Вернуться к А.С. Мыльников. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы

Семь вариаций на тему чуда

С калейдоскопическим разнообразием — то более явственно, то едва различимо — донесли до нас источники картины далекого прошлого, в которых истина смешалась с фантазией, а вымысел переплелся с правдой. Включим же на короткое время воображаемый исторический кинопроектор.

...Среди государственных крестьян-однодворцев царило оживление: сопровождаемый несколькими спутниками в деревне появился молодой брюнет, лет 29. Остановившись в одной из изб, он занялся врачеванием, охотно заводил беседы с жителями. Молва о нем расходилась по округе и вскоре — то ли сам он сказал, то ли кто-то из бывалых людей догадался — все уже знали: это сам император Петр III. Время действия: 1764 г. Место действия: в зоне Курск—Обояны—Мирополье—Суджа. Роль Петра III исполнял поиздержавшийся армянский купец Антон Асланбеков.

...Приписные крестьяне и горнорабочие волновались. В памяти еще была свежа жестокая расправа над теми, кто отказался выполнять непомерные повинности. Присланная воинская команда рассеяла толпу, а более полутора сотен недовольных повесила на стенах ближнего монастыря. Но дух протеста не угас: люди продолжали собираться на сходы, готовили петицию в Петербург. Неожиданно подоспела подмога — приезжий, назвавшийся сенатским фурьером Михаилом Резцовым. Он не только принял сторону крестьян и горнорабочих, но распорядился наказать хозяйских пособников и доносчиков, а в адрес местных властей направил предписания с требованием не вмешиваться в конфликт. Фурьер взял петицию, пообещав лично отвезти ее в столицу. При встречах с народом он говорил, что император Петр III жив и по ночам вместе с оренбургским губернатором Д.В. Волковым объезжает окрестности «для разведывания о народных обидах» [142, с. 111]. В подтверждение этому фурьер охотно показывал печатный указ о присяге, заявляя, что лично получил его от царя. Время действия: апрель 1765 г. Место действия: приписанное к Кыштымскому заводу Демидовых село Охлупьевское, Масленский острог, Барневская слобода. Роль сенатского фурьера, лично известного Петру III, исполнял казак Чебаркульской крепости Исетской провинции Федор Каменщиков.

...В видавшей виды одежде от одного села к другому бредут три человека. Они останавливаются в избах однодворцев, оживленно разговаривают с хозяевами, а на вопросы о себе отвечают скупо, все больше намеками. Но вот в селе Новосолдатском путники открылись — один из них некто иной, как Петр III, а двое других — его верные генералы Румянцев и Алексей Пушкин. «Детушки, — говорил император, — замучены вы; подушные деньги наложены на вас чежелые, но те деньги будут сложены, а собираться будет с души по два гарнца хлеба» [159, с. 145]. Селяне поначалу удивлялись таким словам. Но поверили, обещав поддержку и защиту. Когда местные власти, прослышав о таком деле, послали гусарскую команду, то против нее успешно выступил отряд из 200 однодворцев. А в Россоши высочайшую особу с нетерпением поджидали уже 300 однодворцев. Время действия: позднее лето и осень 1765 г. Место действия: Усманьский уезд Воронежской губернии. В роли императора выступал беглый солдат ландмилиции Гавриил Кремнев, которому ассистировали беглые же солдаты, имена которых, по-видимому, утрачены.

...Горные, пепельно-серые кряжи, величественная суровость которых подчеркнута высоким южным небом. На одном из склонов, как бы взбираясь ввысь, виднеется монастырь, опоясанный высокой каменной стеной со сторожевыми башнями, внутри которой тоже сложенные из камня церковь, колокольня, жилые и хозяйственные строения. Воротами своими монастырь выходит на поле. Здесь многолюдно — не менее семи тысяч. Преобладают воины, одетые в длиннополые кафтаны, в руках у них копья и ружья. На возвышении в центре поля сгрудились предводители, среди которых находится сухощавый, чуть выше среднего роста человек. На вид ему лет 30 или чуть больше, у него продолговатое лицо со следами оспы, широкий лоб, удлиненный нос и небольшой рот с несколько отвисшей и мясистой нижней губой; русые с каштановым отливом волосы резко контрастируют с черными усами, густыми дугообразными бровями, из-под которых видны блестящие, быстро осматривающие собравшихся глаза. Он одет в привычный для здешних горцев так называемый албанский костюм. Постепенно гул толпы стихает — один из предводителей поднял руку. Он объявляет, что человек, стоящий рядом с ним, прибыл из царства Московского и что они, предводители, несколькими днями ранее признали в нем царя Петра III. В ответ послышались радостные выкрики, приветствия, но вот восторженный шум смолкает, все с любопытством и вниманием смотрят на гостя. Он начинает говорить. Далеко разносится над толпой его тонкий, почти женский голос. Пришелец быстро, как бы скороговоркой, подтверждает свое высокое происхождение, но просит скромности и смирения ради называть его не Петром Федоровичем, а просто — Степаном Малым. Народ ликует. По воле его предводительствующие объявляют прибывшего к ним российского царя государем этой горной балканской страны. Время действия: конец октября 1767 г. Место действия: Цетинье в Черногории. Происхождение и подлинное имя исполнителя роли Петра III остаются тайной истории.

...Мысленный кинопроектор переносит нас далеко от Балкан, в немецкий город на южном побережье Балтики. Едва различимая фигура человека, склонившегося над листом бумаги: он что-то пишет. Когда-то, до XI—XII вв., в этих местах жило славянское племя вагров. Но времена эти канули в лету, вагры были ассимилированы и влились в состав немецкого народа, оставив память о своем былом существовании в названиях некоторых селений, рек и озер. Правда, по неисповедимым капризам истории правящим герцогом этой земли стал представитель российского императорского дома. Нынешнего герцога звали Павел Петрович. Вспоминал ли обо всем этом пишущий незнакомец? Да и кем он был? Кто знает! Наверняка известно лишь одно — писал он по-латыни, и из-под пера его выходило пророчество о том, что отец теперешнего герцога, Петр III, жив и скоро вернется, чтобы навести в своих владениях порядок. Время и место действия, а также личность писавшего неизвестны. Скорее всего, это было около 1768 г., возможно, в Киле, столице Гольштейна.

...Нить памяти, продолжая разматываться, влечет за собой все дальше — на этот раз снова в Россию. Она ведет к уединенному степному хутору, живущему своими повседневными заботами и непривычному к стороннему многолюдству. По нынче здесь толпился народ. Возле дома вот уже как два дня роятся любопытные, не только местные казаки, хорошо знающие хозяина, но и беглые русские мужики, соседние татары и калмыки. Настроение у всех приподнятое. Еще бы, ведь поговаривают, что на хуторе остановился сам царь-батюшка Петр Федорович! Кое-кто уже удостоился чести видеть его, пусть и издали, а некоторым повезло: подходили к руке и беседы удостаивались! Но дверь закрыта, царской персоны не видно. Однако поутру, когда в нетерпеливом ожидании толпа достигла нескольких десятков человек, дверь распахнулась. Быстрой походкой вышел ладно сбитый, в новой казацкой одежде, среднего роста, еще не старый мужчина. Волосы у него темно-русые, но в глаза бросается черная борода, а пронзительный, повелевающий взгляд глубоко проникает в душу. Это тот, кого так долго ждали забитые и униженные помещиками и начальством, но не утратившие человеческого достоинства люди. А тем временем вперед выдвигается молодой казак и подносит к глазам лист бумаги. Ожидание достигает предела. «Самодержавнаго амператора нашего, — ударом набата поплыл его голос над слушателями, — великаго государя Петра Федаровича всероссийскаго и прочая и прочая! Во имянном моем указе изображено яицкому войску. Как вы, други мои, прежним царям служили до капли своей до крови, дяды и оцы вашы, так и вы послужити за свое отечество мне, великому государю амператору Петру Федаравичу. Когда вы устоити за свое отечество, и ни истечет ваша слава казачья от ныне и до веку и у детей вашых. Будити мною, великим государям, жалованы: казаки, и калмыки, и татары. И каторые мне, государю амператорскому величеству Петру Федаравичу, винъныя были, и я, государь Петр Федаравич, во всех винах прощаю и жаловаю я вас: рякою с вершын и до усья, и землею, и травами, и денижъным жалованьем, и свиньцом, и порахам, и хлебным правиантам. Я, велики государь амператор, жалую вас, Петр Федаравич» [132, т. 1, с. 25].

По мере чтения указа голос юноши все более креп, исполняясь восторженного подъема и внутренней веры в истинность произносимого. И когда он умолк, народ после нескольких мгновений тишины разразился шквалом радостных возгласов, благодаря государя за милости, за то, что он с ними. А тот, кого собравшиеся принимали за «амператора», сошел с крыльца, поближе к своим разноязыким слушателям. И они, замерев от столь необычайной встречи, слушали, веря и желая верить, что правительственное разглашение, будто Петр III умер, ложно, что на самом деле он спасся, а вместо него похоронили кого-то другого, и что, длительное время скрываясь, ныне он стоит живой и невредимый среди них и готов вести их в бой против тех, кто отнял у него трон. Время действия: 17 сентября 1773 г. Место действия: хутор Михаила Толкачева в ста верстах от Яицкого городка, который, усмирив пугачевцев, Екатерина II повелела впредь именовать Уральском. В роли Петра III выступал Емельян Иванович Пугачев, а манифест от его имени писал и оглашал Иван Почиталин.

...И вновь зарубежье — Центральная Европа. Бесчисленные рощи, перемежаясь лугами и заросшими кустарником холмами, иногда переходящие в густые, тянущиеся к северу леса. Малолюдные, редкие деревни, опустевшие крестьянские подворья с развалившимися постройками — давние следы Тридцатилетней войны и крепостного пресса, придавившего сельских жителей. Недолгая зима на исходе, а весна еще не вошла в свои права. Время от времени встречаются ватаги крестьян, вооруженных палками, вилами, цепами. Они движутся, петляя по лесам и проезжим дорогам, к центру этого края, надеясь найти там золотую грамоту, которую от них скрывают помещики и их чиновники. В этой грамоте сказано, что крестьянам дарована вольность и освобождение от ненавистной барщины. Разносится неясный слух, будто бы один из крестьянских отрядов возглавил молодой русский принц, специально пришедший из России, чтобы помочь угнетенному люду. Время действия: ранняя весна 1775 г. Место действия: лесистая область между городами Хлумец и Новый Быджов в Чехии. А русский принц? Кто он? Остановим здесь бег нашего мысленного кинопроектора, чтобы попробовать внимательнее вглядеться в далекие и туманные контуры давно минувшей жизни.