Попытки найти управу на феодалов в суде, подача челобитных властям являлись пассивными формами борьбы обездоленных. Их бегство от господ означает уже более высокую ступень классовой борьбы, так как включает и активные действия: убийство помещиков, уничтожение их имущества и документов. Другими формами являются действия «разбойников», самозванство, волнения и восстания. Все они, вместе взятые, свидетельствуют о том, что на протяжении всего существования феодального строя не затихает классовая борьба угнетенных против угнетателей. «Свободный и раб, — говорится в «Манифесте Коммунистической партии», — патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов»1.
Широкие размеры приняло в XVIII в. бегство крестьян. Бежали от господских работ и платежей, издевательств в рекрутчины, от нищеты и бесправия. Уходили от одного владельца к другому, чтобы хоть на время получить льготы и облегчить свою участь. Помещики переманивали друг у друга крестьян, подавали в суд бесчисленные прошения о сыске и возврате беглых. Часто, чтобы освободиться от барина и налогов, уходили в необжитые места — на юг и восток, в Поволжье, на Урал и в Сибирь, а то и за рубеж.
По-прежнему шли в одиночку и семьями, целыми деревнями и селами. Главные центры, куда стекались толпы беглых, продолжали смещаться к востоку и юго-востоку по мере продвижения из центра к окраинам дворянского землевладении и укрепления государственного аппарата, его карательных органов. Особенно привлекала беглых Волга с ее караванами, рыбными и соляными промыслами. Здесь они находили работу по вольному найму. Многие уходили в места, еще слабо освоенные помещиками и чиновниками, в частности, в Заволжье2.
Многие беглые люди — крестьяне и дворовые, солдаты и работные — не ограничиваются только уходом от господ. Они поджигают имения, конфискуют в свою пользу имущество, убивают их самих, членов семей, приказчиков. Нередко беглые собираются в целые отряды — «разбойные партии», «шайки воровских людей», по терминологии правительственных документов. Это не должно удивлять, так как эти определения исходят от тех же феодалов, заклятых врагов этих беглых «разбойников».
В течение второй трети XVIII в. убийства помещиков были постоянным явлением. Так, в Московской губернии только с 1764 по 1769 г. крепостные расправились с 30 помещиками в 27 имениях. То же происходило и в других местах, в том числе и в Поволжье; здесь в местных тюрьмах содержалось немало колодников, которых обвиняли в убийствах помещиков, их управителей. Все это становилось известным правящим кругам. Екатерина в связи с письмом А.П. Сумарокова, в котором он говорил о любви крестьян к своим владельцам, которые-де спокойно живут в своих имениях, отметила: «и бывают отчасти зарезаны от своих»3.
Много «разбойных» отрядов гуляло на Волге. Они приняли участие в Крестьянской войне, а до и после нее вели борьбу с угнетателями к составе «понизовой вольницы». Среди них — беглые крестьяне и солдаты, дворовые и бурлаки, рекруты и посадские люди, всякий нищий и обездоленный люд.
Действия «разбойных партий» особенно усиливаются в конце 1780-х годов. Это было прямо связано с неурожаем 1767 г., дороговизной съестных припасов, голодом, падежом скота. Массы крестьян уходили на заработки, другие бежали, собирались в отряды и нападали на помещиков. Действия «разбойников» происходили по всей стране, особенно на юге, в Поволжье. Так, нижнеломовские дворяне в наказе в Уложенную комиссию 1767 г. жалуются, что их крестьяне «великое злодеяние чинят пожегом, грабежом, денным разбоем и лишением нас жизни». О действиях «разбойных шаек» сообщают казанский губернатор фон Брандт, власти и помещики Алатырского, Пензенского уездов, Уфимской провинции и многих других районов. Волга и Кама, Ока и Сура стали местами особенно решительных выступлений, которые В.В. Мавродин с полным основанием называет «своеобразной прелюдией к восстанию Пугачева»4. Одна из «разбойнических партий», действовавшая на Суре в 1766—1767 гг., состояла из 48—60 человек. У них на вооружении, помимо бердышей и рогатин, имелись пистолеты, ружья и даже три медные пушки. Отряд жег многие помещичьи имения в районе Пензы, громил винокуренные заводы, конфисковывал имущество дворян и приказчиков. Один из участников борьбы беглый крестьянин И.И. Шаталин (село Трубетчины Пензенского уезда) показал на допросе, что он вступил в отряд, желая отомстить своей жестокой в обращении помещице5. Во главе отряда, состоявшего из беглых крестьян и солдат, стоял яицкий казак Р. Карманов.
Более тридцати имений разгромил в Симбирском уезде и 1768 г. отряд наровчатского посадского человека И. Колчина. «Крайнее уныние» и ужас испытывали все дворяне Симбирского уезда и окрестных мест. Многим из них мстили их бывшие крестьяне и дворовые из этого отряда, в котором имелись также солдаты, работные люди, однодворцы. Многие помещики убегали из своих владений в города, и об этом хорошо знали «разбойники». Они планировали даже нападение на Симбирск, чтобы «с одного края зажечь, а с другова разбои учинить; и знаем-де, что все помещики из деревни в город выбираютца, то не оставят их и в городе найти».
Подобные «воровские партии» активно действовали по всему Поволжью и Приуралью в конце 60 — начале 70-х годов. Сведения о них доходили даже до столицы. Так, 10 мая 1771 г. отряд примерно из 30 человек напал на двор помещика П.И. Осокина у города Балахны, разгромил его и сжег. По набату против «разбойников» сбежались вооруженные балахнинские купцы и монахи, и началось настоящее сражение, в ходе которого повстанцы убили двух и ранили 13 человек. «Отважное злодейское предприятие», — так вынуждена была охарактеризовать эти действия Екатерина II, узнавшая о них. Императрица приказывает применить «всевозможные способы» «во искоренение показанных злодеев», и вверх и вниз по Волге от Нижнего Новгорода местные власти посылают разъезды.
Отряд Рощина, действовавший с 1769 г. по Оке в пределах Шацкого уезда, впоследствии принял участие в пугачевском движении и продолжал борьбу после гибели Е.И. Пугачева.
«Разбойники» выступали не только против дворян и их прихвостней (приказчиков, управителей, старост), но и против «богатых мужиков» — «капиталистых» или «первостатейных» крестьян.
Отряды «разбойников» действовали и в других районах страны — в Придонье, Слободской Украине. Дворяне-козловцы в 1767 г. писали в наказе в Уложенную комиссию: «Везде только и слышно, что верноподданные ея императорского величества собравшись воровскими партиями, вооруженною рукой тирански бьют, огнем жгут и до смерти убивают и имения грабят»6.
В борьбе «разбойных» отрядов превалируют моменты мести и разрушения, быстрых и решительных, но скоротечных действий.
Более высоким уровнем отличаются волнения и восстания различных категорий угнетенных. Только за восемь лет, с 1762 по 1769 г., произошло более 120 крестьянских волнений (без учета выступлении приписных и церковных крестьян). Они происходят в Центральной России и Слободской Украине, Придонье и Поволжье.
Участники волнений и восстаний, как правило, стремятся освободиться из крепостного состояния и стать государственными крестьянами. Они изгоняют помещиков, забирают их имущество и документы на землю и крепостных, с большим интересом воспринимают сведения о «противностях и неповиновениях» своих собратьев в других местах. Власти посылают против восставших воинские команды. В ряде случаев крестьяне прогоняют солдат, но их выступления прекращаются под давлением силы.
Иногда волнения крестьян продолжались по несколько лет и отличались большим упорством, приводя даже в отдельных случаях к удовлетворению некоторых их требований. Такой характер имели, в частности, волнения крестьян Воронежской губернии в 1766 г.: слободы Петровской А.В. Бутурлина Козловского уезда, слобод Воронцовки и Александровки графа Р.Л. Воронцова (Добренский уезд), слободы Михайловки М.И. Сафонова (Павловский уезд), слободы Ковальской А. Плохова. Здесь против закрепощения выступили украинцы («черкасы»). Они «от послушания владельцам своим отказывались и чинили противности». То же происходило в 1768 г. в Белгородской губернии, Тверском, Волоколамском, Каширском, Клинском, Кашинском, Галицком, Симбирском, Саранском и других уездах.
Крестьяне села Ишевки Симбирского уезда, проданного Долгорукими А.А. Кротковой, отказались ее принять даже под угрозой применения силы. Они в феврале 1768 г. выступили против воинской команды, открывшей огонь, и обратили ее в бегство, захватив у солдат более десятка ружей. Потребовалась посылка целого батальона, который и привел восставших «к покорности». Смена владельцев привела весной 1765 г. к восстанию крестьян села Ивановского (или Одоевщина) Пензенского уезда. Они «учинили бунт», захватили господский дом и выгнали из него нового владельца коллежского секретаря С. Шевырева. Действовали они с помощью «всякого огненного и студеного оружия». Их поддержали крестьяне всей округи. Восставшие устроили в своем селе укрепленный лагерь, выбрали руководителей из своей среды (главный руководитель — крестьянин Петр Громов), собирали оружие, изготовляли новое, организовали охрану, выработали план борьбы с противником (разбили свои силы на три отряда). Наступавших солдат восставшие встретили огнем из оружия, камнями и поленьями. После артиллерийского обстрела они все ушли в лес, а свои дома пожгли. Такие же стойкость и наличие элементов организованности характерны и для других крестьянских восстаний.
Посылки воинских команд, наказания (битье кнутом, ссылка на каторгу и др.) и уговоры, «политика кнута и пряника» в конце концов приводили или к подавлению восстаний силой или их мирному окончанию. Однако их участники снова и снова поднимались на борьбу, впоследствии вливались в отряды пугачевцев, продолжали свои действия и после поражения последней Крестьянской войны. Так произошло, например, в вотчине Куракиных — селах Борисоглебском и Архангельском Пензенского уезда. Местные крестьяне в начало 70-х годов протестовали против увеличения оброка (с двух до трех рублей в год) и постройки винокуренного завода, на котором их заставили работать. Они «пришли в большое непослушание» — перестали платить оброки, недоимки, работать на винокуренном заводе. Собирались на мирские сходки, на которых выносили решения по своим делам, отказались слушаться владельцев и власти. Опекунский совет, управлявший этим имением, снял недоимки и закрыл винокуренный завод. Но волнения продолжались. Крестьяне сразу же включились в борьбу во время пугачевского восстания.
В отдельных случаях восставшие добивались отстранения ненавистных приказчиков, бурмистров и старост. Так произошло в 1766 г. в селе Знаменском Симбирского уезда — одной из многочисленных вотчин Шереметевых. Здесь против притеснений и жестокостей приказчика А. Подымова выступили не только крестьяне-бедняки, но и «лутчие», «прожиточные», нанимавшие своих обедневших односельчан, арендовавшие у них землю и т. д. Они тоже, но по-своему, со своих позиций протестовали против крепостнического гнета, который сковывал их хозяйственную инициативу. Восставшие добились в конце концов устранения приказчика.
50—60-е годы — время активнейших выступлений монастырских крестьян. Рост феодальной эксплуатации в течение первых третей XVIII в., наступление монастырей на права принадлежавших им крестьян (захваты у них пашен, лугов, пустошей, увеличение поборов и повинностей) привели к тому, что в это время буквально в десятках владений русских монастырей, от крупнейших до мелких, на западе и востоке России, вспыхивают волнения и открытые восстания. Убедившись, что с помощью подачи челобитных властям ничего не добьешься, что власти — на стороне эксплуататоров-монахов, крестьяне бросают им открытый вызов. Они перестают работать на своих феодалов в рясах в клобуках, вносить платежи, выступают против них с оружием и дрекольем, громят монастыри, убивают монахов. Особой силой и решительностью отличались восстания крестьян, принадлежавших подмосковным монастырям: Савво-Сторожевскому, Николо-Угрешскому, московскому Новоспасскому и др. Дело доходило до сражений между ними и воинскими командами7.
Борьба монастырских крестьян была одной из причин секуляризации церковных земель. Еще по указу Петра III от 21 марта 1762 г. у монастырей отобрали крестьян и передали в ведение государственного учреждения — Коллегии экономии. Им передали всю землю и обязали платить подушную подать (семь гривен) и рублевый оброк с тягла. Однако Екатерина II, придя к власти, отменила этот указ. Но крестьяне отказались вернуться в прежнее состояние — не повиновались монастырским властям, не работали на них, не платили оброк. Опять в ход пошли репрессии — воинские команды расстреливают восставших крестьян. Но их «ослушание», «непослушание» приобретает массовый характер. Среди многочисленных волнений этой поры особо выделяется восстание крестьян Далматовского монастыря в Западной Сибири («Дубинщина»)8. Этому монастырю принадлежало село Никольское и 21 деревня с 3 тыс. душ населения.
Когда осенью 1762 г. далматовским крестьянам прочитали указ Екатерины II, отменявший мартовский указ Петра III, они отказались повиноваться. Их восстание возглавил бывший монастырский служка К. Мерзляков, человек грамотный, знавший законы, энергичный и честный. Движение продолжалось с конца 1762 г. до весны 1764 г. Восставшие запаслись оружием, организовали два отряда (в 200 и 500 чел.), перерезали дороги в Шадринск и Челябинск, устроили завалы. Впоследствии некоторые участники этого восстания осаждали в составе пугачевских отрядов Далматов монастырь. Правительство вынуждено было пойти на уступки — указ 26 февраля 1764 г. провозгласил секуляризацию и перевод монастырских крестьян в категорию экономических, т. е. государственных. Секуляризация 1764 г. привела к снижению активности бывших монастырских, теперь экономических крестьян. Но их борьба продолжалась, принимая новые формы (борьба за землю с феодалами, «разбойничество» и др.).
По словам Екатерины II, в начале ее правления «внутри империи заводские и монастырские крестьяне почти все были в явном непослушании властей, и к ним начинали присоединяться местами и помещичьи»; первых, по мнению императрицы, насчитывалось 10 тыс. чел., вторых — 100 тыс., третьих — 50 тыс.9 Данные эти, конечно, неполны, так как в Петербурге получали донесения о наиболее крупных волнениях и восстаниях, но и они свидетельствуют о большом размахе классовой борьбы в среде крестьян этих трех категорий.
Заводские или приписные крестьяне (их к 1762 г. насчитывалось около 190 тыс. чел.) тоже активно выступали против той тяжкой доли, которую они испытывали на заводских работах. Они громили заводы, требовали возвращения в деревни. В то же время они выдвигают требования, характерные для формирующегося предпролетариата: о повышении расценок заработной платы, улучшении условий труда и жизни на предприятиях, снижении норм выработки и продолжительности рабочего дня, отмены штрафов и побоев и т. д.
Ряд восстаний заводских крестьян и работных людей 50—60-х годов принял довольно острый характер. Так, в 1752 г. крестьяне Ромодановской волости И. Демидова прекратили все работы на заводовладельца. Во время сражения с Рижским драгунским полком 24 мая восставшие (их было 1,5 тыс. чел., вооруженных огнестрельным и холодным оружием) потеряли 59 чел. убитыми и 42 ранеными, но по существу одержали победу: они смертельно ранили 6 офицеров и унтер-офицеров и 25 солдат, ранили 9 офицеров и 188 солдат, взяли в плен командира полка и заставили противника отступить. Волновались работные люди и крестьяне ряда других уездов этого района.
Классовая борьба работных людей отмечена чертами большей активности и упорности в сравнении с крестьянскими выступлениями, стремлением к солидарности, объединению сил. Так, работные люди Липецкого, Козминского и Воронского заводов князя Репнина, начавшие борьбу в 1761 г. и отказавшиеся призвать себя его крепостными, прекратили всякие работы, избили княжеского поверенного. Они отказались подчиняться заводской конторе и избрали свой орган управления — станичную избу во главе с одним из своих руководителей Г. Куприяновым. Одну за другой подают они челобитные в Петербург, просят возвратить их в сословие государственных крестьян. Несмотря на репрессии властей, они добиваются своего — в 1769 г. их заводы отписывают в казну.
Во время Кижского восстания 1769—1771 гг. его участники, отказавшиеся работать на Олонецких заводах, собирались на «всенародные собрания» («суёмы»), выносили решения, отстраняли от мирских должностей крестьян-богатеев, бравших подряды на заводские работы. Движение было подавлено вооруженной силой, но власти сделали и кое-какие уступки.
Большой размах получает в 50 — начале 70-х годов борьба работных людей в Прикамье и Приуралье, на Урале и в Западной Сибири. В 1761 г. отказались отрабатывать подушную подать на Вяткинском и Ижевском заводах приписные крестьяне 13 деревень. Но их сопротивление воинским командам было в конце концов сломлено; имелись десятки убитых и раненых с обеих сторон от ружейного И пушечного огня.
В 1760 г. начались волнения приписных крестьян демидовских заводов — Каслинского, Нижне- и Верхнекыштымского. «Мы готовы все помереть, а на заводы не пойдем», — заявляли сотни восставших воинским командам, которые власти посылали для их усмирения. Они запасали оружие, производили ученья и смотры своим силам, расставляли караулы, готовясь к вооруженному столкновению. Превосходящие силы карателей (до 1 тыс. чел.) подавили восстание. Но в 1765 г. в этих местах началось новое волнение.
В 1762 г. работные люди Нижнетагильского и Невьянского заводов П. Демидова выбрали из своей среды представителей в мирскую избу, которая выступала в качестве руководящего органа восстания. Восставшие вели борьбу организованно и стойко. Они предъявили хозяину требования: соглашаясь отрабатывать подушный оклад, вносимый им за них в казну, за остальные работы пожелали получать более «справедливую», а не «малую» плату; отказывались они считать себя крепостными людьми заводчика. Хозяин и власти пошли на уступки — часть работных людей признали государственными крестьянами, оплатили работы мастеровых.
В 50—60-е годы волнения и восстания происходят на Авзяно-Петровских, Вознесенском, Сысертском, Полевским, Верх-Исетском, Гороблагодатском и других заводах.
Участники подобных движений, помимо подачи челобитных и выступлений против воинских команд, применяли и такую форму борьбы, как остановка работы на заводах или уход с них, т. е. нечто вроде стачки, которая приводила к прекращению функционирования предприятий. Они подчас добивались успеха в своей борьбе, пусть частичного и ненадежного, по иногда и более существенного. Так, подъем борьбы приписных крестьян в начале 60-х годов заставил правительство издать в 1762 г. указ о запрещении покупки крестьян к заводам.
Происходили волнения и восстания в городах, хотя их было не так много, как движений среди крестьян и работных людей. Посадские люди выступают в 50 — начале 70-х годов против монастырей-феодалов с их попытками расширить свои владельческие права на посадах, поддерживают беглых людей или восставших крестьян, избивают за произвол представителей местной администрации. Наиболее крупное из городских движений произошло в 1771 г. в Москве; это знаменитый «Чумной бунт». В связи с начавшейся летом этого года эпидемией чумы власти проявили нерасторопность. Со стороны полиции были допущены злоупотребления. Чума косила москвичей — в день умирало по несколько сот человек. Дворяне и купцы бежали из Москвы, покидая на произвол судьбы многочисленную дворню. Закрывались многие мануфактуры. В результате в городе скопились тысячи людей без хлеба и крова. В середине сентября доведенные до отчаяния социальные низы начали погромы карантинов, купеческих лавок, домов московской знати. 16 сентября толпу восставших расстреляли из орудий на Красной площади у Спасских ворот. То же повторилось и на следующий день. Восстание прекратилось, и начались следствие и расправа10.
Волнения имели место даже в Петербурге и столичной губернии.
Наряду с русскими людьми на борьбу против общих угнетателей поднимались многие нерусские народы. В 50—60-е годы частые восстания против старшины и казаков-богатеев поднимает беднота в Запорожской Сечи — работные люди с рыболовных и соляных промыслов и др. В 1768 г. на Украине происходит крупное восстание «колиивщина» — во главе с наймитом Максимом Зализняком (Железняком) и казацким сотником Иваном Гонтой. Оно охватило всю Правобережную Украину. В нем приняли участие и русские люди — крестьяне, горожане, солдаты. Восставшие сжигали имения польских панов (фольварки), убивали их самих, арендаторов и др. Они захватили многие города и селения.
После поражения участники восстания перебрались на Дон и далее на восток — к Иргизу и в другие места. Впоследствии они участвовали в Крестьянской войне.
Нерусские народы Поволжья и Приуралья выступали против захватов их земель. Они протестовали по поводу притеснений русских и нерусских феодалов, заводчиков, поборов и насилий всякого начальства и попов. Татары и мордва, чуваши и марийцы, удмурты и башкиры, мещеряки и казахи, пытаясь отстоять свои интересы, подают бесчисленные челобитные. Они же протестовали против гнета помещиков и монастырей, отказывались от работ, от насильственного крещения и т. д.
Еще в 40-е годы восставшие мордвины Терюшевской волости Нижегородского уезда оказали сопротивление насильственному крещению. Движение поддержали мордовские и русские крестьяне этого и ряда соседних уездов, беглые солдаты, бурлаки, работные люди из «разбойных шаек», действовавших по Волге, Оке и Суре. В рядах восставших насчитывалось до 6 тыс. чел., они громили отдельные воинские команды. Власти выслали крупные военные силы, которые подавили движение. В 1755 г. происходит восстание в Башкирии.
В 60-е годы не раз восставали чувашские крестьяне, монастырские и помещичьи. В связи с мобилизациями в 1771 г. волновались башкиры, в следующем году среди них, по словам оренбургского губернатора И.А. Рейнсдорпа, созревает «замысел... к бунту». Поднимаются на борьбу крестьяне-удмурты, приписанные к заводам.
Классовая борьба 50-х — начала 70-х годов по существу явилась прелюдией к Крестьянской войне под предводительством Е.И. Пугачева. В антифеодальных выступлениях этих десятилетий приняли участие те слои угнетенного населения, которые стали движущими силами во времена Пугачева. Волнения и восстания, предшествующие Крестьянской войне, отмечены локальностью и стихийностью, неорганизованностью и царистскими иллюзиями их участников. Но в то же время заметны и очень важные моменты — стремление к объединению сил и взаимопомощи повстанцев из разных мест, восставших и окрестного населения, элементы организации (выборы представителей в органы своей власти — мирские или станичные избы, разделение сил на отряды, их вооружение, устройство укреплений и засад, караулов и разъездов, разведка и т. д.), стойкость и упорство в борьбе за свои интересы против феодалов, заводовладельцев. Работные люди в ходе выступлений применяли своего рода стачки против хозяев мануфактур; их требования в ряде случаев имеют специфические «рабочие» черты; это свидетельствовало о том, что формируется предпролетариат, начинающий заявлять о своих правах и нуждах.
Все эти важные черты, но в гораздо большем объеме, в более сильном «звучании», проявились в годы Крестьянской войны 70-х годов.
Примечания
1. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 424.
2. В.В. Мавродин. Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Восстание Пугачева, т. I, стр. 341—347.
3. В.В. Мавродин. Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Восстание Пугачева, т. I, стр. 350—351.
4. Там же, стр. 364.
5. Там же, стр. 365.
6. Сборник Русского исторического общества, т. 68, стр. 417.
7. П.К. Алефиренко. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30—50-х годах XVIII в. М., 1958.
8. В.В. Мавродин. Крестьянская война в России в 1773—1775 гг. Восстание Пугачева, т. I, стр. 416—419.
9. Русский архив, 1860, т. III, стр. 479.
10. П.К. Алефиренко. Чумной бунт в Москве в 1771 г. — «Вопросы истории», 1947, № 4.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |