В истории крестьянских войн феодальной России XVII—XVIII вв. наименее изученной продолжает оставаться Крестьянская война 1707—1709 гг., начатая на Дону «новопришлыми», в основном крестьянами, бежавшими из помещичьих, монастырских и дворцовых владений.
Возглавил движение новопришлых людей, скрывавшихся на Дону от крепостных повинностей, казак Кондратий Афанасьевич Булавин. Имя Булавина закрепилось за восстанием 1707—1709 гг., хотя сам Булавин был убит еще в середине 1708 г., а восстание далеко вышло за пределы территории Дона, охватив южные и центральные уезды Русского государства и часть Украины.
Между тем до сих пор не написаны даже биографии Булавина и других деятелей восстания, остаются неисследованными многие архивные фонды, не говоря уже о том, что так блистательно начатая в 1935 г. советскими учеными публикация документов о восстании 1707—1709 гг. ныне совсем приостановилась.
Мы очень мало знаем о Булавине, народном избраннике на должность донского войскового атамана. Известно, что он был казаком Трехизбянской станицы на Северском Донце, к низовым казакам и казацкой старшине не принадлежал. В 1705 г. являлся станичным атаманом Бахмута, руководил борьбой голытьбы за бахмутские соляные промыслы, которые стремились захватить изюмские служилые казаки1.
Однако есть свидетельство казака Семена Кульбаки, защищавшего Черкасск от повстанцев в конце апреля 1708 г., о том, что он слышал от Стрельчонка, «единомышленника Булавина», будто «вор Булавин природою подлинно салтовец», т. е. уроженец г. Салтова Харьковского полка, «из русских людей»2. Это любопытное показание нуждается в проверке. Оно маловероятно, так как родня Булавина, как увидим ниже, жила на Дону, и, видимо; была из казацкой среды.
Сведения о братьях, сыновьях, племянниках и жене Булавина, рассеянные в различных источниках, приходится собирать по крупицам. Прямые известия имеются о двух братьях Булавина — Антипе и Иване. Но, по-видимому, братьев у него было больше. Антип Афанасьевич Булавин был станичным атаманом одной из трех Рыковских станиц в то время, когда Кондрат Булавин шел на приступ донской столицы — Черкасска. Город находился на Черкасском острове, имел сильные укрепления, раскаты, башни, артиллерию (26 пушек и 7 мортир). Крепость считалась неприступной. К тому же ее окружали шесть станиц, в том числе три Рыковские (Верхняя, Средняя и Нижняя). Антип Афанасьевич оказал большую помощь Булавину во взятии Черкасска. Он был одним из пяти станичных атаманов, которые письменно предупредили Булавина, что беспрепятственно пропустят повстанческое войско к Черкасску, и предложили при этом «бить» друг в друга «пыжами из Мелкова ружья», чтобы правительственные войска не заподозрили их в солидарности с повстанцами.
Станичные атаманы назвали себя в письме от 28 апреля по имени и отчеству без фамилий: Дмитрий Степанович, Антип Афанасьевич, Иван Романович, Обросим Захарьевич, Яков Иванович. Имена следовали в порядке названных станиц: трех Рыковских (три первых имени), Скородумовской (Обросим Захарьевич) и Тютеревской (Яков Иванович)3.
К.А. Булавин получил письмо 28 апреля 1708 г., а 1 мая Черкасск сдался. В Черкасск вошел «товарыщ ево, Кондрашкин» (т. е. заместитель) Игнат Некрасов и арестовал черкасского войскового атамана Лукьяна Максимова вместе с пятью знатными старшинами. Булавин находился в это время в Рыковской станице, по-видимому, у брата Антипа. К нему в Рыковскую станицу Некрасов привез шесть арестованных. «И в той Рыковской станице тех старшин тот вор бил плетьми и пожитки их все побрал к себе»4. Вероятно, тогда же, под плетьми, Лукьян Максимов и старшина Ефрем Петров сообщили, что их «пожитки» находятся в Азове и Троицком5. 6 мая в Черкасске состоялся войсковой круг, на котором была решена участь арестованных. Там был сам Булавин. Но на казни старшин он не присутствовал. Когда старшин «по веленью» Булавина повели на Черкасские бугры и там отсекли им головы, Булавин «поехал к брату своему в Рыковскую станицу». А «у той казни был вор Игнашка Некрасов»6. Таким образом выясняется, что в одной из Рыковских станиц атаманом был брат Булавина Антип, как подсказывает его отчество.
Больше имя Антипа Афанасьевича нам не встречалось. Но он выступал как активный участник восстания, способствовавший быстрому падению Черкасска, и, следовательно, содействовал кульминационному акту восстания — взятию повстанцами столицы Войска Донского и созданию повстанческого правительства на Дону.
Другой брат Булавина — Иван Афанасьевич. Имя его названо дважды при следующих обстоятельствах. Кондратий Булавин был уже предательски убит в Черкасске (7 июля 1708 г.). Каратель восстания майор В.В. Долгорукий стоял 27 июля обозом под Черкасском. К нему явились с повинной казачьи старшины во главе с Ильей Зернщиковым и привели 26 повстанцев, среди них — брат и сын Булавина7. Ценой жизни этих повстанцев предатель Зернщиков зарабатывал себе прощение за свою двуличную роль в восстании. 8 октября В.В. Долгорукий отправил четыре партии колодников в Москву в Преображенский приказ, в том числе две партии по 13 человек «воров» Черкасского острога. Среди них названы: «...вора и изменника войскового атамана Кондрашки Булавина сын Микишка; ево ж вора Кондрашкин брат родной Ивашка Афонасьев сын Булавин»8.
Очевидно, у Булавина был третий брат — Аким Афанасьевич. О существовании его можно догадываться, так как у Кондрата были племянники Булавины с отчеством «Акимов»9. Однако в документах о Крестьянской войне 1707—1709 гг. такое имя не встречалось, да Аким мог и не дожить до этих годов.
Имеется еще одно упоминание о безымянном брате Булавина. Он отправился в середине мая 1708 г. в поход против царских войск10. Был ли это четвертый брат Кондрата, имя которого осталось неизвестным? Был ли это Аким? Скорее всего он — один из братьев, участвовавших в восстании, т. е. Антип или Иван.
Сохранились сведения о двух сыновьях Булавина. Старший — Никита Кондратьевич, повстанец, был взят в плен, приведен в обоз В.В. Долгорукого 27 июля 1708 г., два с половиной месяца томился под арестом, а 8 октября отправлен в Москву в Преображенский приказ11. Из Преображенского приказа булавинцы живыми не возвращались. Другому сыну Булавина — Ивану было полгода, когда арестовали его мать. Ребенок вместе с матерью находился под арестом с марта 1708 г.12
Среди других родственников Булавина известны его племянники. «Родной племянник» Булавина «Левка Екимов», или Акимов, т. e. Лев Акимович, был на Камышенке и у Саратова вместе с Игнатом Некрасовым и Лукьяном («Лунькой») Хохлачом. Некрасов и Хохлач послали его с «ведомостью» в Черкасск к войсковому атаману Булавину. Гонец «Левка» был схвачен и посажен «за крепким караулом» в Троицком13. Дальнейшая участь его неизвестна. Он мог быть отправлен в Преображенский приказ на муки и смерть. Но возможно, что Лев Акимович Булавин был казнен в Азове. Есть редкое печатное сообщение, изданное без выходных данных на латинском и немецком языках. В нем говорится о поражении повстанцев 6 июля под Азовом и о трагической гибели Булавина в Черкасске 7 июля. Уже 8 июля «труп Булавина был отправлен в Азов и по распоряжению властей выставлен на всенародное обозрение... Приверженцы Булавина, сыновья, родственники были доставлены... в Азов для казней...»14. Это довольно путаное сообщение наводит на мысль, что Л.А. Булавин мог быть казнен в Азове.
Был еще один «Акимович» — Кузьма Акимов, атаман из Беленской станицы, он же — Табунщиков. Документы, отмечая его как «пущего заводчика», говорят о нем: «Атаман, который у них назывался Булавин», а в одной отписке донских казаков в Посольский приказ (от 22 февраля 1708 г.) сказано так: «А на реке Хопре назывался Кондрашкою Булавиным вор и изменник Беленской станицы Кузьма Акимов, который ушел из осады с Айдару». Неясно, приходился ли Кузьма Акимов родственником К. Булавину, отчего повстанцы и называли его Булавиным. Возникает и другой вопрос: почему он именно на Хопре «назывался» Кондратием Булавиным — может быть, он действовал там именем К.А. Булавина, выполняя его поручения (ведь Булавин скрывался тогда на Хопре).
Можно проследить некоторые факты из повстанческой биографии Кузьмы Акимова, Вероятно, он оказался в рядах повстанцев, когда К.А. Булавин после убийства Ю. Долгорукова (в ночь на 9 октября 1707 г.) шел к Закотенскому городку, мобилизуя в свои ряды жителей из встречавшихся по пути городков и станиц, в том числе к нему «прибирались» и люди из городка Беленького, откуда был Кузьма Акимов. Войско Булавина выросло к этому времени за 1000 человек. 17 октября 1707 г. повстанцы встретились с походным войском атамана Лукьяна Максимова на р. Айдар близ Закотенского городка. Сражались до темноты. Повстанцы под покровом ночи рассеялись. Булавин бежал на Хопер. Там же оказался Кузьма Акимов. 1 декабря 1707 г. он с товарищами напал на Провоторовскую станицу, но провоторовцы справились с повстанцами, многих схватили, часть казнили. «Кузьку Акимова» «с товарищи» привезли 1 января 1708 г. в Черкасск, а оттуда, «заковав руки и ноги в койдала», препроводили в Преображенский приказ15.
Нам осталось рассказать о жене Булавина — Анне Семеновне. Возможно, она вторая жена Булавина, судя по разнице лет между двумя его сыновьями: повстанцем Никитой и полугодовалым малышом. Анна жила в Трехизбянской станице с маленьким сыном Иваном. В марте 1708 г. по распоряжению войскового атамана Лукьяна Максимова она была послана на Валуйку16. 4 апреля 1708 г. князь Д.М. Голицын, киевский воевода, писал Петру I из Киева: «Булавина жена с сыном, которому полгода, привезена в Белгород. И о ней, что ваш указ повелит»17. Ответ Петра I нам неизвестен. Анна Булавина продолжала находиться в Белгороде под арестом. Последнее упоминание о ней находим в письме Булавина от 5 июня18. После гибели Булавина документы о ней молчат. Как только Булавин был избран донским войсковым атаманом, он принял меры к освобождению своей жены и возвращению ее с сыном теперь уже не в Трехизбянскую станицу, а в Черкасск, где обосновался сам. Он послал не менее пяти официальных писем Д.М. Голицыну и Петру I о возвращении жены и ребенка, в которых просьбы перемежались с требованиями и угрозами19. Ответы на эти письма не найдены. Да вряд ли Голицын удостоил ответом Булавина, которого правительство не признавало законным войсковым атаманом. Судьба А.С. Булавиной с сыном после смерти ее мужа неизвестна.
Женская доля в феодальной Руси была тяжелой, особенно доля повстанческих жен. Вместе с мужьями они бежали из крепостной неволи на манивший их «вольный» «тихий» Дон. Крестьяне бежали на Дон «з женами и з детьми и с пожитки»; не считая жен и детей, их было «человек по 100, по 200, по 300 и по 500, и больши, поднявся целыми селы и деревни...»20. Полковник Ю. Долгорукий не случайно сложил голову на Дону во время сыска новопришлых. Поход его сопровождался крайней жестокостью: «Многое число... неволею в Русь выслали, и в воду... сажали (т. е. топили), и по деревьям за ноги вешали, женска полу и девичья, также и младенцов меж колод давили, и всякое ругательство над нашими женами и детьми чинили, и городки многие огнем выжгли, а пожитки наши... на себя отбирали»21, «младенцов по деревьям вешали»22. Приведу победоносное донесение одного из карателей, бригадира Ф.В. Шидловского А.Д. Меншикову от октября 1708 г. Шидловский был отправлен начальником карательных войск В.В. Долгоруким «...по Донцу для истребления донских изменников и для опустошения по Донцу построенных городков. И будучи в тех донецких юртах... довелось спустошить... те городки, не только поселение, но и хлеб, все без остатку выжгли и разорили, а именно 6 городков. И самих пущих воров переловили и отослал в полк к нему (Долгорукому. — Е.П.). А других таких же воров многое число показнили и перевешали и на каторгу послали, а прочих выслали в старые места, хто откуда схож... и жон их разослали по городам, хто откуда бежали; а иные жоны их побежали на Кубань с вором Некрасовым, а иные з Голым на Медведицу..; а юртовские мало хто своего дома сыщет цела...»23 Атаман Голый пытался спасти повстанческие семьи. Он долго ускользал от правительственных войск и уходил с войском, «з женами и з детьми» от шедшей за ним по пятам погони24, пока В.В. Долгорукий не взял его в клещи. После поражения под Решетовой, где погибло почти все 4-тысячное войско Голого, он «ушел сам третей»25. В обозе Голого находились его мать и жена. 2 декабря 1708 г. Долгорукий доносил Петру: «А жену и мать вора Голова, поймав, в Тихой (станице) посадили в воду»26. Только Некрасову удалось переправить за Дон и увести на Кубань «в 2000 человек, з женами и з детьми..., побросав свои пожитки»27.
Трудно представить, чтобы судьба оказалась милостивой к жене повстанческого атамана, именем которого было названо крупное восстание на заре «кровавого» XVIII в. — того века, о котором сказал Радищев: столетие «омочено в крови», «знаменито... своею кровавой струею»28.
Кто же из Булавиных уцелел?
Сам Булавин, как известно, был убит в Черкасске 7 июля 1708 г. Иван Афанасьевич, Лев Акимович, Никита Кондратьевич, даже сомнительный (в смысле близкого родства) Кузьма Акимович, Анна Семеновна с сыном — все были арестованы. При этом большинство отправлено в Москву в Преображенский приказ. Неизвестно, что случилось после ареста с Львом Акимовичем, но, вероятно, то же, что и с другими Булавиными: пытка и смерть в Азове или в Преображенском приказе. Неизвестен и конец А.С. Булавиной с маленьким сыном, наиболее вероятно, что они умерли в тюрьме.
Во всяком случае никто из названных лиц не мог оказаться среди тех повстанцев, которых Игнат Некрасов сумел увести на Кубань. Единственный человек, который мог уцелеть, — это брат Булавина Антип Афанасьевич, о судьбе которого ничего неизвестно.
Между тем среди некрасовцев, вернувшихся в 1912 г. в Россию, была Матрена Макаровна Гоголева (родилась в 1886 г.), дочь Макара Булавина29. Она поселилась в г. Приморско-Ахтарске Краснодарского края на Азовском море. С ней встречался исследователь и собиратель донского фольклора филолог Ф.В. Тумилевич, доцент Ростовского государственного университета. Он записал с ее слов песни, сказки и предания некрасовцев. Значит, кто-то из родни Булавиных все же уцелел.
Мне удалось собрать очень скудные биографические сведения о родне К.А. Булавина. Но и эти скупые данные показывают братьев, сына, племянников народного героя отважными борцами в неравной и жестокой схватке с угнетателями.
Примечания
1. Е.П. Подъяпольская. Крестьянская война 1707—1709 гг. — «Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв.». М.—Л., 1966, стр. 179: она же. Новое о восстании К. Булавина. — «Исторический архив», 1960, № 6, стр. 124.
2. «Исторический архив», 1960, № 6, стр. 126.
3. «Булавинское восстание (1707—1708 гг.)». М., 1935, стр. 227, № 54.
4. Там же, стр. 238, № 66 (II); стр. 463, № 246.
5. Там же, стр. 239, № 66 (II).
6. Там же, стр. 233, № 60; стр. 238—239, № 66 (II); «Исторический архив», 1960, № 6, стр. 123.
7. «Булавинское восстание», стр. 303—304, № 116; стр. 345—346, № 150.
8. Там же, стр. 345—346, № 150; стр. 304, № 116.
9. О племянниках см. ниже.
10. «Булавинское восстание», стр. 267, № 84. О походе 13 мая 1708 г. см.: Е.П. Подъяпольская. Восстание Булавина. 1707—1709. М., 1962, стр. 150.
11. «Булавинское восстание», стр. 304, № 116; стр. 345, № 150 (I и II).
12. Там же, стр. 378, № 179; стр. 387, № 186; стр. 455, № 241; стр. 465, № 247; «Письма и бумаги имп. Петра Великого» (далее — П. и Б.), т. VII, вып. 2. М.—Л., 1946, стр. 652.
13. «Булавинское восстание», стр. 276, № 93.
14. Е.П. Подъяпольская. Новые материалы о восстании на Дону и в Центральной России в 1707—1709 гг. — «Материалы по истории СССР», т. V. М., 1937, стр. 341—542 (левые колонки), 544.
15. «Булавинское восстание», стр. 139, № 24; стр. 159—160, № 25; стр. 161, № 26.
16. П. и Б., т. VII, вып. 2, стр. 652.
17. «Булавинское восстание», стр. 378, № 179.
18. Там же, стр. 465—466, № 247 (с условной датой: не ранее июня 5); стр. 387, № 186.
19. Е.П. Подъяпольская. Восстание Булавина, стр. 40—41, 147; «Булавинское восстание», стр. 455, № 241.
20. «Булавинское восстание», стр. 257, № 79.
21. Там же, стр. 453, № 239; ср. стр. 457—458, № 243.
22. «Булавинское восстание», стр. 461, № 246.
23. Там же, стр. 344, № 149.
24. Там же, стр. 347, № 151; стр. 350, № 153; Е.П. Подъяпольская. Новые материалы о восстании на Дону и в Центральной России в 1707—1709 гг., стр. 537—538.
25. «Булавинское восстание», стр. 351—352, № 155.
26. Там же, стр. 351, № 154; стр. 358, № 160.
27. Там же, стр. 327, № 139.
28. А.Н. Радищев. Избранные сочинения. М., 1952, стр. 239—240.
29. Ф.В. Тумилевич. Сказки и предания казаков-некрасовцев. Ростов-на-Дону, 1961, стр. 252, комм. 28; он же. Песни казаков-некрасовцев. Ростов-на-Дону, 1947, стр. 149—151.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |