Вернуться к В.И. Лесин. Силуэты русского бунта

Происхождение

Известно, сколь ревностно трудились советские Пимены над жизнеописаниями предводителей народных движений, в каждом из которых виделась классовая борьба. В результате появились труды по истории крестьянских войн и биографии «замечательных людей», их возглавлявших. Булавин не стал исключением. Только хлопот с ним было поболее. Не попал Кондратий Афанасьевич в Петровский Преображенский приказ, и пыточных дел мастера не вытягивали из него показаний под «розыском», ибо сложил он свою голову еще до поражения восстания казаков. Поэтому и скудны о нем свидетельства, которыми располагают исследователи.

По рассказу бывшего бахмутского атамана Семена Кульбаки на следствии, был «вор Булавин природою подлинно салтовец из русских людей»1. Совсем немного поведал казак, но пищу для размышления историкам дал. И за то ему память вечная.

Город Салтов появился на земле Слободской Украины лишь во второй половине 50-х годов XVII столетия. Когда остановились в нем «русские люди» Булавины, неизвестно, но, кажется, счастья там не нашли, поскольку двинулись дальше на юг, в верховые станицы донских казаков.

Глава семейства беглецов из России Афанасий Булавин поселился в Трехизбянском городке, что привольно раскинулся на высоком берегу Северского Донца. Там он со временем заслужил признание казаков и был избран ими атаманом. Кондратий остался с отцом, а его брат Антип ушел в Черкасск, где тоже не затерялся среди старожилов, возглавив одну из Рыковских станиц.

«Такое выдвижение, — пишут большие знатоки донской истории, — не было чем-то необычным. Бывало, казаки первого поколения занимали еще более важное положение в Войске»2. В те далекие годы еще имели значение личные качества пришлых. А Булавины обладали и смелостью, и решительностью, и инициативой, что вполне доказали не только Афанасий и Антип, но и Кондратий. Впрочем, у старшего был еще третий сын, Иван, по-видимому младший. Но жизнь его до начала восстания осталась за пределами архивных источников.

На Дону жили и другие родственники Булавиных, которые, по предположению известной исследовательницы периода Е.П. Подъяпольской, были «из казацкой среды». Однако это не может служить доказательством того, что семейство мятежного атамана происходило из «старопришлых»3. Все они могли бежать из России в одно и то же время. А если и в разное, то последним наличие опоры лишь облегчало возможность закрепиться на новом месте. Впрочем, это не столь уж и принципиально.

Неизвестно, когда родился Кондратий Афанасьевич и как долго прожил рядом с отцом. Есть основание полагать, что он принимал участие в Азовских походах Петра I, штурмовал крепостной вал и стены и вместе с другими донцами способствовал конечному успеху царского замысла. Если все было так, то это неизбежно поднимало авторитет новопришлого в глазах соседей. Во всяком случае, примерно в это время неведомый нам трехизбянский казак Семен (не исключено, что упомянутый Кульбака) решился-таки отдать за него свою дочь Анну, и та подарила герою сына Никиту, а лет десять—двенадцать спустя еще и Ивана. Разница в возрасте между первым и последним вряд ли может служить достаточным основанием для сомнения в том, что матерью обоих мальчиков была одна и та же женщина.

Казачки в ту пору рожали часто. Но нередко и хоронили своих чад. Анне Семеновне Булавиной в год появления на свет сына Ивана было лет тридцать, не больше. И она еще не раз могла порадовать своего Кондратия. Да, видно, не судьба. Втянулся муж в дело опасное. Себя погубил и жену с детьми — тоже.

О росте авторитета Булавина свидетельствует избрание его атаманом Бахмутского городка. Надо сказать, казаки, вручив ему власть над собой в очень тревожное время, кажется, ожидали от него решительных действий.

Примечания

1. Подъяпольская Е.П. Новое о восстании К. Булавина // Исторический архив. 1960. № 6. С. 126.

2. Пронштейн А.П., Мининков Н.А. Кондратий Афанасьевич Булавин. М., 1988. С. 31.

3. Подъяпольская Е.П. Известия о роде Булавиных // Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. Проблемы, поиски, решения. М.—Л., 1966. С. 65.