1) Что войско Яицкое начало свое имеет от небольшой артели беглых донских казаков, устремившихся к Каспийскому морю единственно для разбоев и грабежей, тогда как еще около сих мест кочевали татары так называемой Золотой Орды (то есть в конце XIV, или в начале XV столетия) и что оная разбойничья артель умножилась оттуда ж и из великороссийских мест беглыми людьми, об оном показано уже в описании Оренбургской губернии.1
2) Течение реки Яика, впадающей в Каспийское море, отделенное от внутренних российских городов не малым степным и пустым расстоянием; лесные места, по Яику тогда бывшие, и положение их казачьих разных станиц и усадьб после того, как они помянутую Орду из сих мест вытеснили к таковым беглых людей сборищам к промыслам, особливо ж к укрывательству от бывших над ними поисков и поимки их всегда и столь было им способно, что в последующие времена скопище сих беглецов до такого усильства и своевольства дошло, что наконец уменьшению и понижению их причиною было не что больше, как их же собственные раздоры и междоусобия, о чем ниже сего значится.
3) История народов многие примеры представляет и дает нам знать, что от слабостей и невежества начальников происходят часто неустройства, смятения и гибель не только таких малых обществ, каково было и ныне еще есть Яицкое, но и больших городов, а иногда и целых областей; слабости, раздоры и междоусобия старшин, сколько известно мне по их прежним делам, издавна уже были, и я довольно еще помню приезд в город Самару яицкого войскового атамана Григорья Меркурьева и тамошнего ж войскового старшины Ивана Логинова, бывший при самом начале Оренбургской экспедиции. Сии оба, имея так как врожденную и непримиримую злобу, во всю свою жизнь один на другого в доносительствах упражнялись; а от того и в войске Яицком произошли две сильные партии, да и назывались одна Атаманскою, а другая Логиновою. Я довольно еще помню, как жизнь и дела, так и кончину обоих помянутых старшин; но в подробности входить здесь нет потребности: довольно сего, когда сказано будет, что сии партии или раздоры, а, особливо сторона Логинова, время от времени умножаясь, оренбургским главным командирам доносами своими, а между тем часто и ослушностями в их нарядах и распорядках причиняли великие затруднения, от чего и принуждены они были разные представления посылать государственной Военной коллегии; но по справедливости надлежит здесь сказать, что Атаманская сторона всегда была послушнее и справедливее.
4) По прошествии нескольких лет, по доносам с Логиновой стороны на войскового ж атамана Андрея Бородина, в разных с народу учиненных сборах и в удержании якобы за собой многих войсковых денег, а притом и в причинении обид, указом вышереченной коллегии велено в самом их городе (называемом Яицкий городок) быть следственной комиссии, к которой определены были сначала штаб-офицеры, а потом уже и генерал-маиоры: Потапов, Черепов, Брахфельд и Давыдов, из-за чего к лучшему успокоению обеих оных сторон, атаман Бородин по просьбе его хотя и отставлен, на его ж место в бытность тут гвардии капитана Чебышева всем войском выбран и высочайшим указом конфирмован был из тамошних же старшин Петр Тамбовцев; но и тем беспокойства и своевольства их еще не прекратились.
5) 1772 года января 12 дня, собравшись они большим скопом, в такое пришли остервенение, что находившегося тогда в городе их, для докончания вышеозначенных следственных дел, генерал-маиора Траубенберга и с ним помянутого и своего их атамана Тамбовцева, войскового дьяка и старшину Матфея Суетина и нескольких обер-офицеров и солдат убили до смерти, а гвардии капитана Дурова, у того ж следствия обще с генерал-маиором Траубенбергом бывшего, тяжко изранили; непристававших же к совещаниям их старшин, посадя под крепкие караулы, содержали; а для управления народом сами собой учредили свое правление, выбрав к тому, под именем поверенных, таких людей, которые принуждены были всё то делать, что начальникам оных злодейств было надобно, при чем больше других предводительствовал яицкий же казак Кирпишников.
6) По первым рапортам о сем их злодействе, в том же 1772 году в марте месяце отправлен был из Москвы, для усмирения их, г. генерал-маиор Фрейман, на почте, Великолуцкого пехотного полка с одною гренадерскою ротою, а за ним отправлена была довольная артиллерия с принадлежащими к ней артиллерийскими служителями. Сей искусный и попечительный генерал, с придачею ему в Оренбурге двух легких команд и еще нескольких регулярных и нерегулярных войск, по слитии вод, отправлен был сперва к Илецкому городку, где он, остановясь на несколько времени, всё распорядил так, как бы ему лучше и безопаснее к Яицкому городку подступить и оным овладеть, ежели б злодеи отважились ему воспротивиться; но они, не допустя его туда верст за семьдесят, сами и с пушками выехали ему на-встречу тысячах в трех людства, а тем и открыли уже они явно намерение свое к бунту.
7) Июля 3 и 4 дня покушались они нападениями своими остановить корпус сего генерала и не допущать к своему городу; но он, не взирая на их набеги и пушечную пальбу, вскоре их отдалил, и своими пушками очистил себе путь так, что по следам их пришел к городу. Они, ворвавшись в него, наперед умыслили было с женами и детьми выбираться из него вон: да и перебрались было уже почти все через реку Чаган, в намерении, чтоб пробраться им к Каспийскому морю, и овладев в тамошней стороне известным персидским городом Астрабатом, засесть и обселиться в нем; но г. Фрейман, благоразумными своими распоряжениями и увещаниями остановя их всех за рекою Чаганом, паки в город обратил; а за ушедшими злодеями послал партии, от которых хотя и не мало их переловлено, и по следствию, для чего в Оренбурге была особая комиссия (в коей председание имел г. полковник Неронов), зачинщикам и главным злодеям учинено в Яицком их городке публичное наказание кнутом, и постановление злодейских знаков; а другим, не столь тяжко винным, плетьми, из коих первые посланы в отдаленные сибирские города, а последние для определения в солдаты отправлены во вторую армию. Но со всем тем осталось еще тогда ж из оных злодеев несколько непереловленных и укрывавшихся в разных местах; да из тех, кои посланы в армию, как слышно было, некоторые бежали с дороги. Я не внес здесь многих околичностей и случаев, с которыми сопряжены были своевольства и беспутства оных злодеев, да и сие краткое об оных яицких замешательствах вместил здесь для того токмо, что отсюда, как из жерла или горловины, произошли скоро такие великие злодейства, которые не только город Оренбург не мало колебали, но и далее оного произвели великие бедствия, как то ниже сего означится.
8) Известно уже, что по кончине государя императора Петра III, случившейся июля 6 дня 1762 года,2 в разных местах Российской империи под его именем самозванцы находились, из которых пойманным с их сообщниками по законам достойное наказание учинено. Из таковых возмутителей один, под именем раскольника, содержавшийся в Казани беглый донской казак, Емельян Иванов сын Пугачев,3 нашел способ к уходу своему из-под караула и с имевшимся при нем караульным солдатом, да и удалось ему пробраться к реке Иргизу, которая впадает против села Малыковки в Волгу, вершины ж свои имеет она в пределах Яицких казаков. Сия река издавна уже славится уходом и укрывательством по ней беглых людей, а особливо раскольников, да и поселено уже по ней несколько слобод вышедших из Польши раскольников, по состоявшемуся в 1762 году указу.
9) Слышно было, что казанский губернатор, г. генерал-аншеф и кавалер Яков Ларионович Брант, о побеге означенного немаловажного колодника Пугачева, куда надлежало писал, да и поиск с своей стороны производил; но чтоб о сем сообщено от него было к г. оренбургскому губернатору, того здешней стороне в экстракте4 из дел об оном Пугачеве, происходивших в Оренбурге, не значится; а начинается он тем, что в сентябре месяце указом ее императорского величества из государственной Военной коллегии, от 14 августа 1772 года, повелено ему г. губернатору оного Пугачева, бежавшего из-под караула в Казани, обще с бывшим при нем на часах солдатом, в селениях Оренбургской губернии, а особливо в жилищах войска Яицкого, чрез надежных людей разным секретным образом сыскивать, и как скоро они сысканы и пойманы будут, то, заковав их в крепкие кандалы, за особливым конвоем отправить в Казань, к помянутому г. тамошнему губернатору; но в самое-де почти то время, как о сыске его Пугачева, куда надлежало, публикация учинена, то есть, 15 числа сентября 1773 года находящийся на Яике в комендантской должности подполковник Симонов уведомлен тамошних казаков от отставного сотника Липилина, и рапортовал, что помянутый самозванец Пугачев шатается по степи на дороге, лежащей от Яицкого городка к Сызрани, от Яицкого городка верстах во сте, к которому-де он Липилин назад тому недели с две при умете, называемом Таловские Вильни, съехавшись, разговаривал и, по возвращении в городок, многим людям сказывал, а чрез то в жителях Яицкого городка и навел он сомнение.5
10) По разным приватным известиям, якобы он Пугачев еще в то самое время, когда по высочайшей конфирмации, за убийство генерал-маиора Траубенберга и за предписанные злодейства, зачинщикам чинено наказание, был на Яике и шатался между дворов в крайней бедности, а наконец жил он в работниках на хуторах тамошнего казака Данилы Шолудякова, чрез которого, приобщая к намерению своему зломысленных казаков, начал с ними советовать о новом возмущении; вначале с казацкой стороны, как сказывали, представлено было первое их намерение о побеге к Каспийскому морю, чтобы там им угнездиться и сделать себя независящими; но Пугачев весьма хитро и коварно внушал им о себе, что он есть император Петр III, спасся от погибели своей уходом, и был между тем в разных государствах, склоняя, чтоб они, признав его за законного своего государя, к доступлению на престол ему помогали; а он будет их предводителем и в свое время наградит их многими милостями, и проч., в чем их на том же Шолудякова хуторе в августе месяце и утвердил, да и набрал он там во время сенокосное в сообщество свое яицких казаков и разного сброду до трех-сот человек, с которыми начал приближаться к Яицкому городку.
11) в помянутом городке от самого того времени, как отлучился оттоль в Москву вышеозначенный генерал-маиор Фрейман, находился командиром подполковник Симонов с двумя легкими полевыми командами, при нем же было несколько и оренбургских казаков, и войско Яицкое управляемо было от него Симонова под именем Яицкой комендантской канцелярии, в которой и из войсковых старшин обще с ним Симоновым присутствовали войсковой старшина Мартемьян Бородин, да простой тамошний же старшина Мостовщиков.
12) В экстракте г. оренбургского губернатора кратко ж означено, что по предписанию его для сыска оного Пугачева отправлены были от подполковника Симонова в разные места пристойные команды, только ими нигде оный Пугачев не найден; а чрез некоторое-де время, то есть, 18 сентября, оказался он Пугачев с приставшими к нему из беглых мятежников и с набранными на хуторах и на ближних форпостах людьми, более нежели в трех стах человеках, в близости Яицкого городка, которого усмотря тутошние казаки мятежнической стороны все почти пришли в колебание и начали в толпу его злодейскую партиями приставать, потому наипаче, что он отважился назвать себя ложно покойным государем императором Петром III; однако-де он Пугачев с воровскою его партиею добрым распоряжением Симонова не только в городок не допущен, но и прогнан; а рассыпавшись-де по степи, пошел он далее по верхним яицким форпостам, и забирал с оных людей и пушки, при чем-де из неприставших к нему верных старшин и казаков переловлено и повешено от него 12 человек; а между тем отправил он Пугачев от себя лист и к киргиз-кайсацкому Нурали-Хану, объявя ему себя императором Петром III, и требуя от него, чтоб он прислал к нему своего сына и сто киргизов; но тот его Пугачева возмутительный лист перехвачен на форпостах, а к хану-де писано с довольным уверением, что он Пугачев беглый донской казак и злодей, и чтоб ему Пугачеву ни в чем не верить; ко учинению же де за ним Пугачевым поиска состоящими там воинскими командами, помянутый подполковник Симонов признал неудобность, потому-де, что принуждено оными командами оказавшихся в колебании казаков удерживать, да и, сверх того, для защищения Яицкого городка требовано из Ставрополя крещеных калмыков до пяти сот человек, о чем-де, по рапорту его Симонова, и от г. губернатора туда подтверждено: которые хотя туда и командированы были, но из них-де 316 человек с дороги в домы свои убежали. А от 22 числа и получен был рапорт Нижней яицкой дистанции от коменданта, полковника Елагина, по рапорту Рассыпной крепости от коменданта ж маиора Веловского, что оный злодей, умножа свою партию до тысячи человек, приступил к Илецкому городку,6 и разными угрозами требовал сдачи, чрез что возмутя тамошних казаков, преклонил их к себе, которые атамана своего Портнова связав ему отдали, и он его тут же повесил, а сам, усилясь с казаками, от сего места вознамерился итти к Оренбургу.
13) Вышеписанные в экстракте г. губернатора вмещенные обстоятельства объясняются несколько записками моими, учиненными с словесного объявления шестой легкой полевой команды г. подполковника Наумова, в то же самое время в Яицком городке при команде бывшего. По его сказанию, подполковник Симонов, уведомясь о сборищах Пугачева, в те места, где он находился, хотя и посылал не один раз команды, но согласники его, находившиеся в Яицком городке, узнавая о том всегда наперед, уведомляли его о тех посылках, а потому он к уходу с оных мест и к укрывательству своему и находил время и способы; а как он с толпою своею, в трех стах человеках состоящею, 18 числа сентября приближился к Яицкому городку, то подполковник Симонов, для разбития и поимки его, командировал помянутого Наумова, бывшего тогда премиер-маиором, с тремя ротами из легкой полевой команды, придав еще несколько яицких и оренбургских казаков. Наумов как скоро приближился к толпе самозванцовой, то выехало из оной несколько человек под видом переговора, из коих один на голове своей держал бумагу, сказывая, якобы то грамота от государя Петра Федоровича, которую-де велено ему отдать Яицкого войска старшине Акутину; но подполковник Наумов, отняв ту бумагу, удержал у себя; а потом от Симонова отправлена она при рапорте и к губернатору.
14) После сего оные от злодея Пугачева наперед высланные требовали для переговору с ними хороших людей, и как несколько человек было к ним выслано, и вступили они в разговор, то между ними бывшие зломысленные казаки у тех, кто им был надобен, подхватя за узды лошадей, погнали их к самозванцу, а он приказал всех их на другой день, то есть 19 числа сентября, перевешать;7 а затем с воровским своим собранием подошед к городу, остановился он между реками Яиком и Чаганом. Симонов, подступя со всею своею командою (кои сборища Пугачева людством регулярных и нерегулярных людей весьма превосходили), хотя и учинил в тот злодейский скоп несколько пушечных выстрелов, но никакого вреда учинить не мог, якобы потому, что все они ездили врознь, приближаясь к рекам, иногда к Яику, а иногда к Чагану, ибо-де конных людей у него Симонова не было, а Яицких казаков, по тогдашней на них безнадежности, к разбитию оных злодеев употребить было сомнительно, тем наипаче, что намерение злодейское в том более и состояло, дабы, ворвавшись в город, всё войско Яицкое возмутить и, преклони их в свое согласие, оным усилиться.
15) Пугачев, усмотря, что ему в Яицкий городок ворваться и при находящейся тут воинской команде многого числа из тамошних казаков склонить не можно, на другой день, то есть 19 числа, повеся вышеозначенных захваченных к нему людей, пошел по прямой дороге к Илецкому городку, и идучи туда, забирал с собою находившихся по форпостам яицких казаков, да и пушки с снарядами, где их находил, с собою ж брал; а как приближился он к Илецкому городку, то тамошние старшины и казаки сделали ему встречу и отдались в его власть без всякого сопротивления; вступя в городок, спрашивал их: довольны ли они своим атаманом и нет ли от него обид; а как он был человек хороший и порядочный и не делал им в худых делах потачки, то приносили они на него разные жалобы, почему он и приказал его тут же повесить;8 а чрез то угодя им и приведши их всех в свое согласие, велел им себе так, как государю, присягать, и тем он усилил себя здесь сот до семи человек, или и более, тут же и пушек с потребными к ним зарядами и порохом прибавил себе не мало. — Теперь внесу я здесь несколько из экстракта или журнала, содержанного при канцелярии г. губернатора из происходивших в той канцелярии письменных дел; а потом вмещу и приватные известия, в те ж самые числа в Оренбурге бывшие, и так одно другому будет служить дополнением и изъяснением.
16) Как скоро в вышеозначенном приключении г. генерал-поручик, губернатор и кавалер известился, тотчас не преминул он отправить из Оренбурга к Яицкому городку с бригадиром бароном Биловым корпус военных людей, состоящий в числе 410 человек регулярных и нерегулярных людей и 6 орудий артиллерии, дав ему Билову открытый от себя ордер, чтоб он, идучи, туда в подкрепление оной команды, в каждой крепости от комендантов требовал и забирал с собою людей, сколько он заблагорассудит. Ему предписано было, чтоб он старался ту злодейскую толпу всемерно догнать, разбить и злодеев переловить, а особливо упомянутого Пугачева, обещая в награждение, кто его живого поймает, от казны 500, а за мертвого 250 руб. Подполковнику Симонову предложено было, дабы он из находящейся в Яицком городке командировал легкой полевой команды маиора Наумова с пристойным числом из обеих тамошних легких команд и из оренбургских казаков, для преследования помянутого Пугачева к Илецкому городку с равномерным предписанием, каковое бригадиру было ж дано; а сверх того, он же губернатор к тому ж командировал и употребить рассудил из Ставрополя при 500 человеках калмыков из ближайших жилищ, башкирцев столько ж, да из сеитовских татар 300 чел.
17) 25-го числа Нижне-Озерной крепости комендант маиор Харлов к бригадиру Билову рапортовал, что Рассыпная крепость, в коей была одна только гарнизонная рота и 50 человек казаков, оным злодеем Пугачевым взята, и тамошний комендант, маиор Веловский, с женою его, повешены; а при том и посланная к нему Веловскому от Харлова пехота и сто человек казаков в ту злодейскую толпу захвачены. А бригадир Билов от 26 числа рапортовал, что он, следуя с тем вверенным ему корпусом из Татищевой, в Нижнюю Озерную крепость, был в 18-ти верстах от Татищевой, и известился, якобы помянутый злодей следует к Нижне-Озерной крепости уже в трех тысячах; зачем и нашел он себя принужденным возвратиться паки в Татищеву крепость; к нему от г. губернатора того ж числа предложено, чтоб он неотменно и немедленно следовал к Озерной крепости и над злодеями чинил поиск, а между тем вскоре и с того Озерной крепостью, с комендантом Харловым и с тамошними офицерами злодеи равным образом поступили, как и в предупомянутой Рассыпной крепости; по сим обстоятельствам послан был указ Уфимского уезда Нагайской дороги в ближайшие к Оренбургу башкирские волости, чтоб для поиску над показанным злодеем Пугачевым наряжено было башкирцев с их старшинами, с исправными ружьями и на добрых конях, до тысячи человек, и отправить бы их с нарочно посланным из Оренбурга старшиною и почт-комиссаром Мендеем Тулеевым прямейшим трактом к Илецкому городку, за что обещано им башкирцам награждение. А между тем того ж 26 числа отправлено было к реченному бригадиру Билову в прибавок его корпуса сеитовских татар с их старшиною 300 человек.9
18) Между тем рекомендовано было от г. губернатора г-ну обер-коменданту, генерал-маиору Вилленштерну по городу Оренбургу принять и продолжать крепкую предосторожность, а на непредвидимый случай сделать распоряжение, которому баталиону в нужном случае по учиненному сигналу собираться, а при том совсем опущенную доселе Оренбургскую крепость стараться чрез инженерную команду гарнизонными служителями привесть в надлежащее оборонительное состояние; а о принятии таковой же предосторожности и по всей здешней губернии публиковано; а к губернаторам казанскому, симбирскому и астраханскому сообщено; в оренбургское ж Горное начальство о таковой же осторожности после предложено, сперва от 19 октября, а потом 16 ноября. Сверх всего того, по малоимению в Оренбурге, за разными отлучками, гарнизона, послан ордер Верхней Озерной дистанции к коменданту, бригадиру Корфу, чтоб он командировал дистанции своей с пяти крепостей по 20, итого 100 человек; а обер-коменданту подтверждено, чтоб из ближних отлучек всех солдат немедленно собрал в город.
19) 27 числа сентября Чернореченской крепости комендант, маиор Краузе, рапортовал, по полученному из Татищевой крепости известию, что оная крепость злодеями атакована и происходит-де там сражение, а дабы и та Чернореченская крепость несчастливому жребию подвержена не была, то посланным от г. губернатора к нему Краузу ордером велено, дабы он в рассуждении мало-имения воинских людей и артиллерии, если предусмотрит неминуемую опасность, со всеми тамошними служащими и неслужащими людьми перешел по-близости под защищение оренбургской артиллерии; что им Краузом и учинено.10 А 28 числа получено известие, что и Татищева крепость злодейскою толпою взята, и половина ее выжжена, а имевшийся в оной комендант, полковник Елагин, с женою и другие офицеры, также и бригадир Билов с его офицерами, по причине учиненной некоторыми регулярными и нерегулярными людьми измены, по разбитии караула перевешаны; а солдаты, по острижении у них волосов, в ту злодейскую толпу захвачены и в казацкую службу поверстаны, а также и с казаками и с калмыками поступлено. Сеитовские ж татары (о коих выше сего в п. 16 означено), не доходя еще до бригадира Билова, услышав о разбитии корпуса его, принуждены возвратиться и прибыть сюда в город, а башкирцы ни туда ни сюда не бывали.
20) Вышеозначенные 16, 17, 18 и 19 пункты внес я почти точно так, как они в экстракте, сочиняемом из дел, происходивших по губернаторской канцелярии, находятся, а затем в оном же экстракте следует, как скоро уведомленось, что злодей Пугачев с толпою его сюда приближается, то по сей причине собранным генералитетом и штаб-офицерами учинен общий совет, на коем положено: 1) Имеющихся в Оренбурге польских конфедератов, примечая в них колеблемость и знаки злодейства, отобрав у них ружья и всю аммуницию, отправить за конвоем от места до места по линии даже до Троицкой крепости. 2) Все мосты чрез Сакмару реку, разломав, сжечь. 3) Здешним разночинцам расположиться, имеющим ружье, около города по валу, а неимеющих оного, для потушения внезапного пожара, внутри города в назначенных местах, под предводительством приставленных к ним разных присутственных мест чинов. 4) Артиллерию, к приведению ее в исправное состояние, поручить в полную диспозицию губернаторскому товарищу, г. действительному статскому советнику Старову-Милюкову. 5) Сеитовских татар всех взять сюда в город под защищение. — На сие положение Совета в вышеозначенном журнале учинены примечания, а именно: на 3-й пункт, в следствие-де сего общего Совета, вокруг города по валу расположено регулярных Алексеевского полка 134; гарнизонных с чинами 848, при орудиях артиллерийских служителей 69, инженерных 13, гарнизонных служителей 466, к ним по неспособности принуждено было присовокупить отставных 41, неприверстных рекрут 105, казаков 28; да по валу ж прибывших из Архангелогородской губернии с колодниками регулярных 40, казаков 439, сеитовских татар 350, отставных солдат, купцов и других разночинцов 455, итого всех 2988 человек. — На 4-й: по сему пункту вкруг города по валу расставлено в десяти бастионах и в двух полу-бастионах, да во рву под стеной и в яру против губернаторского дома артиллерии: пушек разных калибров 68, мортира 1, гаубица 1, а всего 70 орудий. — На 5-й: из оных-де сеитовских татар со всеми их семействами приехало в город небольшое количество; а прочие-де, большею частию не исполни сие повеление, остались в своем жительстве.
21) 30 числа, по известию, что в городе Оренбурге в регулярных и нерегулярных людях и между обывателями носится ложный слух, якобы злодей Пугачев другого состояния, как он есть, то, сверх прежнего публикования, всем воинским служителям чрез обер-коменданта велено объявить, что он Пугачев в самом деле есть беглый донской казак и раскольник, и при том подтвердить, дабы каждый во время наступления его злодейской толпы старался присяжную свою должность доказать и с места своего до последней капли крови не отступал, с обещанием, ежели кто в том храбростию себя отличит, высочайшей ее императорского величества милости, о чем и здешним обывателям от Губернской канцелярии публиковано ж. Сего ж 30 числа по присланному Озерной дистанции от коменданта, бригадира Корфа, рапорту о замешательстве состоящих в его дистанции на форпостах калмыков и с оной о самовольной их отлучке, посланным к нему Корфу ордером предложено, со всех форпостов людей и артиллерию взять в крепость под таким претекстом, якобы они потребны для защищения оных от киргиз-кайсаков; однако ж обыкновенные разъезды производить; а имеющимся там конфедератам велено толковать, если они против неприятеля с ревностью поступать будут и докажут свое усердие к верности, то об отпуске их в отечество от генерал-поручика, губернатора и кавалера всеподданнейше представлено будет ее императорскому величеству; имеющейся же в Пречистенской крепости всей оставшейся команде определено быть в Оренбург, с таким предписанием, если чего из казенных припасов по тяжелости с собою взять будет не можно, в таком случае оные скрыть в земле, или где за-способно признается; а сакмарские казаки все высланы по-близости на Озерную дистанцию, вместо ж их взяты сюда бывшие на ординарной службе калмыки.
22) Из приватных записок и известий, в прибавление к последним шести пунктам, не излишнее будет внесть сие, что о вышеписанных происшествиях между городскими жителями ничего почти не было известно, но всё оное содержано было скрытно; а пронесся слух 22 числа сентября, то есть, в день ее императорского величества рождения, в то самое время, когда у г. губернатора, по причине сего высокоторжественного дня, был бал и многочисленное обоего пола знатных людей собрание: ибо тот самый вечер приехал нарочный с известием о завладении часто упомянутым злодеем Илецким городком и о преклонении к нему тамошних казаков; между тем не только по сие число, но и после того несколько дней, как приезд в город с хлебом и со всяким харчем, так и выезд из оного был еще свободен и безопасен, да и цена на всё была обыкновенная, которая с того времени начала подниматься, как злодеи город уже осадили, проезды и выезды в него заперли; но известнее стало о том становиться от выступления из города с командою бригадира Билова; но сие в городских жителях за неизвестием не малое время сопряжено было с надеждою о разбитии оных злодеев, а потому в сие свободное время разве немногие, и то очень мало, позапаслись нужнейшим к их содержанию.
23) Злодеи, прибыв к Татищевой крепости, на другой день устремились напасть на оную; им сделан был такой отпор, что не возмогши оною овладеть, отступили было назад; но усмотря между тем, что подле самого крепостного оплота навожено и лежало много старого и нового сена, подкравшись в ночное время, зажгли оное, а чрез то сделав пожар, и во время народной тревоги ворвались в крепость, учинили тут ужасное кровопролитие, между которым умертвили они помянутого бригадира Билова и полковника Елагина с женою его; а дочь оного полковника, которая в нынешнем году выдана была за вышеозначенного маиора Харлова и для спасения своего, оставя мужа своего в Рассыпной крепости, приехала к отцу своему, в Татищеву крепость, самозванец Пугачев взял к себе и с братом ее, сыном полковника Елагина, коему от роду считали не более 10 лет...11 Команду ж, бывшую там вместо гарнизона, и всю ту, которая находилась при бригадире Билове, захватя, принудил он злодей присягать себе; а казаки и жители тамошние все поддавались ему охотно. Здесь получил он Пугачев в добычу свою немалое число полковой, кабацких и соляных сборов денежной казны, многое число военной аммуниции, провианта, соли и вина, да и самую лучшую артиллерию с ее припасами и служителями; сим столько уже усилился, что одних военных людей регулярных и нерегулярных считалось у него около 3000 человек.
24) После того погрому продолжался он злодей с сообщниками своими в оной крепости дня с четыре, пьянствуя и деля между сообщников своих полученное им тут в добычу, а потом со всею силою и с артиллериею поднялись они к Оренбургу; будучи на половине пути от Татищевой и Чернореченской крепости, остановились они для обеда на хуторе статского советника Рычкова, где всю его и крестьянскую скотину и живность перерезали, а лошадей и людей с собой забрали, а потом и строение всё выжгли. В Черноречье12 комендант находился премьер-маиор Краузе, человек престарелый, а регулярной команды, за взятием с собой бригадиром Биловым, не было при нем и 130 человек, в том числе находились больные и к службе неспособные. А крепость в таком худом состоянии, что в некоторых местах и оплоту не было; сему коменданту от губернатора дан был ордер, чтоб он оттоль со всеми служивыми людьми из оной крепости в Оренбург вышел, оставя в ней одних престарелых и невозможных, что он в самый тот день, как злодеи сюда пришли, учинил; но из казаков весьма немногие выдти с ним согласились: большая часть осталась их там, и злодею подчинилась. Здесь, будучи один или два дня, приказал он злодей повесить капитана Нечаева, захваченного им из оставшейся после бригадира Билова команды, за то, якобы он намеревался к побегу в Оренбург, а другие сказывали, что жаловалась на него дворовая его девка, в жестоком ее содержании. Признавали, что он отсюда пойдет прямо к Оренбургу ближайшею дорогою; но он вознамерился пресечь наперед отвсюду с сим городом коммуникацию; вышед из Черноречья и оставя Оренбург вправе, поворотил в левую сторону. Разграбил имевшиеся тут хуторы, в том числе и губернаторский,13 прошел в Сеитову татарскую слободу,14 которая называется и Каргалинскою, и имеющимся в ней дворовым числом равняется с Оренбургом. Татары тутошние, опасаясь от него разорения и погибели своей, все ему подвергнулись. Оттоль прошел он в Сакмарский городок,15 который принадлежит к корпусу Яицкого войска; здешний атаман Данила Дмитриев сын Донской, еще до приходу туда оных злодеев, с домашними своими и с многими из тамошних казаков, выехал в Оренбург; оставшиеся ж там казаки все приняли его злодейскую сторону, и таким образом окружа он Оренбург, почти отвсюду пресек коммуникацию, кроме одной Киргиз-кайсацкой степи, чрез которую и курьеров посылать было принуждено, да и то с великою опасностию.16
25) При сих обстоятельствах, 28 числа сентября, был консилиум в доме генерал-маиора и обер-коменданта Валленштерна; и о том одном, каким образом внутрь города при случае злодейского нападения и во время пожарного случая осторожность и отпор чинить. Над артиллериею ж команду иметь действительному статскому советнику Старову-Милюкову, потому что он прежде был полковником артиллерии. Но об укреплении города и о внешних за оным распоряжениях ничего еще рассуждаемо тогда не было.17 А как об оном злодее между некоторых городских жителей примечены были пустые толки и размышления, то по сей причине 30 числа сентября в соборной церкви после литургии читана была от имени Губернской канцелярии публикация, а такая ж, как выше означено, и в городе по командам публикована; нерассмотрительно вмещено было в оную, яко бы самозванец Пугачев, по наказанию кнутом, наказан еще и на лице поставлением злодейских знаков; он, по уверению многих, видевших его, тех знаков на лице своем не имел: и так он, узнав оные публикации и получа их в свои руки, имел случай сообщникам своим, показывая лицо свое, толковать, сколь злобно и напрасно на него затевают и клевещут, а чрез то уверяя о себе многих, и мог он еще больше усиливать свою партию.18
26) Злодеи, перешед Сакмару реку чрез мост, имевшийся под Сакмарским городком, всем своим людством с артиллериею и со всем обозом октября с 1-го числа начали показываться на сей стороне помянутой реки около Бердской слободы и в других местах.19 Между тем 4 числа прибыла в Оренбург из Яицкого городка часть шестой легкой полевой команды под предводительством вышеозначенного премьер-маиора Наумова и с ним тамошних доброжелательных старшин и казаков 420 человек, у коих начальником был войсковой их старшина Мартемьян Бородин, присутствовавший в тамошней Канцелярии обще с подполковником Симоновым. Сего ж числа посланы в злодейской лагерь к находящимся там яицким и илецким казакам, за подписанием генералитета и знатнейших штаб-офицеров, увещевательные письма, с подтверждением, чтоб они, не вдавая себя более в обман и не ввергаясь в вящшую свою погибель, от оного злодея отстали и проч.20
Примечания
1. В Топографии Оренбургской, часть 2, страница 62 и следующие.
2. О сей кончине императора Петра III печатанный и всенародно публикованный манифест 7 числа июля 1762 года.
3. О родине и о разных приключениях сего бродяги, сколько возможно было собрать, сочиняется особое известие.
4. К сочинению сего описания употреблены мною три следующие: 1) помянутый экстракт, при канцелярии г. губернатора содержанный, с коего по дозволению его превосходительства списал я себе копию; а как оный веден по числам, то я в последовании сего и буду называть его журналам Губернаторской канцелярии. 2) Записки, во время злодейской осады содержанные, к чему служили очевидные примечания, городские обстоятельства и разные приватные известия. 3) Походный журнал г-на генерал-маиора и кавалера князя Петра Михайловича Голицына, с которого имею я у себя копию ж; но сей по порядку его вмещаем быть имеет под чертою в конце сего года и в будущем 1774 году. Я, как самовидец и слышатель многого, оные три источника в последствии сего описания буду, по приличности случаев, соединять и, сколько возможно будет, приводить их в одно течение, дабы чрез то сделать его полнейшим и обстоятельным.
5. Г. подполковник и бывший яицкий войсковой атаман Бородин находился во время осады в Оренбурге, словесно объявлял, что от поползновенных яицких казаков на первый случай послан был к нему из тамошних же казаков, по прозванию именовавшийся (о коем ниже означится, что называли его наконец графом Чернышевым) в семи человеках, который-де нашед его, Пугачева на Иргизе, провел на хутор казака Шолудякова, а от Яицкого городка на низ, по реке верстах в 80, где и начались у них злодейские совещания к бунту.
6. Илецкий казачий городок и станица (а не Защита Илецкая, где соль добывают) расстоянием от Яицкого казачьего городка 145, а от Оренбурга 124 версты; казаков в тамошней станице счислялось более 400 человек. Они все при начале Оренбургской экспедиции набраны и в казаки определены из разных людей, а потом, в бытность командиром г. тайного советника Татищева приобщены они к корпусу Яицкого войска.
7. Сии несчастливые и от злодея Пугачева прежде других повешенные люди были из сотников: Яков Витошнов, Петр Черторогов, Федор Равнев, Иван Коновалов, да из пятидесятников: Иван Ружеников, Яков Толстов, Козма Подъячев, Иван Колпаков, рядовые казаки: Василий Сидоровкин, Иван Ларзянов, Петр Чукалин; сверх сих, будучи уже оный злодей ниже Яицкого городка, в хуторах Сластиновых повесил казака Андрея Скворкина.
8. Сказывали, что он Пугачев, повеся сего атамана, самое лучшее его платье взял себе и стал в него одеваться. А прежде никакой хорошей одежды у него не было.
9. Из всех вышеозначенных в прибавок бригадира Билова команды, к корпусу его Билова никто не дошел.
10. Чернореченская крепость от Оренбурга расстоянием по прямой дороге только 18 верст, а Татищевская по той же самой дороге 64 версты.
11. Сию несчастливую молодую и, как слышно было, хорошего вида женщину и с братом ее захватя, держал он злодей при себе и ночевал с нею всегда в одной кибитке; а потом осердясь на нее по наветам его любимцев, отослал от себя в Бердскую слободу, где наконец приказал ее убить и с братом ее. Сказывали, что некоторые тело ее видели в кустарнике брошенное в таком положении, что малолетний ее брат лежал у нее на руке.
12. Сия крепость от Оренбурга прямо по луговой дороге только 18 верст. В ней было наличного провианта, по сказке помянутого маиора: муки более 90, а овса до 500 четвертей. Сожалительно, что оный хлеб и овес не перевезен в Оренбург тогда, как злодеи еще в Татищевой крепости находились; но всё оное досталось в руки и пользу злодеев.
13. Сей хутор от Оренбурга 12 верст, имел изрядно выстроенный дом, а притом и церковь с хорошим украшением. Злодеи не только все внутренние сего дома уборы изломали, но и церковь божию розорили, так что после у пойманных видны были Образа, писанные на холсте, под седлами на потниках, а у распятия господня, которое над царским!и дверьми стояло, усмотрен гвоздь в уста пробитый.
14. До сей слободы от Оренбурга считается 18 верст; из нее для службы при сих обстоятельствах самовольно выехало татар до 300 человек; прочие все остались в ней, и принуждены были тому злодею покориться, и исполнять всё по его воле.
15. Сакмарский городок от Оренбурга по большой Московской дороге в 29 верстах; казаков в нем счисляется принадлежащих к войску Яицкому до 250 человек.
16. Главное намерение злодея, при сем с прямой дороги отступлении, как видно, было то, чтоб, окруживши Оренбург, таким образом не пропускать ему в город никакой ожидаемой туда помощи, а притом пресечь и привоз хлебный и харчевой, в чем и успех они имели: ибо следовавших в Оренбург из ближних жительств башкирцев, более 400 человек перехватя у Сакмарского городка, к себе итти принудили, и обольстя их у себя, на вред городу употребляли, а прочих приготовившихся следовать в Оренбург так поколебали, что они, оставя тот свой поход, разъехались по домам. Равномерно учинили они и с ставропольскими крещеными калмыками, посылав к ним от себя нарочных; но ежели б оный злодей, не мешкав в Татищевой и Чернореченской крепостях, прямо на Оренбург устремился, то б ему ворваться в город никакой трудности не было; ибо городские валы и рвы в таком состоянии были, что во многих местах без всякого затруднения на лошадях верхом выезжать было можно.
17. От сего самого числа по всему городскому валу расставлены были находящиеся в городе гарнизонные и другие служилые люди, а к ним в прибавок употреблены еще и разночинцы, из купцов и других Чинов и слуг, коим ружья, порох и свинец розданы; а городские ворота не только запирать, но и навозом заваливать стали: для чего у каждых ворот нарочно навоз был заготовлен; но сие заваливание чрез несколько времени отменено: ибо признано ненужным и затруднительным.
18. Для сведения в точном содержании оной публикации прилагается с нее сия следующая копия:
По указу ее императорского величества, из Оренбургской Губернской канцелярии публикация.
Известно учинилось, что о злодействующем с яицкой стороны в здешних обывателях, по легкомыслию некоторых разгласителей, носится слух, якобы он другого состояния, нежели как есть: но он злодействующий в самом деле беглый донской казак Емельян Пугачев, который за его злодейства наказан кнутом с постановлением на лице его знаков; но чтоб он в том познан не был, для того пред предводительствуемыми им никогда шапки не снимает, чему некоторые из здешних бывших у него в руках самовидцы, из которых один солдат Демид Куликов, вчера выбежавший, точно засвидетельствовать может; а как он Пугачев с изменническою его толпою, по учинении некоторым крепостям вреда, сюда идет, то по причине того ложного разглашения, всем здешним обывателям объявляется, что всяк сам из поступков его может понять, что он Пугачев злодей и как изверженный от честного общества, старается верноподданных ее императорского величества честных рабов поколебать и ввергнуть в бездну погибели, а притом имением их обогатиться, как то он в разоренных местах и делает. В предварение чего, всякий увещевается, во время наступления его с изменническою толпою, стараться, для сохранения общества. дому и имения своего, стоять против толпы его до последней капли крови своея, так как верноподданным ее императорского величества рабам надлежит и присяжная каждого должность обязует, и отнюдь никаким ложным разглашениям не верить. Сентября 30 дня 1773 года.
19. Ниже сего Сакмарского моста чрез Сакмару реку еще два моста были: один около Бердской слободы по дороге на губернаторский хутор и в город Самару, а другой под Маячною горою, но прежде прихода злодейского разобраны.
20. Между тем великая ошибка учинена, что по совету некоторых особ для отвоза и раздачи оных писем помянутым в злодейском сообществе находящимся казакам избран ссыльный, прозванием Хлопуша, превеликий злодей и вор, который около 20 лет по Оренбургской губернии воровал и разбойничал, и все места, где что есть, совершенно знал, да и в Сибирь трижды был посылан; и оттоль бегал и содержался наконец, по рукам и по ногам скован, в оренбургском остроге. Сей плут (которому наконец, по поимке его, как ниже означится, отсечена голова), получа себе свободу, вместо того, чтоб оные публикации скрытно тем казакам роздать, приехав в злодейский лагерь, явился прямо к самозванцу, и оные публикации отдал ему самому, а чрез то и сделался ему любимцем, орудием и предводителем к разорению многих мест и к его усилованию, как то ниже означится; по поимке казнен он при Оренбурге, отсечением головы в июне месяце 1774 года.
Приближавшись к Оренбургу, самозванец Пугачев переслал в город письма названные указами, из коих одно следовало к губернатору, а другое к Оренбургскому атаману, подполковнику Могутову. Содержание их состояло в том, чтоб город Оренбург ему злодею сдать, ожидая от него милости, а в противном случае его гнева; но оба оные письма сочинены были в самых глупейших выражениях, писаны и подписаны письмом самым худым и ребячьим, а особливо в надлежащем к Могутову смеха достойное было обнадеживание тем, что он за верность и службу награждать будет кафтанами, реками и озерами и морями, бородами и крестами.
| К оглавлению | Следующая страница |