Палеография
В настоящее время упомянутое письмо хранится в РГАДА в фонде «Переписка лиц императорской фамилии и других высочайших особ» (Ф. IV). Особого значения этому документу, судя по месту его хранения, не придавали. По своему содержанию, а также из-за несомненной связи с Записками Екатерины II оно, как нам кажется, должно было быть помещено в «Секретные пакеты» (Ф. I), запечатанные и подписанные российскими императорами Николаем I и Александром II, но туда почему-то не попало.
Письмо написано на двойном листе бумаги, размером 308×206 мм. Текст письма расположен на первой странице (л. 1), а приписки Я. Штелина — на 4-й (л. 2 об.). Бумага письма имеет филиграни: л. 1 — римскую цифру II и подпись под ней, которую нам не удалось разобрать; л. 2 — большая филигрань (115×105 мм) с изображением двух львов, прислонившихся к колонне, стоящей на подставке и украшенной императорской короной. К сожалению, мы не смогли точно идентифицировать эту филигрань (у С.А. Клепикова нечто подобное находится под номером 1255 и относится к 80-м годам XVII и началу XVIII века1).
Письмо перед отправлением складывалось дважды. На л. 2 об. (в правом верхнем квадранте, образованном складками) видны остатки красной сургучной печати с сохранившимся остатком соединительной бумажки; в том же квадранте — два пятна, возможно чернильные кляксы; указания адресата нет. Бумага письма (особенно л. 2 об.) сильно загрязнена, а сгибы очень потерты. Создается впечатление, что это письмо долго носили в кармане. Судя по профилю сгибов, письмо, возможно, было смято, а потом его выгладили; текст же писался на ровной бумаге без складок.
Документ, который мы (и работники РГАДА) определяем как письмо Петра Федоровича, написан по-французски и имеет подпись. Естественно, прежде всего, необходима идентификация его почерка с почерком великого князя. К сожалению, до нашего времени дошло очень мало документов, написанных великим князем и тем более близких ко времени предполагаемого написания письма (февраль 1746 года). Мы обнаружили письмо Петра Федоровича от 15 января 1743 года, написанное по-французски из Петербурга2. Кроме того, нами выявлено более десятка современных подписей Петра Федоровича под различными документами3. Анализ этих автографов, а также специальное графологическое исследование, произведенное в Институте криминалистики ФСБ РФ, подтверждает принадлежность упомянутых документов великому князю Петру Федоровичу*. Редакторы ГИ обратили внимание, что под письмом к великой княгине Петр Федорович подписался как Veter, а «в прочих письмах» как Vierte. Имеющийся у нас материал позволяет предположить, что в 1740-х годах великий князь подписывался в основном как Veter, а во второй половине 1750-х — как Vierte (например, письма к Фридриху, к Екатерине II из Ропши), хотя известны и отдельные исключения**. Примечательно, что Петр Федорович не стал повторять подпись своего деда — Петра Великого, подписывавшегося как Viter4.
Очень сложные проблемы возникают при внешнем сравнении писем Петра Федоровича 1743 и 1746 годов. Бросается в глаза небрежность и неаккуратность последнего послания. Зная дурные привычки (любовь к спиртному) Петра Федоровича, мы склонны были считать, что это письмо написано именно в таком состоянии (о чем, как нам казалось, свидетельствует и его содержание) и поэтому резко отличается от первого. Правда, необходимо учитывать быстрые возрастные изменения: в январе 1743 года Петру Федоровичу было еще 15 лет, а в феврале 1746-го — уже 18 лет! К тому же мы не знаем качества перьев, которыми писались эти письма. Специалисты Института криминалистики ФСБ РФ, отвечая на вопрос «В каком состоянии великий князь Петр Федорович писал письмо № 2» и сравнивая его с письмом 1743 года, пишут: «...Признаков необычного психофизиологического состояния не имеется».
Теперь остановимся на французском тексте подлинника (приведем его с искажениями при публикации в ГИ и ГИ2).
Madame,
Je vous prie de ne point vous incommodes cette nuit*** de dormir avec moi car il n'est plus tems de me trompes, le lit**** a été5* trop etroit6*, apres deux semaines de separation7* de vous aujourd'hui apres midi8*.
Votre
tres infortuné
mari qui vous ne
daignes9* jamais de
ce nom
Peter.
Le...fevr.
1746.
Среди ошибок, сделанных самим Петром Федоровичем, можно указать: наличие аксант над «à», отсутствие его в «eté», «etroit», «apres», «serparation», «tres»; «tems» вместо «temps», «qui vous...» (кто вы...) вместо «que vous...» (которого вы...)10*. Вероятно, последнюю ошибку имели в виду издатели ГИ, когда заметили: «хотя мы и старались перевести эти письма слово в слово, но вся прелесть орфографических ошибок утратилась». Но они сами, как мы видим, внесли при публикации ошибки (не исключено, что их делали и переписчики); так, во французском языке нет слова «let», в тексте у великого князя было «le lit»; не было у него и «nuit», которое в ГИ2 и ГИ заменено на «nuis».
Теперь пришло время поговорить о приписке, которую сделал Штелин на письме Петра Федоровича (л. 2 об.). Сразу бросается в глаза, что она состоит из двух частей, написанных разными почерками. Не совсем понятно, почему М. Погодин не упоминает в своих воспоминаниях первой короткой. Она находится в самом низу справа; места для нее писавший оставил очень мало, вероятно не желая большей записью портить столь важный документ. Может быть, Погодин не стал обращать на нее внимания, полагая, что основное содержание изложено в более полной приписке. Но не исключено, что историк ее не прочел. С помощью большого знатока старых немецких рукописей Е.Е. Рычаловского удалось восстановить подлинный текст приписок Штелина. Первая заметка Штелина выглядит так: dem Abgeschickten Uberbringer+ {+Zwerg Andre} abgenomen, u. den andern theil zum Accomodement, beyde theile aber zur zärtl[ich?]sten Versohnung gebracht, den.....febr. 1746.
Слова +Zwerg Andre, заключенные в фигурные скобки, приписаны на полях слева. Среди немецкого текста бросается в глаза французское слово Accomodement (accommodement — сделка, соглашение), написанное не готически. Есть известная проблема при прочтении последнего слова gebracht. Буква b прописана очень странно: сначала очень тонко, а затем с обведением нижней части. Можно предположить, что у Штелина в этом месте закончились чернила, и он, обмакнув перо, снова принялся писать, но с нижнего элемента буквы.
Что касается второй приписки, то она несколько отличается от того, что привел в «Утре» М.П. Погодин. Согласно прочтению Е.Е. Рычаловского, текст выглядит так: Eigenhändiges Billets Sr Kaysl. Hochh[ei]t des Großfürsten so dieselben im Unwillen an einem Vormittag ohne jemands Wißen geschrieben und versiegelt durch Zwerg Andre an Jhro Kaisl. Hoch. die Großfürstin senden wollen. Weil aber der Hofrath Stählin eben darzukam und den Zwergen anhielt, dem Großfürsten, aber die üble Folgen nachdrücklich vorstellte, wurde die Abgabe verhindert, und eine zärtliche Versöhnung gestifftet. Этот текст заканчивается не просто точкой, а знаком «./.». Любопытно, что именно так заканчивается дата, проставленная Штелином на самом письме Петра Федоровича (за годом). Возможно, это был символ переноса даты от второго примечания.
Можно думать, что нижнее примечание Штелина написано первым. За это говорит следующее: 1. Более лаконичный текст. 2. Более старательный, четкий (более прямой) и поэтому более ранний почерк Штелина. 3. Вставка на полях имени карла Андрея, что потом вошло в текст второго, более подробного примечания. 4. Наличие даты (года).
Что касается почерка второго примечания, то он более поздний, потому что он легко летит, имея наклон вправо, по странице (см., например, характерное написание буквы s) и, наконец, подобен почерку, которым написаны почти все воспоминания о Петре III, т. е. относится к 1760-м годам.
Делая первую запись на письме, Штелин, скорее всего, не планировал ставить даты; последнее слово gebracht написано по центру блока записи, и у буквы t сделан сантиметровый росчерк, характерный для рукописи «Записок о Петре III»; он имеется в конце многих строк и как бы (вместо точки) завершает строку5. К упомянутому росчерку был добавлен другой, жирный, отходящий от первого вправо и несколько вниз. Почему он появился, трудно сказать: то ли соскочило перо, то ли, написав 1746, Штелин решил подчеркнуть эту дату. Во всяком случае, этот росчерк разделил слово, обозначающее месяц, и год, что выглядит странно, ибо Штелин в обозначении даты употреблял прямой порядок ее написания — от дня и месяца к году. Если бы этого росчерка не было, то можно было полагать, что дата в одну строку (только случайно несколько приподнят год); т. е. она вся написана одновременно. Однако это не так и по следующим обстоятельствам.
После 1746 стоит точка; следовательно, Штелин первоначально не хотел уточнять дату. Само написание цифр 7 и 4 не соответствует более позднему их написанию как на самом письме Петра Федоровича, так и в рукописи «Записок о Петре III»6. Слово febr. написано, как нам представляется, почерком позднейшим так, как оно написано в рукописи «Записок о Петре III» (дата рождения Петра Федоровича)7. Написание буквы /с большим наклоном почти полностью соответствует написанию даты на письме великого князя в слове fevr.
Труднее всего с прочтением даты. Е.Е. Рычаловский читает ее так: den ... febr. По-видимому, это правильно, так как Штелин, расширяя свое примечание, надписал на письме Петра Федоровича нечто подобное, но только по-французски: le ... fevr. Волнистая линия перед названием месяца в немецком варианте должна, вероятно, обозначать точки.
Если попытаться теперь реконструировать все действия Штелина, то получится следующая их последовательность: 1. Он пишет нижнее примечание на письме. 2. По каким-то соображениям Штелин на полях приписывает имя карла Андрея. 3. Сделав это добавление, он на всякий случай проставляет и год. По-видимому, упоминание имени карла Штелин посчитал в момент написания первой записи более важным, чем указание точной даты, которую мог бы также сделать с помощью выноски.
Через довольно большое время (около 15 лет; вероятно, в царствование Петра III) Штелин вновь обращается к письму: 1. Расширяет примечание, отчеркивая его от нижнего чертой. 2. Забыв точную дату события, ставит под первым примечанием den ... febr. (под вторым подобную дату было бы ставить нелогично, ибо оно было написано значительно позднее). 3. Так как участок, на котором проставляется дата, слишком мал и она выходит не совсем ясной, Штелин переносит ее на само письмо Петра Федоровича, логично изменяя язык на французский, которым оно написано. Однако есть основания не совсем верить в точность сообщенной Штелином даты. Исследование копии документа, проведенное в Институте криминалистики ФСБ РФ, в основном подтвердило нашу точку зрения.
Примечания
*. Небольшие различия в подписях Петра Федоровича все-таки имеются; см. иллюстрации.
**. В нашем распоряжении имеется копия части неизвестного документа с датой 27 марта 1762 года, подписанного Peter (см. илл.).
***. В ГИ2 и ГИ — nuis.
****. В ГИ2 и ГИ — let.
5*. В ГИ2 и ГИ — a été.
6*. В ГИ2 и ГИ — étroit.
7*. В ГИ2 и ГИ — séparation.
8*. В ГИ2 и ГИ — mide.
9*. В ГИ2 и ГИ — daignez.
10*. Я. Штелин сообщает, что Петра Федоровича начали учить в Киле французскому языку, но он «имея мало упражнения, никогда не говорил хорошо на этом языке и составлял свои слова» (Штелин Я.Я. ЧОИДР. 1866. Кн. 4. С. 74. Далее при ссылке на записки Штелина после цитаты в скобках указана сокращенная фамилия автора и страница (Штел.) — Примеч. ред.).
1. Клепиков С.А. Филиграни и штемпели на бумаге русского и иностранного производства XVII—XX вв. М., 1959. С. 90.
2. ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. № 121.
3. РГАДА. Ф. 2. Оп. 1. № 77. Л. 5, 10, 16, 22, 25, 32 об., 39, 44, 50 (1748—1749 годы); № 79. Л. 5, 5 об., 11; там же. Ф. 4. Оп. 1. № 79.
4. В одной из публикаций письма Петра Федоровича в «Русском архиве» П.И. Бартенев процитировал Г.Н. Александрова, который писал, что, вступив на престол, Петр III «стал подписываться (может быть, в подражание своему деду) Peter...». РА. 1874. № 8. Стлб. 350 (сноска). Это предположение, как видно, не соответствует действительности.
5. РГАДА. Ф. 2. Оп. 1. № 79. Л. 6, 7 об., 18.
6. Там же. Л. 7 об., 17.
7. Там же. Л. 3 об., 6.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |