«...К усилению предводитель злодеев был он, Хлопуша, всегда главным орудием; ибо, ездя по заводам, привозил к ним пушки, ядра, порох и великое число денег, высылал хлеб и множество разных пожитков, а сверх того вылил и переслал к нему, Пугачеву, мортир и бомб и немалое число башкирцев, за что и дан ему был у него чин полковника».
(Из летописи Рычкова)
Теперь снова взглянем на события с другой стороны.
«Рейнсдорп, испуганный быстротою пожара, собрал совет из главных оренбургских чиновников, и следующие меры были им утверждены:
1) Все мосты через Сакмару разломать и пустить вниз по реке.
2) У польских конфедератов, содержащихся в Оренбурге, отобрать оружие и отправить их в Троицкую крепость под строжайшим присмотром.
3) Разночинцам, имеющим оружие, назначить места для защищения города, отдав их в распоряжение обер-коменданту, генерал-майору Валленштерну; прочим находиться в готовности, в случае пожара, и быть под начальством таможенного директора Обухова.
4) Сеитовских татар перевести в город и поручить начальство над ними коллежскому советнику Тимашеву.
5) Артиллерию отдать в распоряжение действительному статскому советнику Старову-Милюкову, служившему некогда в артиллерии.
Сверх сего, Рейнсдорп, думая уже о безопасности самого Оренбурга, приказал обер-коменданту исправить городские укрепления и привести в оборонительное состояние. Гарнизонам же малых крепостей, еще не взятых Пугачевым, велено было идти в Оренбург, зарывая или потопляя тяжести и порох».
(А.С. Пушкин)
Сеитовских казаков вывели, укрепления исправили. А вот с мостами вышла незадача. Мост под Сакмарским городком так и не разрушили — и им воспользовались пугачевцы.
Но Рейнсдорп не ограничился чисто военно-административными методами. Он попытался воспользоваться приемами тайной войны. Губернатор решил послать в стан противника агента. Им стал самый колоритный соратник Пугачева — Хлопуша. Его личность всегда привлекала к себе внимание. Так, в поэме Сергея Есенина «Пугачев» Хлопуша предстает эдаким «бунтарем по жизни».1
«Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Я три дня и три ночи искал ваш умёт,
Тучи с севера сыпались каменной грудой.
Слава ему! Пусть он даже не Петр!
Чернь его любит за буйство и удаль.
Я три дня и три ночи блуждал по тропам,
В солонце рыл глазами удачу,
Ветер волосы мои, как солому, трепал
И цепами дождя обмолачивал.
Но озлобленное сердце никогда не заблудится,
Эту голову с шеи сшибить нелегко.
Оренбургская заря красношерстной верблюдицей
Рассветное роняла мне в рот молоко.
И холодное корявое вымя сквозь тьму
Прижимал я, как хлеб, к истощенным векам.
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека».(С. Есенин)
Вот так воспринимал его человек, которого даже противники называли самым русским поэтом. Ну а с другой стороны — Хлопуша — профессиональный уголовник, по мнению иных, так сказать, истинное лицо «бессмысленного и беспощадного» русского бунта.
Настоящее его имя — Соколов Афанасий Тимофеевич. В описываемое время этому человеку было уже 59 лет. Родом он происходил из крепостных крестьян Тверской губернии. И биографию имел весьма бурную. Он работал на оброке в Москве, где занимался извозом. Там Хлопуша ввязался в темную историю.
«Прежде сего он, Хлопуша был вотчинным тверского архиерея Митрофана, Тверского уезда, сельца Машкович, крестьянин и жил в доме своем безотлучно лет пятнадцать. А потом находился по пашпорту в городе Москве в извощиках, в которую ево бытность познакомился тут Коломенского полку с сержантом да и с одним капралом, а как их зовут, не знает, которые в одно время, взяв его с собою для гуляния, ездили по Москве по питейным домам для пьянства. А наконец в ночное время, приехал на Пречистенскую улицу, где они, скочив с лошади, а куда не сказали, а ему, Хлопуше велели дожидатся на улице у рогатки. И через короткое время пришли к нему, принесли два и привели в полицию, где он, Хлопуша, по научению оных сержанта и капрала, показался в допросе беглым Черниговского полку, солдатом, почему все и отосланы были в военный кригерехт, от которого по конфермации гонен он шпицрутен через тысячу человек шесть раз и отослан в команду к майору Есипову для содержания с таковыми небеглыми, у которого и был с месяц».
(Из протокола допроса Хлопуши)
Для первого раза его выпороли. Не помогло. Он попался на грабеже. Но, видимо, как-то не совсем попался — так что Хлопушу не отправили на каторгу, а сослали под Оренбург — в Бердскую слободу.
«А потом пришед к нему помянутые сержант и капрал (кои уже были тогда рядовыми) вызвали его с собою на базар, где купя дали ему русскую рубашку, серой кафтан, пару лошадей и велели бежать в дом, что он и исполнил. И по приезде жил в своем доме года с три. А как случилось ему быть в городе Торжке, где и выменел он у мужика лошедь, которую и привел домой, коя у него и была с год. А после того выискался у нее хозяин, того же тверского архиерея крестьянин, а как завут, не знает, подал об оной на него в тверской провинциальной канцелярии челобитную, якобы он, Хлопуша, тое лошедь у него украл, почему он был в тое канцелярии сыскан и, где тое лошадь взял, допрашивая, и содержался под караулом, в которое время от домовой преосвященнаго Митрофана канторе подано было в тое провинциальную канцелярию доношение, что он, Хлопуша, человек худаго состояния и, всегда находится в пьянстве, почему его в жительство обыватели и принять уже не желают. Почему тверская провинциальная канцелярия и определила: "Ево, Хлопушу, за вымен краденой лошади и что в жительство обыватели принять его не пожелали высечь кнутом и послать на житье в Оренбург", что с ним и учинено».
(Из протокола допроса Хлопуши)
Там он тоже вел не самый правильный образ жизни. Шатался по округе, нанимался куда придется — то в батраки, то на заводы. Но и своих криминальных наклонностей не оставлял — время от времени воровал и грабил.
«А как татара с возами противу их на дороге поверстались, то они все выскочив их перевязали и взяли у них грабежом: денег двадцать восемь рублей, шесть халатов бумажных, двенадцать мерлушек бухарских и шесть лошадей. И потом их отпустили, сами ж пошли: Хлопуша с одним товарищем — на завод, а трое — по московской дороге в домы свои».
(Из протокола допроса Хлопуши)
В 1768 году Хлопуша снова попался. Тут с ним разобрались всерьез. Ему вырвали ноздри и выжгли на лбу клеймо «Вор» и отправили в Сибирь на пожизненные каторжные работы. Он бежал, его поймали. В 1773 году он сидел в Оренбургском остроге и отбывал каторгу на данном месте. Почему так вышло, что его не отправили обратно в Сибирь — кто ж его знает.
«А как сие он, Хлопуша будучи на Покровском заводе, прослышал, то с своим товарищем с того завода бежали и пошли, было, в Екатеринбург для найму в работу. Но дорогою, по неимению пашпортов, пойманы и превезены в Екатеринбург в земскую контору, от которой, по допросе (как он человек подозрительный), наказан в другой раз кнутом, с вырыванием уже ноздрей и поставлением на лице знаков, послан был в каторжную работу в город Тобольск, где будучи с казенной работы бежал в числе трех человек.
И по побеге шли в Оренбург с тем намерением, чтоб явиться и быть тут в работе, потому более, что у него, Хлопуши, остались в Берде жена и сын. Товарищи ж, двое, хотели пройти на Волгу, но, не доходя до Оренбурга, пойманы в Сакмаре и превезены в Оренбург, где еще как ево, Хлопушу, так и товарищей били кнутом же и вырвали ноздри и заклейми послали в Тобольск, куда по приходе товарищей ево оставили в Тобольске, а ево, Хлопушу, послали далее в Омскую крепость, где и был с месяц. И, согласись еще с токовыми ж ссылочными тремя человеками, бежал же и проходил опять в Оренбург. Но дорогою, не доходя Сакмары, пойман сакмарскими казаками и привезен в Оренбург, где в четвертый раз били кнутом и оставили уже здесь в городовой работе вечьно, в которой и находился прошлаго 1773 года по октябрь месяц».
(Из протокола допроса Хлопуши)
Вот к нему-то и обратился Рейнсдорп с предложением отправиться к пугачевцам. Программа-максимум была — попытаться отговорить казаков от бунта и выдать Пугачева. Программа-минимум — разузнать, что у повстанцев происходит, каковы их силы и так далее. Взамен Хлопуше была обещана свобода и крупная сумма денег. Иногда приходится читать, что Рейнсдорп поручил Хлопуше убить Пугачева. Но это вряд ли. Ведь понятно, что такой «киллер» является смертником. Что можно предложить человеку, чтобы он пошел на гарантированную смерть?
Как оказалось, в людях его превосходительство разбирался отвратительно. Ведь в самом деле — полноценной свободы он Хлопуше предложить не мог. Рейнсдорп не сумел бы приделать назад ему ноздри и вывести клеймо на лбу. А значит — по тогдашним понятиям Хлопуша в общественном сознании все одно оставался бы каторжником. И ведь по понятиям генерала Пугачев являлся разбойником и только разбойником. То есть, он посылал каторжника к своим...
Рейндорп вообще сильно растерялся. Происходящее просто выходило за рамки его понимания.
Что же касается Хлопуши, то он объявился среди пугачевцев и первым делом рассказал, зачем его послали.
«Почему он, Хлопуша, прямо с попавшим ему навстречу татарином Мусалеем и поехал, а по приезде подошел к Пугачеву (который тогда стоял вместе с Шигаевым 3), поклонился, который его спросил: "Что за человек?" А Шигаев ему отвечал: "Это, ваше величество, Хлопуша, самый бедный человек". (Шигаев знал его потому, что сидел прежде в Оренбурге в одной тюрьме). То Пугачев и велел ево, Хлопушу, накормить, почему он, Хлопуша, выняв из-за пазухи данные ему указы, подал Пугачеву, а он велел их положить на стол; а сам поехал с молодыми казаками бегать по степи на лошадях. Указы ж он, Хлопуша, подал Пугачеву для таво, что их дорогою отдать было некому, ибо ему навстречу из казаков никто не попался. Как же Пугачев возвратился, то спросил его, Хлопушу, к себе в кибитку. Когда ж он пришел, то Пугачев говорил ему: "Разве де лутче тебя неково было губернатору послать?". А Хлопуша сказал на то: "Я, ваше величество, не знаю". А на сие Пугачев говорил: "Только де знать у губернатора-та и дела, что людей бить кнутом да ноздря рвать". И потом спросил к себе Почиталина. А. как он пришел, то Пугачев те указы распечатал и будто как читал и отдал их Почиталину, велел изорвать и бросить в огонь, что он и исполнил».
(Из протокола допроса Хлопуша)
Хлопушу узнал казак Максим Шигаев, который после восстания Яицкого казачьего войска год сидел в Оренбургской тюрьме (его помиловали на свою голову). Шигаев разбойника знал по совместной отсидке — так что он Емельяну каторжника рекомендовал.
И в самом деле, Хлопуша оказался весьма ценным кадром. Он являлся умным человеком. А кроме того, отлично знал все окрестности. В том числе — и заводы.
Примечания
1. Спектакль по поэме в семидесятых годах был поставлен в Театре на Таганке, Хлопушу в нем играл Владимир Высоцкий. Так что представьте, как звучали эти слова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |