эту версию поддерживали и многие историки. Правда, другие ученые были с ней категорически не согласны⁹. Что же на этот счет говорил сам Пугачев? На допросе в Яицком городке 16 сентября 1774 года он заявил, что «...не раскольник, как протчия донския и яицкия казаки, а православнаго греческаго исповедания кафолической веры, и молюсь Богу тем крестом, как и все православныя християне, и слагаю крестное знамение первыми тремя перстами (а не последними)», а на московском допросе в ноябре того же года добавил: «С самого ево малолетства в церковь Божию он, Емелька, ходил и отца духовного имел...»¹⁰ Эти сведения подтверждаются и показаниями первой жены самозванца Софьи, которые никак не могли быть спровоцированы признаниями мужа, поскольку были получены задолго до его ареста¹¹. Наконец, непосредственно перед казнью Пугачев исповедался и причастился у никонианского священника¹².

Таким образом, вполне очевидно, что Емельян принадлежал к официальной Церкви, что, кстати, констатировалось и в выписке, сделанной властями по его следственному делу. Правда, необходимо обратить внимание на следующее любопытное обстоятельство: в этой же выписке говорится, что молился Пугачев не тремя, а двумя перстами¹³, как старообрядцы. Впрочем, для русского XVIII века в таком «двоеверии» нет ничего не обычного¹⁴. Однако мы не знаем, на чем основывались власти, делая подобную запись. Быть может, на каких-то не дошедших до нас устных признаниях Пугачева? А может быть, самозванец перекрестился во время следствия и тем самым выдал себя?

По общепринятому в советской науке мнению, Пугачев родился в простой и бедной казачьей семье¹⁵. Сам он на следствии говорил: «...он, Емелька, грамоте ни на каком языке ни читать, ни писать не умеет, и никогда не учился, потому что как он, Емелька, так и отец его... были простые казаки». К этому нужно добавить, что пугачевская семья собственными руками обрабатывала свой земельный надел, что едва ли приносило большой доход¹⁶. Можно даже допустить, хотя и без веских оснований, что родители будущего «амператора» были людьми неимущими. Однако сам Емельян, став взрослым, был довольно-таки зажиточным человеком — разумеется, по станичным меркам.

Что же касается детства будущего «Петра Федоровича», то о нем известно немного. На допросе в Яицком городке Пугачев сказал: «До семнадцатилетняго возраста жил я всё при отце своем так, как и другия казачьи малолетки в праздности». Из показаний его первой жены мы даже немного знаем о развлечениях казачонка. Так, описывая внешность мужа, она отметила: «...во рту верхнего спереди зуба нет, который он выбил салазками еще в малолетстве в игре»¹⁷. Но, по всей видимости, признание Пугачева, что он провел детские годы «в праздности», не означало, что он только играл и бездельничал. По крайней мере, на другом допросе в ноябре 1774 года самозванец поведал, что «жил он, Емелька, в помянутом доме отца своего безотлучно до семнадцати лет, где кормился он, пахав сам свой казацкой участок земли, а в самом бывши малолетстве боронил за отцом своим землю»¹⁸.

Историки любят напоминать, что Пугачев, как и другой знаменитый мятежник Стенька Разин, был выходцем из донского казачества. Однако факт, что семье самозванца, как и многим другим донцам, приходилось обрабатывать земельный участок, свидетельствует о том, как переменилась жизнь казачества по сравнению с разинскими временами, когда казаки почти не занимались земледелием, а источниками их существования были государево жалованье (в том числе хлебное), рыболовство, охота, скотоводство и торговля. Кроме того, важной статьей пополнения казачьего бюджета являлись «походы за зипунами» — так сами донцы называли свои набеги на территории Крымского ханства, Турции и Персии, а также грабежи судов, плававших по Волге. Бывало, подобные набеги осуществлялись казаками вопреки запретам российского правительства. Однако донцы, пользовавшиеся в Московском государстве широкой автономией, зачастую в грош не ставили эти запреты. Будучи людьми вольными, казаки принимали к себе беглых помещичьих крестьян, стрельцов, посадских людей и многих других, кто желал свободной жизни. Среди этих беглецов встречался и уголовный элемент. Однако на требования московского правительства выдать тех или иных «утеклецов» донцы неизменно отвечали: «С Дона выдачи нет». К вышесказанному можно добавить, что донцами в Москве ведал Посольский приказ, отвечавший за сношения с иностранными державами, да и «честь» их посольствам («станицам») в Москве оказывали такую же, «как чужеземским нарочитым людем»¹⁹. Вот в какой обстановке вырос Стенька Разин²⁰.

Совсем в иное время жил Емельян Пугачев. У казаков уже не было прежних вольностей. Донцы теперь не выбирали войсковых атаманов — их назначало правительство. Казаки уже не могли, как прежде, ответить: «С Дона выдачи нет». Центральная власть контролировала внутреннюю жизнь некогда своевольных людей. О «походах за зипунами» Пугачев мог знать разве что из рассказов глубоких стариков да из песен и преданий. На войну казаки ходили теперь вместе с регулярными российскими войсками и только по приказанию Военной коллегии, в ведении которой они теперь состояли. Да еще им приходилось пахать землю подобно «мужикам». Конечно, из всего этого не следует, что жизнь простого донского казака стала отчасти похожа на жизнь солдата или крепостного. Достаточно сказать, что казак даже в это время пользовался несравненно большей личной свободой. Тем не менее нужно помнить, что два самых знаменитых бунтовщика, Разин и Пугачев, хотя и были донцами, всё же родились в совершенно разные эпохи, а потому и свою мятежную «карьеру» Пугачев был вынужден выстраивать иначе, чем его предшественник²¹.

Примечания

1. См., например: Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 2. Л., 1966. С. 69; Рознер И.Г. Яик перед бурей. М., 1966. С. 170; Мыльников А.С. «Он не похож был на государя». Петр III: Повествование в документах и версиях. СПб., 2001. С. 349, 350, 367; Мауль В.Я. Указ. соч. С. 239.

2. См.: Астапенко М.П. Где родился Степан Разин? // ВИ. 1988. № 9. С. 141, 142.

3. См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 127.

4. См.: Юдин П. Пугачев-терец // Военно-исторический сборник. 1913. № 1. С. 23; Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773—1775 гг.: Сборник документов / Под ред. А.П. Пронштейна. Ростов-н/Д., 1961. С. 27, 39; Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 57, 127, 239, 250; Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь. М., 1866. С. 28.

5. См.: Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 2. С. 69, 70. Примечание 6.

6. См.: Показание о Пугачеве первой жены его Софьи Дмитриевой / Публ. Г.В. Есипова // Древняя и новая Россия. 1878. Т. 1. № 4. С. 366; Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773—1775 гг. С. 39; Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 127; Пугачевщина. Т. 2. С. 389; РГАДА. Ф. 6. Д. 425. Л. 135; Д. 436. Л. 7; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1231. Л. 214 об.; Д. 425. Л. 135.

7. См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 127, 128, 134; Показание о Пугачеве первой жены его Софьи Дмитриевой. С. 366; Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773—1775 гг. С. 37, 40.

8. См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 128.

9. См., например: Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 3. С. 349—351.

10. Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 128.

11. См.: Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773—1775 гг. С. 39.

12. См.: Следствие и суд над Е.И. Пугачевым // ВИ. 1966. № 9. С. 147.

13. См.: РГАДА. Ф. 6. Д. 512. Ч. 2. Л. 466.

14. См.: Лавров А.С. Колдовство и религия в России. 1700—1740 гг. М., 2000. С. 51—60; Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974. С. 296, 312, 358.

15. См., например: Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Т. 2. С. 68.

16. См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 56, 128, 129.

17. Там же. С. 56; Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773—1775 гг. С. 39.

18. Емельян Пугачев на следствии. С. 128.

19. Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 135.

20. Подробнее о жизни донского казачества в допетровскую эпоху см.: Рябов С.И. Донская земля в XVII в. Волгоград, 1992; Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего Средневековья (до 1671 г.) Ростов-н/Д., 1998; Куц О.Ю. Донское казачество от взятия Азова до выступления С. Разина (1637—1667). СПб., 2009; Boeck B.J. Shifting Boundaries on the Don Steppe Frontier: Cossacks, Empires and Nomads to 1739: Ph. D. diss. Harvard, 2002; Imperial boundaries: Cossack communities and empire-building in the age of Peter the Great. Cambridge, 2009.

21. См.: Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII в. Ростов-н/Д., 1961; Сахаров А.Н. Степан Разин — предводитель крестьянской войны // Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв.: Проблемы, поиски, решения. М., 1974; Он же. Степан Разин. М., 2010; Усенко О.Г. Разин и Разинщина // Родина. 2006. № 11. С. 70—74.