§ 4. Исетский район восстания. Челябинский повстанческий центр

Крупным районом народного движения стала Исетская провинция: здесь сложился один из трёх узловых пунктов Крестьянской войны — Челябинский повстанческий центр.

Повстанческие отряды составляли исетские казаки, заводские работные люди, государственные крестьяне и башкиры. Как подчеркивалось выше, в пугачёвском восстании приняло участие подавляющее большинство башкир всех четырёх дорог Уфимской и Исетской провинций. В собственно Исетской провинции они тоже были активными, даже послужили своего рода запалом народной войны. А их в Зауральской Башкирии числилось 3174 двора. При расчёте 2—3 мужчины на двор они могли выставить до 10 тыс. конников¹.

В 10 крепостях провинции (Челябинская, Миасская, Еткульская, Чебаркульская, Уйская, Санарская, Коельгская, Кичигина, Чистозерская, Еманжелинская) числилось 1782 служащих и до 600 отставных казаков, входящих в состав Оренбургского казачьего войска². В первый период Крестьянской войны большинство исетских казаков поддержало народное движение.

На семи заводах (Златоустовский, Каслинский, Верхний и Нижний Кыштымские, Нязе-Петровский, Саткинский, Уфалейский) проживало более 14 тыс. душ м. п. Постоянными жителями были работные люди — 3559 душ м. п. Здесь же трудились 9810 душ м. п. приписных крестьян и несколько сот вольнонаемных. Среди приписных 4204 мужчины в возрасте от 15 до 60 лет были государственными крестьянами Барневской слободы и Масленского острога Исетской провинции; остальные приходили из деревень Сибирской губернии³.

Но главной движущей силой восстания, основной частью повстанческих отрядов были государственные крестьяне (черносошные, экономические, ясачные). Всего по третьей ревизии их в провинции насчитывалось более 54 тыс. душ м. п.⁴

Специальных указов Пугачёва, адресованных жителям провинции, не сохранилось, но имеется много косвенных свидетельств о распространении здесь манифестов «государя Петра Фёдоровича». Призывы Пугачёва находили широкий отклик среди населения. Крестьяне Далматовской экономической вотчины с радостью говорили, что «государь наш... жалует всех и освобождает от всех податей на 7 лет, а казначеи и монахи не будут больше над нами властвовать и разорять». Приписные крестьяне в пожалованиях Пугачёва также видели выражение своих надежд и утверждали, что теперь «государственная подать уменьшится и не будут собирать подушные деньги три года, соль из казны продаваться будет по 12 коп. пуд и на заводах работать они не будут»⁵.

Первыми в повстанческое движение включились зауральские башкиры. Получив известия о новоявленном «императоре Петре III», а затем и его жалованные указы, башкиры уклонились в октябре—ноябре от мобилизации в карательные команды для отправки под Оренбург. В надежде вернуть отнятые вотчинные земли они уже в ноябре появились у крепостей Троицкой и Верхнеяицкой дистанций, с юго-востока примыкавших к территории Исетской провинции. В рапортах комендантов крепостей комендантам этих дистанций полковнику Е.А. Ступишину и бригадиру А.А. Фейервару и донесениях последних Военной коллегии и оренбургскому губернатору сообщалось о нападениях башкирских отрядов на гарнизонные команды⁶. В начале декабря у Верхнеяицкой крепости произошло первое сражение башкирской конницы с корпусом генерала И.А. Деколонга, прибывшего с Сибирской укрепленной линии⁷. 15 декабря башкирский повстанческий отряд из 600 всадников напал на команду премьер-майора Я. Декастро-Лацеродо, направлявшуюся к Уйской крепости. Повстанцы преследовали карателей целых 22 версты, пока тем не удалось скрыться за стенами крепости⁸. В конце месяца башкирские отряды блокировали центр провинции — Челябинскую крепость. По сообщению провинциальной канцелярии в Сенат, они «пресекли комуникацию с Оренбургом, ибо со 2 числа декабря никакого известия оттуда в Челябинск не получается»⁹.

Осенью 1773 г. стали выходить из подчинения властям исетские казаки. Челябинский казак П. Билдин на допросе в провинциальной канцелярии 27 октября говорил о твёрдой решимости казаков присоединиться к Пугачёву. К тому же среди них ходили отрадные слухи о появлении близ «Петра III»-Пугачёва их прежнего защитника — казака Ф. Каменщикова по прозвищу «Алтынный глаз»¹⁰. Казаки группами бежали в Берду. В декабре 1773 г. — январе 1774 г. на сторону повстанцев перешли казаки Коельгской, Кичигиной и Челябинской крепостей¹¹.

Волнениями были охвачены и заводы. 6 декабря остановилось производство на Саткинском заводе. Выборные от заводских крестьян ездили на Юрюзанский завод за копией манифеста «Петра III». А потом они отправились «к стоящему под Уфою Пугачёва команды полковнику Юлаю [Азналину] с тем, что они Пугачёву предаются», и просили известить об этом командиров башкирских отрядов, действовавших вблизи зауральских заводов. 450 вольнонаёмных крестьян-чувашей Златоустовского завода вступили в тайный сговор с башкирским повстанческим отрядом «о вспоможении» в случае атаки ими завода. С появлением здесь в последней декаде декабря отряда атамана И.С. Кузнецова, посланного И.Н. Зарубиным из Чесноковского лагеря, а вслед за ним и отряда личного эмиссара Пугачёва полковника И.Н. Грязнова, все население Златоустовского и Саткинского заводов присягнуло «Петру Фёдоровичу»¹². Следует отметить, что отряды Кузнецова и Грязнова состояли из башкир и заводских крестьян Уфимской провинции¹³.

В начале января повстанческая власть была учреждена на всех заводах Исетской провинции. Управление перешло к выборным органам — станичным избам.

С конца 1773 г. в народное движение постепенно включалось многочисленное крестьянство Окуневского, Куртамышского, Шадринского и Исетского дистриктов (уездов) провинции. Полным провалом окончилась проводимая генерал-поручиком И.А. Деколонгом и провинциальной канцелярией операция по формированию отрядов из государственных крестьян. «А желающих с крестьян для поиску и искоренения... башкирцов никого по произведенным публикам и вызывам у меня не явилось», — докладывал воевода А.И. Веревкин. Такие же результаты были и у коменданта Верхнеяицкой дистанции крепостей полковника Е.А. Ступишина, рапортовавшего 28 декабря, что ни один крестьянин не пришел к нему, «да и впредь быть не надеется»¹⁴. Тогда провинциальная канцелярия приступила к насильственному набору команд из так называемых «выписных казаков»: из крестьян по одному «временному казаку» от семи душ м. п. Однако часть крестьян открыто уклонялась от набора, а другие вступали в число «выписных казаков» с целью получить оружие, а потом бежать и сражаться на стороне Пугачёва¹⁵.

К концу декабря относится оформление Челябинского повстанческого центра. Его действия распространялись на территорию Исетской провинции, смежные районы Сибирской губернии и Оренбургской укрепленной линии. С января до начала марта 1774 г. Челябинский центр возглавлял атаман И.Н. Грязнов. Его ближайшим помощником был атаман Г. Туманов, крепостной крестьянин Воскресенского завода, сменивший Грязнова после отъезда последнего в Берду¹⁶.

Активными соратниками Грязнова были башкирский старшина Мякотинской вол. депутат Уложенной комиссии 1767 г. Базаргул Юнаев¹⁷, походный старшина Кара-Табынской вол. Юламан Кушаев¹⁸, главный старшина Исетской провинции и старшина Кара-Табынской вол. Исай Токтагулов¹⁹, почтовый комиссар и старшина Балакатайской вол. Сара Абдуллин, старшина Айлинской вол. Муртаза Юртаумов²⁰. На втором этапе Крестьянской войны они получили от Пугачёва высокие воинские звания.

Исетское казачество также выдвинуло крупных деятелей восстания, как капрал П.З. Билдин, в ноябре 1773 г. — январе 1774 г. командовавший полком казаков в Берде, а затем отправленный Пугачёвым к И.Н. Грязнову²¹, повстанческие атаманы — капрал чебаркульских казаков Т. Фалков, казак Кичигиной крепости О. Сазонов, челябинский казак П. Пестерев²² и др. Под общей командой Грязнова действовали отряды повстанческого полковника тептярского старшины Мухаммета Саферова, повстанческого есаула татарина И. Иликаева (Алфёрова), русского крестьянина П. Шешенина, получившего от Грязнова чин полковника, крестьянина Н. Благодарева и др.²³

Красная башня и часть стены Далматова монастыря. Фото начала XX в.

Успешному развитию повстанческой борьбы в провинции способствовала широкая агитационная работа Грязнова и его эмиссаров, распространявших среди населения указы Пугачёва и воззвания самого Грязнова на тюрки и русском языке. Обращения Грязнова от 8 и 9 января 1774 г. к жителям Челябинска и провинциальным властям принадлежат к самым ярким антикрепостническим документам, вышедшим из повстанческого лагеря. В них прозвучала резкая критика положения крестьян, кого помещики «хуже почитали», чем собак, «с которыми гоняли за зайцами», а заводчики так «работою удручили, что и в [с]сылках тово никогда не бывало, да и нет». От имени восставшего народа Грязнов выступил с требованием полной ликвидации феодального гнёта и уничтожения эксплуататоров трудовых масс — дворянства и заводчиков. В воззваниях Грязнова нашла обоснование мысль о справедливости народного восстания²⁴.

Для вовлечения разноязычного населения провинции в повстанческую борьбу, установления контактов между повстанческими отрядами много сделал атаман Г. Туманов. По характеристике исетского воеводы И.Г. Лазарева, сменившего Веревкина, Туманов был «Пугачёву важный сообщник и, по причине знания татарского языка и российской грамоты читать и писать, всее Башкирию и великое число русских взбунтовал. И во все бывшее замешательство был при... полковнике Грязнове, обще с ним в городе Челябинску главным и вящше Грязнова предводителем»²⁵.

Направляемые из Челябинского центра небольшие отряды из русских крестьян, казаков и башкир при поддержке жителей вступали, не встречая сопротивления, в крепости и слободы. В январе почти вся провинция была охвачена восстанием.

Как и в других провинциях и уездах, главной целью пугачёвцев был захват административного центра. Населенная часть Челябинской крепости по обоим берегам Миасса была укреплена заплотом, рогатками, надолбами. По распоряжению воеводы Веревкина в помощь челябинскому гарнизону было собрано до 2 тыс. государственных крестьян, свезено 25 пуд. пороха и 200 ружей. В начале января 1774 г. воевода задержал прибывшую в крепость артиллерийскую полевую команду. Вскоре сюда подошла рота тобольского батальона под командой подпоручика Ф. Пушкарева²⁶.

К башкирским повстанцам, ещё в декабре окружившим Челябинскую крепость, приезжали выборные от крестьянских сходов из разных районов провинции, чтобы узнать о времени штурма Челябинска и прислать к тому часу отряды «на вспоможение для взятья здешняго города»²⁷. Для башкирской конницы крестьяне поставляли под Челябинск продовольствие и фураж²⁸. С прибытием Грязнова здесь были сконцентрированы основные повстанческие силы провинции.

В начале января Челябинск был окружен 4-тысячным отрядом повстанцев, располагавшим 8 чугунными пушками. 8 января Грязнов отправил в Исетскую провинциальную канцелярию письма, «чтоб без всякаго сопротивления город Челябинск ему здать», и обращения к жителям поддержать повстанцев²⁹. За три дня до этого, 5 января, в крепости произошло восстание, поднятое казаками. Его возглавили атаман М.А. Уржумцев и хорунжий Н.Я. Невзоров. Повстанцы захватили пушки, арестовали провинциальное начальство. Однако, пользуясь просчётом восставших, оставивших без внимания прибывшие воинские подразделения, подпоручику Ф. Пушкареву удалось овладеть ситуацией. Восставшие казаки бежали из крепости. Но они заверяли Грязнова, что в случае нападения повстанцев на Челябинск им будет обеспечена поддержка большинства жителей³⁰. И действительно, как сообщал воевода в Сенат, в крепости было неспокойно, так как казаки привели всех крестьян «в возмущение и колебание»³¹.

Не дождавшись ответа от провинциальных властей, 8 и 10 января повстанцы попытались штурмом захватить Челябинск, но мощный огонь из 18 пушек со стен крепости отбил их атаки³². Захвату Челябинска помешал и подход команды секунд-майора П. Фадеева, присланной сибирским губернатором Д.И. Чичериным, а затем — корпуса генерал-поручика И.А. Деколонга. Башкирские отряды всячески препятствовали продвижению Деколонга от Верхнеяицкой крепости к Челябинску. Ему пришлось дважды вступить в бой с отрядом, которым командовали старшина Барын-Табынской вол. Абдулкарим Курманаев и старшина Куваканской вол. Кукей Бекбулатов. 13 января Деколонг «пробрался в город»³³.

Грязнов, не располагая достаточной артиллерией, не решался вновь атаковать крепость. Блокировав Челябинск, он вынуждал Деколонга посылать войска за стены крепости. Во время одного из боевых столкновений был схвачен пугачёвец хорунжий Невзоров и зверски замучен воеводой³⁴. Однако в целом успех в открытом бою принадлежал пугачёвцам. Оценив боевую силу повстанцев и опасаясь того, чтоб оказаться надолго отрезанным от основных карательных войск, Деколонг и воевода приняли решение оставить Челябинск и Исетскую провинцию. В принятом заявлении они объективно оценивали обстановку в провинции: пугачёвцы «не только башкиров, но и российских государственных и заводских крестьян привели в такое злопагубное для них заблуждение, что они ни на какия от камандиров увещевания, ниже на самыя высочайшия имянные е. и. в. манифесты не взирают и от злодейских партей не отстают, но час от часу более оные умножают и всем потребным снабдевают»³⁵. В донесениях Деколонга и сибирского губернатора Чичерина в Петербург также сообщалось о дружном выступлении людей разных национальностей и социальных групп и их безразличии к уговорам властей придти в повиновение³⁶.

Между тем, одним из методов давления на народ в борьбе против восставших было распространение официальными властями и командирами карательных войск различных обращений к населению, содержавших лживые сведения о повстанческом движении и угрозы в адрес тех, кто поддерживал пугачёвцев. Предводители восставших тоже принимали различные меры, чтобы не допустить агентов властей в освобожденные районы. Так, Юламан Кушаев изолировал ахуна Абдуллу Муслюмова Даушева. По распоряжению Базаргула Юнаева был казнен переводчик провинциальной канцелярии О. Мещеряковский, разъезжавший с увещеваниями воеводы выдавать пугачёвцев³⁷.

Оставив 8 февраля Челябинск, воинские команды, провинциальное начальство и часть жителей крепости несколько дней отходили на восток к границам губернии, отбиваясь от «пресильных нападений» повстанцев. Как сообщал Веревкин в Сенат, «казаки с крестьянством и башкирцами до 100 верст чрез 6 дней походу провожали с пушками, почему ежедневно принуждены иметь с ними... баталию и оборону»³⁸. Провинциальная канцелярия нашла убежище у сибирского губернатора, а Деколонг остановился в Шадринске. Перепуганный челябинский воевода умолял Деколонга направить на усмирение восставших гарнизонные войска, сняв их со всех линейных крепостей, и даже предлагал оставить селения края без защиты от набегов со стороны кочевников³⁹.

Вытеснив трёхтысячный корпус Деколонга, повстанцы вошли в Челябинск. Взятие административного центра было большим успехом пугачёвских войск. Под их давлением значительные воинские силы вынуждены были отойти к границам губернии. С уходом Деколонга почти вся провинция перешла в руки повстанцев. Челябинск стал их опорным пунктом. Охрану Челябинска и его округи несли отряды И.Н. Грязнова, Г. Туманова, Базаргула Юнаева, Исы Токтагулова, Юламана Кушаева, Т. Фалкова, Мухаммета Саферова и других повстанческих вожаков.

После взятия Челябинска целью повстанцев было овладение центрами дистриктов Шадринском, Окуневском, Куртамышем, а также Далматовым монастырем.

В Шадринский и Окуневский дистрикты Грязнов направил отряд пугачёвского атамана табынского казака М. Ражева и повстанческого есаула заводского крестьянина Воскресенского завода А.Д. Ерусланова. Появление отряда послужило сигналом к открытому выступлению государственных крестьян. По рапорту экономического казначея подпоручика Е. Козловского в Казанское экономическое правление от 8 апреля 1774 г., с уходом Деколонга из Челябинска повстанческие отряды «рассыпались во многие, как около оного города Шадринска по близости состоящие, так и другие окрестные слободы и, чиня возмущения, привели крестьян к себе в присоединение»⁴⁰.

Манифест «Петра III» — Пугачева от 3 декабря 1773 г., врученный полковнику Бахтияру Канкаеву. РГАДА. Ф. 6. Д. 416, ч. 2. Л. 106. На тюрки

Челябинский повстанческий центр помогал налаживать гражданское управление и хозяйственную жизнь в провинции, следил за набором в отряды, их обеспечением продовольствием и оружием⁴¹. Повсюду создавались новые органы местного самоуправления. Так, в начале февраля в с. Воскресенское прибыл русско-башкирский отряд из 200 чел. во главе с повстанческим есаулом челябинским казаком М. Таракановым. Крестьяне «с ними имели согласие», учредили «контору станичную, а старосту отреша, выбрали из тутошних крестьян атамана, есаула, хорунжего и сотских». Из села к пугачёвцам ушло 200 вооруженных крестьян⁴². Интересно отметить, что зачастую своими новыми начальниками крестьяне выбирали активных участников прежних выступлений монастырских и приписных к заводам крестьян⁴³.

Повстанцы быстро овладели Окуневской слободой и другими крупными слободами. 11 февраля крестьяне Куртамышского дистрикта подняли восстание, арестовали членов управительской канцелярии, сформировали вооруженный отряд. Они намеревались напасть на Звериноголовскую крепость, чтобы наказать офицеров, обременявших их нарядами по перевозке продовольствия, боеприпасов и др. Но прибывший к ним из Окуневска пугачёвский есаул И. Иликаев (Алферов) присоединил куртамышцев к своему отряду и двинулся к Курганской слободе в Ялуторовский дистрикт Сибирской губернии⁴⁴.

Одновременно повстанцы окружили Шадринск и Далматов монастырь. Однако вступление 20 февраля в Шадринск сибирской команды премьер-майора Ф. Жолобова, а через три дня Деколонга с тремя полевыми командами заставило пугачёвцев снять осаду и отойти к монастырю. Тем не менее, события восстания вынудили Деколонга отказаться от ухода в Екатеринбург и задержаться в Шадринске⁴⁵.

У Далматова монастыря (в 150 верстах от Челябинска) были сосредоточены значительные силы повстанцев. В конце февраля их численность достигала 5 тыс. человек. Общее командование осуществлял направленный сюда Грязновым атаман П.М. Пестерев⁴⁶. И дело пугачёвцам предстояло трудное. Монастырь был обнесен высокой каменной стеной, на которой были расставлены 16 пушек. Хотя подавляющее большинство жителей 21 селения бывшей монастырской вотчины присоединилось к пугачёвцам, монахам удалось собрать в крепость несколько сот крестьян. А в пугачёвские отряды вступило свыше 2 тыс. экономических крестьян. Повстанцы закрыли все дороги, ведущие к монастырю из Екатеринбурга, Челябинска и Шадринска. 13 февраля они вплотную подошли к стенам обители и приступили к обстрелу монастыря, но ответная стрельба заставила их отступить. В последующие дни повстанцы продолжали вести обстрел из артиллерии, ружей и луков и предлагали осажденным сдаться. С предложениями о добровольной сдаче обращались к монахам Пестерев и посланный к нему на помощь атаман В. Митрофанов⁴⁷.

Полная блокада монастыря длилась около месяца. К концу этого срока в начале марта часть повстанцев, узнав о намерении карателей идти из Шадринска к монастырю и не имея достаточного запаса пороха и боеприпасов для отпора, отошла от монастыря. 14 марта Деколонг направил к монастырю тысячный отряд солдат и драгун под командованием премьер-майора Я. Декастро-Лацеродо. Они сняли осаду и вместе с монахами учинили жесточайшую расправу над повстанцами⁴⁸, захваченными на подступах к монастырю.

Другим районом движения стала Оренбургская укрепленная линия. Повстанцы не отказывались от намерений захватить крепости Троицкой и Верхнеяицкой дистанций. В январе 1774 г. у Троицкой крепости действовал башкирский отряд, насчитывавший до 2 тыс. человек. На помощь ему Грязнов направил отряд из работных людей, казаков и государственных крестьян под командованием О. Сазонова. Пугачёвцы обратились с воззванием к гарнизону и жителям крепости перейти на их сторону⁴⁹. Но мирные переговоры с комендантом хорошо укрепленной крепости, располагавшей значительным гарнизоном, не состоялись. По сообщению коменданта дистанции бригадира А.А. Фейервара в Военную коллегию, 23 февраля повстанцы окружили крепость плотным кольцом, не раз вступали в бой с осажденным гарнизоном, но на штурм крепости не отважились⁵⁰.

По донесениям полковника Е.А. Ступишина, крепости Верхнеяицкой дистанции осаждали объединенные отряды башкир, работных людей, государственных крестьян и исетских казаков⁵¹. Так, Карагайскую крепость блокировали отряды, в состав которых входили башкиры Бурзянской волости Уфимской провинции, русские и татарские крестьяне и казаки, прибывшие из-под Челябинска⁵². Один из командиров повстанцев атаман уйских казаков А. Малявкин в своём «объявлении» карагайцам от 12 февраля сообщал, что крепости «Троицкая, Степная, Магнитная и Звериноголовская уже атакованы. А под Карагайскою и Петропавловскою крепостьми... объявляетца с манифесту его величества экземпляр, а увещеваетца о склонности»⁵³.

Чтобы удержать в повиновении гарнизоны крепостей, «истребить из них дурныя мысли и зделать усердными к службе», коменданты выдавали «каждаго нижнего чина военным служителям, а равно казакам и отставным» по 1 руб. сверх жалованья⁵⁴. Не решаясь на вылазки за стены крепостей, коменданты выбирали моменты временного затишья для карательных набегов в ближайшие деревни. 25 января команды Ступишина напали на башкирскую деревню Москово (в 12 верстах от Верхнеяицкой крепости), «всю выжгли, где их жен и детей немало згорело»⁵⁵.

Челябинский повстанческий центр не был изолирован от основных магистралей войны. Атаман Грязнов поддерживал постоянную связь с Пугачёвым и Зарубиным. Он заботился о снабжении Главного повстанческого войска под Оренбургом оружием, деньгами, продовольствием. Ещё в конце декабря, по свидетельству приказчика Саткинского завода Моисеева, атаман И.С. Кузнецов «из конторы взял до 10 000 [руб.], также 12 пушек, 250 ружей и до 5 пуд. пороху для отправления к Пугачёву, куда и его, Моисеева, хотел отослать»⁵⁶. В начале марта сам Грязнов повез в Берду крупную сумму денег, конфискованных на заводах, в центрах дистриктов и крепостях. Налаживались взаимные связи с Красноуфимско-Кунгурским повстанческим районом. Так, Красноуфимская станичная изба посылала соль на заводы провинции⁵⁷.

Своё отступление из Челябинска к границам Сибирской губернии Деколонг объяснял обеспокоенностью подъёмом народного движения в Зауралье: «чтоб не расселилось сие зло и в Сибирской губернии, а особенно не обладали б злодеи екатеринбургскими заводами»⁵⁸. Но было уже поздно, и Сибирская губерния, по словам её губернатора Д.И. Чичерина, «не могла избежать прикосновения злодейского пламени»⁵⁹. Исетский повстанческий центр оказал посильную помощь восставшему населению юго-западной части Сибирской губернии.

Как сообщалось в ведомости сибирского губернатора Д.И. Чичерина генерал-аншефу П.И. Панину о «селениях Сибирской губернии, каторыя дерзали выходить из подданическаго ея и. в. повиновения», жители Ялуторовского дистрикта, граничившего с Оренбургской губернией, имели «тайную пересылку Исецкой правинцыи со слободами Каминскою и Куртамышевскою и ичкинскими татарами, призывая ис тех мест зладейскую партию». В сибирские слободы из Исетской провинции был направлен отряд из 600 башкир, мишарей, казаков и крестьян под командой повстанческого есаула татарина д. Терсюцкая Исетской провинции И. Иликаева (Алферова), а затем отряд атамана И. Ковалевского⁶⁰. Вскоре объединенный отряд вырос до 3 тыс. чел.⁶¹ «Генерально взбунтовали» жители Утяцкой, Курганской, Пуховой, Иковской и других слобод дистрикта. Сибирские крестьяне и сами шли в «казаки», и снабжали войско продовольствием и фуражом. По признанию губернатора Д.И. Чичерина: «ва всех слободах идущих к ним злодейских толп з башкирцами на адни сутки по 20 лошадей в пищу их с радостию заготовляли»⁶².

Повстанцы ставили перед собой задачу разгромить местные воинские части, захватить центр Ялуторовского дистрикта с. Бачанку, «усиля тем свое войско, пройти до Тобольска и стараться оным завладеть»⁶³. Но в ходе сражений с воинскими частями под началом премьер-майора Г. Эртмана 6 марта у слободы Пуховой, а затем 19—22 марта у Иковской слободы пятитысячный отряд повстанцев потерпел поражение⁶⁴.

Военные неудачи, быстрое продвижение карательных команд, отправленных сибирским губернатором, поколебали решимость повстанцев к дальнейшим открытым выступлениям. Иликаев со своим отрядом отошел в Исетскую провинцию. Одновременно на повстанцев обрушилась волна репрессий губернской администрации, и вскоре восстание крестьян Западной Сибири было подавлено.

Примечания

1. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 205; ГАОО. Ф. 3. Д. 143. Л. 25.

2. Материалы по... ОКВ. Вып. VII. С. 185; РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 816. Л. 36—38.

3. РГАДА. Ф. 342. Д. 242. Л. 1, 7; Андрущенко А.И. Указ. соч. С. 330, 334.

4. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 205; Андрущенко А.И. Указ. соч. С. 162.

5. Кондрашенков А.А. Крестьянская война 1773—1775 гг. в Зауралье // Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. С. 195.

6. РГВИА. Ф. 20. Д. 1230. Л. 145, 170, 251—253, 255; Д. 1235. Л. 359, 544; Крестьянская война. С. 98—101, 364.

7. Крестьянская война. С. 98—99.

8. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 3. Л. 181, 199.

9. РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 2. Л. 78—79.

10. РГВИА. Ф. 20. Д. 1230. Л. 258.

11. Крестьянская война. С. 99.

12. РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 2. Л. 76—78; РГАДА. Ф. 6. Д. 467, ч. 10. Л. 191—192; Д. 504, ч. 2. Л. 284, 286—288; Д. 507, ч. 3. Л. 440—441; Д. 627, ч. 10. Л. 401 об.; Пугачевщина. Т. 1. С. 195.

13. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 5, 6, 378, 404—405; Пугачевщина. Т. 2. С. 323—325.

14. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 3. Л. 336, 337.

15. Середа — 2-й Н. Исетская провинция во время Пугачевского бунта и генерал-поручик Деколонг // Справочная книжка Оренбургской губернии на 1870 г. Оренбург, 1870. С. 3—4; Кондрашенков А.А. Очерки истории крестьянских восстаний в Зауралье в XVIII веке. Курган, 1962. С. 122.

16. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 270—273, 279—286, 429, 433—437; подробнее о И.Н. Грязнове и Г. Туманове см.: Лимонов Ю.А., Мавродин В.В., Панеях В.М. Указ. соч. С. 112—137.

17. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 370; Д. 490, ч. 2. Л. 390—391; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 288.

18. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 239, 250—251.

19. Там же. Л. 239, 370; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 280.

20. Архив ПФИРИ РАН. К. 51. Оп. 1. Д. 33. Л. 22; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 280.

21. Восстание Емельяна Пугачева. С. 161; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 282, 437.

22. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 276—278, 283, 381, 396, 435, 436.

23. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 8. Л. 394—397; Д. 467, ч. 3. Л. 28—29; Д. 507, ч. 5. Л. 41—45; Андрущенко А.И. Указ. соч. С. 176, 220—225.

24. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 271—272, 433.

25. Пугачевщина. Т. 2. С. 434.

26. Дубровин Н. Указ. соч. Т. 2. С. 216—222; Андрущенко А.И. Указ. соч. С. 168—170.

27. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 239.

28. Пугачевщина. Т. 2. С. 56.

29. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 370, 380 об.; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 270—272.

30. Сидоренко С.А. Челябинск в Крестьянской войне 1773—1775 гг. // Из истории Южного Урала. Челябинск, 1975. Вып. 9. С. 3—9; РГВИА. Ф. 20. Д. 1235. Л. 343.

31. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 2. Л. 126.

32. Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Т. 2. С. 239—245.

33. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 10. Л. 370—371; Пугачевщина. Т. 2. С. 56.

34. РГАДА. Ф. 6. Д. 504, ч. 3. Л. 188—189; РГВИА. Ф. 20. Д. 1235. Л. 455.

35. РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 2. Л. 628.

36. РГВИА. Ф. 20. Д. 1232. Л. 323—326, 374—375; Д. 1233, ч. 1. Л. 42—43.

37. РГАДА. Ф. 6. Д. 490, ч. 2. Л. 390—391; Д. 627, ч. 10. Л. 250—251.

38. Там же. Д. 504, ч. 3. Л. 179—180, 190—191.

39. Там же. Д. 627, ч. 10. Л. 645.

40. Пугачевщина. Т. 2. С. 414.

41. Там же. С. 434; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 279—286.

42. Пугачевщина. Т. 2. С. 414—415.

43. Кондрашенков А.А. Крестьянская война 1773—1775 гг. в Зауралье. С. 205.

44. Там же. С. 214—215.

45. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 9. Л. 108; Дмитриев-Мамонов А.И. Указ. соч. С. 77; Кондрашенков А.А. Крестьянская война 1773—1775 гг. в Зауралье. С. 208—209.

46. РГВИА. Ф. 20. Д. 1235. Л. 353—356; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 273—275.

47. Зырянов А. Пугачевский бунт в Шадринском уезде и его окрестности // Пермский сборник. М., 1859. Кн. 1. С. 61—63, 75—76; Плотников Г. Далматовский монастырь в 1773 и 1774 гг. или в Пугачевский бунт // Чтения ОИДР. М., 1859. Кн. 1. С. 31—35, 45; Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 277—278.

48. Плотников Г. Указ. соч. С. 39—40.

49. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 278—279.

50. РГВИА. Ф. 20. Д. 1232. Л. 236, 327—328.

51. Крестьянская война. С. 98—101.

52. РГАДА. Ф. 429. Д. 847. Л. 5—6; РГВИА. Ф. 20. Д. 1231. Л. 364—365.

53. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 275—276.

54. Крестьянская война. С. 100.

55. Там же. С. 101.

56. РГИА. Ф. 468. Оп. 32. Д. 2. Л. 77.

57. Документы ставки Е.И. Пугачева. С. 208, 220, 433.

58. РГАДА. Ф. 6. Д. 467, ч. 3. Л. 78.

59. Там же. Ф. 1274. Д. 179. Л. 274.

60. РГАДА. Ф. 6. Д. 627, ч. 8. Л. 394 об. — 397; Д. 467, ч. 3. Л. 28—29; Пугачевщина. Т. 3. С. 33.

61. РГАДА. Ф. 6. Д. 467, ч. 3. Л. 28 об.

62. Там же. Д. 627, ч. 11. Л. 108.

63. Там же. Д. 467, ч. 3. Л. 29 об.

64. Там же. Л. 19, 28, 29; Д. 627, ч. 11. Л. 118—121; Дмитриев-Мамонов А.И. Указ. соч. С. 83—84, 90—91.