Степан Максимович Оболяев, по прозвищу «Еремина курица» (1739 — не ранее 1802) — отставной солдат, содержатель постоялого двора в Таловом Умете, на котором Пугачев укрывался незадолго до начала нового выступления яицких казаков. Оболяев не принимал участие в пугачевском восстании, однако именно он стал одним из первых признавших в Пугачеве «императора Петра III».
В начале 1770-х годов отставной солдат Степан Оболяев содержал в качестве арендатора постоялый двор в Таловом Умете, примерно в 40 верстах от Яицкого городка. Оболяев был больше известен по прозвищу Еремина Курица, полученном за постоянную приговорку, произносимую им вместо бранных слов. Емельян Пугачев дважды останавливался на постоялом дворе Оболяева по дороге из Мечетной слободы в Яицкий городок и обратно, во время своей первой поездки в земли Яицкого войска в ноябре—декабре 1772 года. Во время этой поездки Пугачев в Яицком городке в разговоре с казаком Денисом Пьяновым (участником восстания 1772 года) впервые назвал себя Петром III. На Таловом умете, в присутствии Оболяева, он беседовал с братьями Закладновыми о задуманном им намерении увести Яицкое казачье войско на Северный Кавказ, в вольные земли Закубанья... На обратном пути, по прибытии в Малыковку, Пугачев был арестован по доносу бывшего с ним в поездке крестьянина С.Ф. Филиппова.
После побега в мае 1773 года из казанской тюрьмы, в конце июля того же года, Пугачев добрался до Талового Умета. В ходе разговоров с Оболяевым он назвал себя спасшимся царем Петром Федоровичем, демонстрировал знаки на груди, оставшиеся после болезни, назвав их следами от штыков при покушении на его жизнь. Оболяев пообещал познакомить его с казаком Григорием Закладновым, который вскоре должен был приехать к нему на постоялый двор. В следующий приезд Закладнов привел с собой Дениса Караваева. Пугачев договорился с Закладновым и Караваевым о присоединении недовольных яицких казаков к «скрывающемуся царю», тогда же было решено найти грамотного человека для составления царских указов в старообрядческих поселениях на Иргизе.
26 августа Пугачев в сопровождении Степана Оболяева отправился к Мечетной слободе, заночевав по дороге у реки Камелик и приехав к старообрядческим скитам к вечеру следующего дня. В Исакиевом скиту Оболяев не сдержался и прихвастнул, что сопровождает «государя Петра Федоровича» в поисках необходимых ему для дела писарей. На Иргизе Пугачева опознали и попытались задержать, но он сумел вырваться, после чего вернулся на Таловой Умет. В тоже время замешкавшегося Оболяева арестовали.
В ходе допросов в Малыковке, а затем и в казанской секретной канцелярии, Степан Оболяев не показал, что бывший с ним донской казак Емельян Пугачев называл себя императором Петром III, что он готовил новое выступление яицких казаков. Лишь 11 июня 1774 года, когда его доставили в Оренбург для очных ставок с Денисом Караваевым, Оболяеву пришлось сознаться. На сей раз он рассказал все без утайки. При этом, объясняя причину своего недоносительства на Пугачева, когда тот впервые «назвался государем», Оболяев сказал, что не сделал этого, так как «по простоте своей» поверил словам самозванца. Руководитель секретных следственных комиссий по делу пугачевцев Павел Потемкин в донесениях об Оболяеве писал: «...прост, но великий плут», «...по разсуждениям своим больше толковал, нежели его уму и состоянию прилично», «...достоин некотораго лишнего наказания».
По приговору от 9 января 1775 года, Оболява наказали на Болотной площади в Москве в один день с казнью Пугачева, ему вырвали ноздри, высекли кнутом, после чего он был направлен на «вечное поселение» в Кольский острог. Последнее упоминание в документах относится к 1801 году, точная дата смерти неизвестна. По документам известно, что в Коле Аболяев женился на дворовой крестьянке Анне Степановой, сосланной из-под Ярославля в Колу за «удушение своей помещицы подушками до смерти», которая родила ему двух сыновей. Потомки С.М. Оболяева до сих пор живут в Мурманской области