I
Слух о начале крестьянской войны и осаде Оренбурга с молниеносной быстротой распространился по всей России. Вести о том, что на Яике объявился царь-государь Петр Федорович и выступил в защиту крепостных крестьян, долетали до самых глухих уголков Поволжья и Прикамья, причем подчас даже значительно быстрее, чем до столичного Петербурга: народная молва опережала правительственных гонцов и курьеров.
Вскоре после начала восстания был задержан беглый крестьянин Алатырского уезда Федор Потеряхин. Он разъезжал по селам и деревням Нижегородской провинции, по Саранскому и Пензенскому уездам и рассказывал о том, что он, донской казак, послан с указом «государя Петра III» в Пензу.
Несколькими днями позже был пойман дворовый человек из села Новоселки, служивший в Главной армии Пугачева и принимавший участие в осаде Оренбурга. Как выяснилось, он был направлен в Нижегородскую губернию для организации местных крестьянских отрядов.
Многие крестьяне горели желанием лично убедиться в правдивости слухов о появлении под Оренбургом «царя Петра III», который освобождает угнетенный люд от крепостной неволи и отменяет подати. Так, жители села Каврес Кадомского уезда, чтобы убедиться, верны ли слухи, послали под Оренбург своего земляка Андрея Соколова. Большими группами пробирались к Пугачеву в Берду крестьяне и казаки Саратовского края.
Еще 16 октября 1773 года, то есть через 10 дней после начала осады Оренбурга, Нижегородская губернская канцелярия официально сообщила правительству, что «мятеж» грозит перекинуться и на Казанскую губернию.
Вслед за народной молвой в Среднее Поволжье пришли манифесты и указы «Петра III», призывающие крепостных подняться на борьбу в защиту своих прав. Обращения «императора» зачитывались и обсуждались при огромных скоплениях народа. Так, после чтения пугачевского указа на крестьянском сходе башкирский старшина Ногайской дороги Турай Ишамин заявил:
— Мы, башкирцы, служилые татары, черемисы1 и дворцовые крестьяне, — все, согласясь, милосердному государю Петру Федоровичу склонились, чтоб его величество ни приказал, то мы своих услуг показать должны, не пожалея сил своих, до последней капли крови2.
Правительство пыталось всячески пресечь распространение слухов «об императоре»-заступнике, разуверяло народ, и прежде всего помещичьих крестьян, в том, что появившийся под Оренбургом «злодей» — Петр III. Оно не без основания опасалось, что движение вспыхнет на территории Среднего Поволжья, густо населенной крепостными крестьянами.
Однако известия о действиях повстанцев мгновенно разносились за много миль от районов, охваченных крестьянской войной, и побуждали крепостных расправляться со своими помещиками.
Сильные волнения имели место в селе Шарапово Нижегородского края: помещица Анненкова едва спаслась от преследовавших ее крестьян. Выступление в Шарапове было подавлено, но некоторым крестьянам удалось скрыться от карателей. Так, шараповский крестьянин Никита Ефимов — один из участников нападения на Анненкову — объявился в селе Каврес. Он призвал крепостных помещика Рознатовского расправиться со своим барином.
— За городом Казанью стоит царь Петр Федорович, — говорил Ефимов. — Он у помещиков крестьян отнимает и дает волю, а помещикам головы рубит.
Жители Кавреса собрали сходку и тут же решили послать в Берду Козьму Терентьева и Сергея Лаврентьева. Кроме того, они отстранили от управления неугодного им старосту.
Помещик Рознатовский не мог справиться со своими крестьянами. Он обратился за помощью к властям. Воронежский губернатор Шетнев послал в Каврес небольшое воинское подразделение, но, опасаясь «худого», рекомендовал им, «елико возможно», воздержаться от применения оружия.
«Увещевание» губернатора успеха не имело. Тогда комендант Новохоперской крепости отправил в непокорный Каврес воинскую команду численностью до 150 человек во главе с майором Новиковым.
Сначала Новиков пытался вступить в переговоры с восставшими, но они даже не пожелали его слушать.
— Мы готовы все на месте умереть, а свои намерения не оставим. Мы освобождены от податей государем, почему и ныне если не захотим, то ничего не дадим, и от него мы имеем уверение, что будем вольны и независимы ни от кого, — заявили кавресские крестьяне.
Новиков отдал приказ открыть огонь. Неравный бой продолжался более трех часов и завершился расправой над восставшими.
II
В селах и деревнях Поволжья было много крестьян, приписанных к заводам Южного Урала. Только в Казанской губернии их насчитывалось более 25 тыс. Они оказывали всяческую помощь повстанцам, расправлялись с администрацией заводов и возвращались в свои села и деревни убежденными сторонниками Пугачева. Отряды, набранные из работных людей и приписных крестьян, принимали активное участие в восстании уже с начала октября 1773 года. Из их среды выдвинулось много агитаторов, призывавших всех угнетенных и обездоленных, в том числе ясашных людей3, под знамена Пугачева.
Приписанный к Ижевскому заводу крестьянин-удмурт Семен Толмачев ездил по удмуртским деревням с копией указа «Петра III» и читал его на родном языке своим землякам. Слушатели выражали полную готовность присоединиться к повстанческим отрядам.
— Оные вотяки4, — говорил позже Толмачев, — сами тому весьма были рады и меня за то очень ласково принимали, повинуясь при том яко власти начальнической.
Местные власти пытались изолировать приписных крестьян, вернувшихся в свои деревни, от остального населения. Так, казанский губернатор фон Брандт приказал арестовать всех вернувшихся с южноуральских заводов крестьян. «Держать их под караулом до тех пор, — говорил он, — пока не будет истреблена злодейская шайка. В жительствах их5 обывателям подтвердить, чтобы они их разглашениям не верили и в замешательство не приходили под опасением за сие смертной казни».
III
Царское правительство принимало все меры, чтобы не допустить в пределы Среднего Поволжья отряды восставших и задушить малейшие попытки местных крестьян к восстанию. Дело дошло до того, что казанский губернатор фон Брандт расположил на границе губернии вооруженные войска численностью до 3500 человек. Кроме того, правительство в большом количестве распространяло среди населения манифесты, в которых предупреждало крестьян, чтобы они не слушали указы «беглого казака Емельки Пугачева», выдающего себя за императора Петра III.
Однако крестьяне не только не хотели читать правительственные манифесты, но даже выгоняли из своих сел тех, кто их читал. Так, 24 октября 1773 года в деревню Акташ приехали несколько человек из Казанской губернской канцелярии. Один из них — Степанов — начал оглашать манифест Екатерины II к населению. Ясашный крестьянин из этого села Гавриил Подрядчиков, прервав чтение манифеста, обратился к крестьянам с призывом перевешать тех, кто их посылает.
— Замолчи! — закричал на него Степанов.
— Я тебя не слушаю. Да кто вас посылает... будут все с вами вместе перевешаны! — не унимался Подрядчиков.
Крепостные крестьяне князя Дадьянова прогнали прибывшего к ним для чтения царского указа поручика Романовского. Позже поручик говорил: «Крестьяне князя Дадьянова не только в слушании указа не дали подписки, но и... объявили мне, что они не слушают этого указа, а слушают только те указы, которые из Оренбурга. Они от мира выбрали одного человека и послали в Оренбург. А меня хотели бить и отправить в злодейскую толпу к... злодею Пугачеву».
Крепостные крестьяне деревни Качеевой таким же образом обошлись с попом Михаилом Ануфриевым, посланным к ним с манифестом Екатерины II.
А в деревне Малая Елань Казанского уезда произошло следующее. Приходской священник Василий Петров стал вопрошать крестьян:
— Почему вы не идете в церковь слушать увещевания о бунтовщике и самозванце донском казаке Емельяне Пугачеве?
Вместо ответа крестьяне схватили священника за волосы. Потом Петров рассказывал:
Крестьяне таскали меня по полу и били немилостиво и выдрали из головы волосов многое число, приговаривая при том, что долго ли с этими указами государей изводить будете, у нас есть государь Петр Федорович...
Пугачев и его сподвижники придавали большое значение поволжским губерниям, густо населенным крепостным людом. Повстанцы посылали туда указы и манифесты «императора Петра III», направляли в эти районы небольшие разведывательные отряды, заботясь о том, чтобы поволжские крестьяне знали цели борьбы и требования пугачевцев. Такие отряды выясняли настроение местных жителей, призывали их выступать против своих угнетателей. Призывы пугачевских эмиссаров6, как правило, находили отклик у крестьян, они присоединялись к отрядам восставших и вместе с ними чинили суд и расправу над помещиками, чиновниками, духовенством. Так, 27 ноября 1773 года в деревни Богородское и Языково Казанского уезда прибыл отряд из Главной армии Пугачева, стоявшей под Оренбургом, и вместе с крепостными помещика Болховского разгромил барскую усадьбу.
Крестьяне помещика Матюнина деревни Криво-Озерки Казанского уезда Герасим Владимиров, Василий Иванов, Андрей и Степан Родионовы ушли под Оренбург к «императору Петру Федоровичу». Через некоторое время Герасим Владимиров привел в Криво-Озерки отряд в количестве 200 человек. Они разорили дом Матюнина и направились в другие деревни.
Гнев восставших обращался не только против русских помещиков и заводчиков, но и против местной феодально-старшинской верхушки и администрации — башкирской, мордовской, татарской знати. Сильные волнения, например, имели место на принадлежавшем помещику-татарину майору Тевкелеву Варзино-Алексеевском медеплавильном заводе: крепостные Тевкелева разрушили заводское здание и дом помещика в деревне Терси. В эти же дни приписные крестьяне, мастеровые и работные люди медеплавильного Коринского завода пришли в контору и потребовали, чтобы им выдали деньги за прошедшие месяцы. Тут на завод как раз подоспел из стана Пугачева небольшой отряд русских и татар. Прибывшие объявили собравшимся заводским людям:
— Отныне вы имеете быть вольными!
Заводскую контору разорили, дела, указы и долговые книги сожгли. Многие работные люди ушли с отрядом восставших.
Крестьяне села Малой Шельни Казанского уезда, приписанные к Авзяно-Петровскому заводу Демидова, создали свой отряд. В нем было много татар и удмуртов. Командиром у них стал татарин Григорий Артемьев. Отряд прибыл в село Шильную, приписанное к Ижевскому заводу. Восставшие освободили крестьян от заводской работы. Многие жители Шильной добровольно вступили в отряд Артемьева и направились на другие близлежащие заводы, где распускали крестьян, а все долговые книги сжигали.
В первые месяцы восстания не все крепостные крестьяне Среднего Поволжья принимали участие в крестьянской войне. Их активность значительно усилилась после поражения первой карательной экспедиции царских войск под командованием генерала Кара и полковника Чернышева в ноябре 1773 года. Победа повстанцев окрылила крестьян многих волостей и уездов Среднего Поволжья. Они поднялись на антифеодальную борьбу. С каждым днем возникали все новые и новые повстанческие отряды, руководимые талантливыми представителями трудового народа.
IV
Наиболее значительным из всех действующих в Среднем Поволжье в конце 1773 и в начале 1774 года отрядов был отряд Мясогута Гумерова — крестьянина татарской деревни Псяк Казанского уезда. Этот отряд контролировал 6 сел и 20 деревень. Сам Гумеров ездил по селам и деревням и читал указ «императора Петра III». В начале января 1774 года в отряде Гумерова числилось 300 человек. Он был разбит на сотни, сотни в свою очередь делились на небольшие группы во главе с сотниками и старшинами. Мясогута Гумерова повстанцы называли полковником. Он поддерживал связь с Государственной военной коллегией Пугачева в Берде.
Отряд Гумерова представлял собой вполне самостоятельную и регулярно пополнявшуюся боевую единицу: в соответствии с введенным порядком мобилизации повстанцы отбирали с каждых десяти душ одного человека. В середине января 1774 года в отряде было свыше 1700 человек. Повстанцы заняли заводы Осокина и Кобелева, забрали оружие, боеприпасы и казну; на Таишевском заводе они созвали приписных крестьян и, прочитав им пугачевский указ, привели к присяге и объявили об освобождении их от заводских работ.
Отряд Мясогута Гумерова пользовался большой популярностью среди крепостного населения Среднего Поволжья. Со всех сторон в отряд шли десятки и сотни людей в поисках правды, свободы и земли. Вскоре отряд вырос до 3000 человек. Он расположился лагерем в деревне Камышлы. Гумеров стал готовиться к походу на Казань. Он думал занять пригород Казани Арск, дождаться подкрепления из Главной армии Пугачева и совместными усилиями овладеть Казанью. Но этому плану не суждено было осуществиться. Вскоре Гумеров получил приказание от Пугачева направить часть отряда к городу Мензелинску, осажденному восставшими. Оставшаяся часть отряда выступила на помощь крестьянам села Елабуги, охваченного волнениями.
Одновременно с гумеровским в Среднем Поволжье и в Прикамье действовал повстанческий отряд под командованием крестьянина села Ильинское Сивинской волости Андрея Носкова, приписанного к Ижевскому заводу. Отряд насчитывал до 1700 человек.
В Прикамье был сосредоточен отряд под командованием посланца Пугачева Бакея Абдулова и его помощника сотника Юскея Кудашева.
В конце 1773 года отряд Абдулова и Кудашева овладел Рождественским, Камбарским и другими заводами. Все население района, занятого повстанцами, присягнуло на верность «императору Петру III».
Узнав об этом, работные люди и приписные крестьяне близлежащих Ижевского и Воткинского заводов прекратили работу. Управляющий Ижевским заводом Алымов сообщил командиру Гороблагодатских и Камских заводов полковнику Венцелю:
— Крестьяне не дают подвод, отказались возить уголь и чугун... отчего работы на заводе остановились.
По просьбе ходоков с Ижевского завода Евсей Абдулов направил туда часть отряда во главе с Кудашевым.
С приближением Кудашева полковник Венцель уехал в Казань, а управляющий заводом Алимов и другие бежали.
Работные люди и приписные крестьяне встретили повстанцев как освободителей и перешли на их сторону.
В поселке звонили колокола, местные жители поднесли командиру отряда Юскею Кудашеву хлеб-соль. Все заводские люди были собраны в церкви и приведены к присяге на верность «императору Петру Федоровичу». Из арестного дома были освобождены колодники, долговые книги сожжены. Заводская казна в сумме около 9000 рублей была конфискована и отправлена Чике-Зарубину, стоящему со своим отрядом в Чеснокове, под Уфой. Туда же пошел отряд в 1700 человек, сформированный из работных людей и приписных крестьян Ижевского завода.
Из Ижевского завода атаман Андрей Носков и есаул Федор Калабин (он же Шмота) направились с отрядом в 100 человек к Воткинскому заводу. С приближением повстанцев управляющий заводом Клепиков скрылся, а работные люди и приписные крестьяне устроили отряду повстанцев торжественную встречу. Собравшимся был зачитан указ «Петра III», потом все они были приведены к присяге.
Угнетенное население Прикамья, освобожденное повстанцами от крепостной зависимости, не признавало власти Екатерины II.
Оно выполняло только распоряжения Чики-Зарубина, ближайшего помощника и сподвижника Пугачева. Атаманы, назначенные в освобожденные села, обращались непосредственно к Чике и получали от него соответствующие указания и советы.
В конце января 1774 года атаман Андрей Носков собрал свой отряд и выступил из Воткинского завода навстречу правительственным войскам. 29 января 1774 года у деревни Полозовой завязался бой, продолжавшийся несколько часов. Плохо вооруженные работные люди и крестьяне не могли устоять против натиска регулярных воинских частей. К тому же повстанцы не имели пушек и не могли устоять против сильного артиллерийского и ружейного огня солдат. Они разбежались. Более 300 человек попали в плен.
Атаман Андрей Носков и есаул Федор Шмота снова собрали свой отряд в Сарапуле. Туда прибыли отряды из-под Ижевского завода. Как раз в это время из Казани вернулся управляющий Ижевским заводом Алымов. Он привез с собой много ружей и пороха. Алымов не замедлил воспользоваться оплошностью восставших, ослабивших оборону Ижевского завода, и занял завод. После этого Алымов во главе карательной команды выступил к Воткинскому заводу, окруженному повстанческими отрядами атамана Семена Волкова и есаула Федора Шмоты.
С приближением правительственных сил повстанцы открыли интенсивный огонь из пушки и ружей, они оказывали упорное сопротивление. Село Сайгатки было превращено в укрепленный лагерь. Есаул Федор Шмота умело руководил боем: атаки Алымова не имели успеха. Тогда он решил поджечь село Сайгатки со всех сторон. Спасаясь от огня, повстанцы были вынуждены бежать.
В Терсинской волости действовал отряд во главе с крепостным крестьянином деревни Тубы Абзелимом Сулеймановым. В декабре 1773 года Сулейманов, находясь в рядах повстанческой армии, принимал участие в осаде Мензелинска. Затем был послан в родные места за подкреплением. За короткое время Сулейманову удалось сформировать отряд в 500 человек и начать боевые действия.
О дерзких рейдах отряда Абзелима Сулейманова в Мамадышском уезде было доложено казанскому генерал-гебурнатору фон Брандту. Тот распорядился выслать в Мамадышский уезд правительственные войска под командованием майора Дуве, подкрепленные небольшим отрядом подпоручика Красильникова.
Правительственные войска заняли село Терси и направились в родную деревню Сулейманова Тубы. Отряд Абзелима Сулейманова смело вышел навстречу правительственным войскам.
Бой продолжался с переменным успехом несколько часов. Наконец, повстанцы потерпели поражение. Сулейманов попал в плен к подпоручику Красильникову и был повешен в селе Терси.
Гвардеец из города Тиинска Казанской губернии Андрей Сомов в конце 1773 года также создал отряд из восставших крестьян и начал действовать против воинских команд близлежащих заводов, намереваясь занять и город Тиинск.
Сомов нашел горячее сочувствие крестьян окрестных сел. Так, жители села Бригадиршино послали к Сомову пять ходоков. Выборные вернулись в село вместе с повстанческим отрядом во главе с самим командиром.
— Ну, мужики, будьте послушны государю Петру Федоровичу, — сказал Сомов на сходе крестьян, — и теперь ступайте все в мою команду под пригород Тиинск — возьмем там пушки...
Все жители села, за исключением стариков и малолетних детей, вняли этому призыву.
Против отряда Сомова в село Бригадиршино были направлены воинские подразделения казанских казенных заводов. Но заводские команды потерпели поражение от отряда повстанцев. Это еще больше усилило популярность Сомова в глазах крестьян. Вскоре в его отряде уже насчитывалось 800 вооруженных людей. Преследуя заводские команды, сомовцы подступили к казанским казенным заводам и подожгли их.
Местная администрация была не на шутку встревожена успехами Сомова. Против восставших крестьян была брошена рота солдат Владимирского пехотного полка под командой капитана Квашнина-Самарина. К нему присоединились заводские гарнизоны. Эти объединенные силы одержали победу над повстанцами. Однако отряд Сомова вскоре вновь дал о себе знать и долго еще продолжал действовать в окрестностях города Тиинска.
В это время в Среднем Поволжье наряду с многонациональными отрядами формировались и действовали повстанческие части, объединявшие людей какой-то одной национальности: татар, чувашей, удмуртов, марийцев. Например, в районах удмуртского края, входящих в Казанский уезд, в конце 1773 года был создан отряд, целиком состоящий из удмуртских крестьян. Командовал им также удмурт Илья Богданов, поддерживавший связь с пугачевским атаманом Василием Торновым.
Особенно значительное сосредоточение восставших в районе Среднего Поволжья было в селе Танаика. Здесь насчитывалось около 3000 человек, главным образом государственных крестьян, приписанных к различным заводам. Они разоряли помещичьи имения и снабжали отобранными продуктами, скотом и деньгами повстанческие отряды, действовавшие под Мензелинском.
Массовые волнения крепостных крестьян в Среднем Поволжье и Прикамье не в силах были подавить даже воинские части. Местные власти находились в растерянности. Паника охватила и губернский город Казань. Член Секретной комиссии капитан-поручик Савва Маврин, посетивший Казань в декабре 1773 года, говорил:
— Отчаяние и страх были так велики, что если бы Пугачев прислал человек тридцать сообщников, то легко мог бы овладеть городом.
Все это свидетельствует о том, что крепостное население Среднего Поволжья, несмотря на свою отдаленность от района действий Главной армии Пугачева, с самого начала крестьянской войны, задолго до прибытия сюда основных повстанческих сил, развернуло борьбу со своими угнетателями и подготовило хорошую опорную базу Пугачева и его войска.
Примечания
1. Черемисы — марийцы.
2. Документы ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. 1773—1774 гг., с. 112.
3. Ясашные — нерусские народы Поволжья и Сибири, платившие в царскую казну ясак — подать натурой, главным образом ценными мехами — соболями, бобрами, куницами и др.
4. Вотяки — удмурты.
5. То есть там, где они живут.
6. Эмиссар — агент, посылаемый с каким-либо поручением одной из воюющих сторон в лагерь противника.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |