Белобородов появился на Саткинском заводе в то время, когда главнокомандующий борьбой с «бунтовщиками» генерал-аншеф А.И. Бибиков начал энергичное наступление на главные штабы восстания — на Берду под Оренбургом и на Чесноковку под Уфой.
22 марта 1774 года князь П.М. Голицын разгромил Емельяна Пугачева под крепостью Татищевой и заставил его снять осаду Оренбурга. Пугачев бежал на уральские заводы — сначала на Вознесенский и Авзяно-Петровский, а затем на Белорецкий. 24 марта подполковник И.И. Михельсон разбил Зарубина под Уфой у деревни Зубовки. Зарубин бежал в Табынск и там был арестован.
В это время усилилась агитация против Пугачева. В различные места были разосланы манифесты, объявлявшие Пугачева самозванцем и предававшие его анафеме. За поимку его царское правительство обещало большую награду — десять тысяч рублей.
Иван Белобородов оставался преданным делу освобождения крестьянства.
Саткинский завод, куда скрылся Белобородов, был одним из крупных на Урале. Его оборудование состояло из двух домен, девяти молотов и двух печей. На заводе было 14 фабрик (цехов). В 1769—1773 годах он выплавлял от 153 до 184 тысяч пудов чугуна. На Саткинском заводе работали крепостные и наемные рабочие; крепостных было 1682 человека мужского пола, а наемных — около 500 человек. Они добывали руду и заготовляли уголь и дрова.
Брожение на заводе началось еще в ноябре 1773 года. 6 декабря завод был остановлен, а вскоре на заводе вспыхнуло восстание. Рабочие арестовали приказчика и отправили нарочных на соседний Юрезань-Ивановский завод, который незадолго перед этим перешел на сторону пугачевцев. Вскоре завод превратился в важную опорную базу восстания в северной части Южного Урала. Под непосредственным влиянием Сатки восстали Златоустовский и Нязе-Петровский заводы. Саткинские рабочие участвовали в осаде Челябинска, в битвах за Каменский и Каслинский заводы и в бою под слободой Уксянской.
Прибыв в Сатку, Белобородов сначала не предполагал долго оставаться на этом заводе. Еще не успев связаться ни с Зарубиным, ни с Пугачевым, он решил продолжать борьбу за Екатеринбург и идти в Кунгурский уезд, где в начале марта вновь создались крупные (до трех тысяч человек) пугачевские отряды, которые стали стягиваться под Красноуфимск.
Свой поход в Кунгурский уезд Белобородов начал в конце марта или в первых числах апреля. В это время он уже имел сведения о разгроме главных пугачевских сил на юге, но еще не мог знать о том, что Пугачев собирает новые силы для борьбы.
Отряд Белобородова дошел до деревень Верхние и Нижние Киги, стоявших на реке Киге, притоке Аи. Вскоре сюда приехал с Катав-Ивановского завода станичный атаман, который пытался склонить Белобородова к измене. Но Белобородов остался верен общему делу. Он повесил станичного атамана. Здесь же в Кигях Белобородов получил 9 апреля «через нарочную почту» указ Государственной военной коллегии, которым ему поручалось набрать в «сибирский корпус» Пугачева «многотысячное число человек русских, башкир и черемис [марийцев]».
Приказ Пугачева заставил Белобородова отказаться от похода в Кунгурский уезд и вернуться на Сатку.
С этого времени Сатка превратилась в опорную базу формирования пугачевских сил. Белобородов развернул на заводе оживленную деятельность. Он немедленно стал формировать «корпус». Кроме старых испытанных бойцов, прибывших с Белобородовым из Каслей, в «корпус» вошли рабочие с Сатки и других заводов, а также башкиры и мещеряки. Ближайшими помощниками Белобородова были атаманы, вместе с которыми он вел борьбу еще на чусовских заводах: мещеряцкий старшина Бахтияр Канкаев, есаул Азлиев и сотник Верхоланцев.
При наборе в отряд Белобородов и его помощники не останавливались перед применением самых суровых мер. Кто не шел добровольно, того заставляли идти в корпус силой. Ослушников подвергали «всеконечному разорению», наказывали «мучительными побоями», а иногда казнили.
Белобородов дал «наставление» мещерятскому старшине Бахтияру Канкаеву, сотникам Юсупову Юнсову, Абкариму Касаякаеву и писарю Измаилу Иманову объявить в Кунгурском уезде русским, башкирам, черемисам, чтобы все, кто имел «доброе состояние», собрались «в команду без малейшего замедления со всем конным прибором и орудием». В хозяйствах, где не было казаков, разрешалось отбирать хороших лошадей и оружие, «выдавая записку». Всем, кто окажет ревность в службе, обещалась награда. С людьми, которые отказывались идти к пугачевцам, Белобородов разрешал поступать «по всей строгости законов» и «предавать без всякой пощады политической смерти». Команду, набранную в Кунгурском уезде, он приказал, «не единого человека не оставляя, под смертною казнию», привести к нему. Порученное дело Бахтияр Канкаев и его товарищи были обязаны выполнять «без обид и налог». В противном случае им самим угрожала смертная казнь.
В таком же духе Белобородов дал «наставление» есаулу Егафару Азбееву.
Вполне возможно, что в это же время Белобородов устанавливает связь с Салаватом Юлаевым и его отцом Юлаем. Тогда же, вероятно, он приказал сотнику Козьме Коновалову, находившемуся с отрядом в Кунгурском уезде, собрать разбежавшихся из его отряда казаков и явиться на Сатку «для соединения в один корпус».
Прибыв в Кунгурский уезд, Бахтияр Канкаев начал усиленно набирать «казаков» в «сибирский корпус» Ивана Белобородова. 14 апреля он, именуя себя уже «полковником», отдает приказ походному старшине Адулле Мустаеву спешно двигаться к нему со своей командой.
Набор в «государственный сибирский военный корпус» шел успешно на Сатке и на заводах, расположенных вблизи нее. Команда за командой шли в «корпус» Белобородова. Успешно проходил набор в некоторых деревнях Башкирии. Даже маленькая деревня Биялибаш рапортовала Бахтияру Канкаеву 19 апреля, что она направила в «службу» со своих десяти дворов Халила Ходжина. Но в целом в Башкирии, а также и в Кунгурском уезде, набор проходил слабо. Русские крестьяне, башкиры, татары и мещеряки, захваченные местными интересами, неохотно ехали на Сатку. Царские же власти стремились сорвать набор.
Иван Белобородов, находясь вдали от района, где его атаманы набирали людей в «сибирский корпус», посылал им указ за указом, требуя решительных и быстрых мер. Он объявил беспощадную борьбу тем, кто мешал и противодействовал набору людей в корпус.
16 апреля Белобородов послал ордер сотнику Козьме Коновалову, находившемуся в Кунгурском уезде. Он напоминал Коновалову, что последний не выполнил его первого приказа и не явился на соединение с ним. «Я тебя, — писал Белобородов, — и по сие время в наличии не имею». Новым ордером он «накрепко» подтверждал Коновалову, чтобы тот «с имеющейся командой» «как наивозможно скорее» следовал к нему, на Сатку. Он сообщает Коновалову, что «и батюшка наш, великий государь Петр Федорович изволит следовать в здешний край».
28 апреля Белобородов потребовал, чтобы Бахтияр Канкаев приказал «тамошним старшинам» отправить на Сатку «тутошних русских казаков и татар, не приемля от них никаких отговорок». В случае сопротивления или бегства он требовал, «чтобы их сыскивали», и разрешал «по сыску» их предавать смертной казни.
Для защиты от «кунгурских неприятелей» Белобородов советует собрать народ, расставить везде караулы и «быть в крайней осторожности». Он вмешивается во взаимоотношения пугачевских атаманов, стремится уничтожить раздоры между ними. Белобородов закрепляет за каждым полковым старшиной тех людей, которые «по своему желанию» вошли в их команды. Он запрещает старшинам отбивать друг у друга людей и совершать над ними насилия.
Белобородов дал распоряжение Бахтияру Канкаеву разделить среди своей «команды» захваченные на «боярских» судах лен и смолу, а также возвратить отощавших лошадей прежним владельцам. «Пущай, — писал Белобородов, — они будут до ожирения тамо, а потом взяты быть могут на государя».
Приказы Белобородова не всегда достигали цели. Илчигул Иткулов, например, совершенно не считался с приказами Белобородова и продолжал совершать насилия над казаками. Русские казаки, находившиеся в районе реки Буй, где действовал Бахтияр Канкаев, отказались идти на Сатку, оправдывая свой отказ тем, что сюда «из Кунгура» идут «неприятели». Атаманы иногда были бессильны выполнить приказы Белобородова, так как деревенские выборные, действуя по приказам своих старшин, отказывались давать подводы.
Несмотря на все трудности, Ивану Белобородову и его посланцам удалось набрать в казаки 450 человек. Кроме того, к пугачевцам примкнуло 250 человек, пришедших из Каслей. «Корпус» Белобородова имел шесть пушек. Пугачевцы испытывали острый недостаток пороха. Учитывая опыт борьбы на чусовских заводах, Белобородов решил организовать на Сатке производство пороха. Он хорошо изучил пороховое дело во время работы на Охтенских пороховых заводах под Петербургом и был уверен в успехе.
Но производство пороха было сорвано. Розыск необходимой для производства пороха серы Белобородов возложил на Изгу Аюпова, который попал под влияние Илчигула Иткулова и отказался от поисков серы, хотя залежи ее встречаются на Урале.
В середине апреля отряд Белобородова прибыл на Симский завод Твердышева и Мясникова. По-видимому, Белобородов пришел на Симский завод, чтобы встретиться с Салаватом Юлаевым и вместе с ним начать борьбу против Михельсона. Но отряда Салавата Юлаева в это время здесь не было.
На Симском заводе Белобородов получил приказ от Пугачева «идти под Магнитскую крепость». Возможно, вслед за этим Белобородов получил новый приказ, где был точно указан пункт соединения Белобородова с Пугачевым. Об этом сообщал атаман города Осы Кузнецов в письме к есаулу Рождественского завода Василию Меркуловичу (Завьялову): «А Белобородова полковника батюшка наш [Пугачев] требует указом в Чебаркуль с двумя тысящами... А ныне небезызвестно, изволит [Пугачев] идти в Чебаркуль с двадцати тысящами».
С Симского завода Белобородов возвратился на Сатку. Отсюда он предполагал двинуться на Чебаркуль. Но на Сатке Белобородов из-за весенней распутицы был вынужден сделать длительную остановку.
Уход Белобородова с Симского завода поставил Салавата Юлаева в тяжелое положение. Михельсон, разгромив штаб восстания в селе Чесноковке и захватив в плен Ивана Зарубина, направился в район Симского и Саткинского заводов.
24 апреля Михельсон переправился через реку Уфу у села Богородского и двинулся по Сибирской дороге к Симскому заводу. Салават Юлаев, опасаясь встречи со страшной для пугачевцев конницей Михельсона, неоднократно звал Белобородова на помощь. Доводы Салавата Юлаева убедили Белобородова пойти на Симский завод. Оставив Сатку, пугачевцы прибыли на Катаевский завод Твердышева. Это приблизило Белобородова к району деятельности Салавата Юлаева, но зато отдалило его от дороги, по которой он должен был идти на соединение с Пугачевым. Идя к Салавату в то время, когда Пугачев звал его на помощь, Белобородов отдавал себя в жертву местным ограниченным интересам.
Вскоре на Катаевский завод прибыл гонец от Пугачева — Илецкий казак есаул Иван Шибаев. Он привез Белобородову новый указ «в поспешении идти под Магнитную крепость». Одновременно Белободоров получил известие, что Шибаев «разграбил» на Златоустовском заводе дом заводчика Лагунина и «обрал» у заводских служителей лошадей и седла. В действиях Шибаева не было ничего противозаконного с точки зрения новой власти. Но Белобородов был, по-видимому, сильно возмущен тем, что Шибаев осуждал его уход с Сатки на Катаевский завод, и поэтому дал приказ арестовать Шибаева, рассматривая его действия на Златоустовском заводе как простой грабеж. Для ареста Шибаева, уехавшего с Катаевского завода на Златоустовский, он отправил отряд в сто человек, «чтобы ево поимав, сковали».
Приказ Белобородова был выполнен, но зато в лице Шибаева Белобородов приобрел себе врага. Шибаев написал на него донос Пугачеву, в котором заявлял, что Белобородов хочет «отложиться от Пугачева, а посланного от Пугачева гонца Михаила Голева сковал, одного донского казака убил и его, Шибаева, тоже сковал» и «хотел сечь плетьми».
С Катаевского завода Белобородов через Сатку прибыл на Златоустовский завод. Отсюда он, увеличив свои силы за счет заводских рабочих, пошел на соединение с Пугачевым под Магнитную крепость. С этого времени колебания Белобородова кончились. Он отдает себя в полное распоряжение Пугачева. Между тем письмо Шибаева сыграло свою роль. Пугачев поверил доносу и дал распоряжение арестовать Белобородова. Верстах в двадцати от Златоустовского завода Белобородова встретила команда пугачевского полковника Михайловского и хотела его арестовать. Но Белобородов уверил команду, что он «служит [Пугачеву] верно и изменить ему не желает». В Чебаркульской крепости Белобородов уверил в своей преданности Пугачеву и самого полковника Михайловского.
6 мая Пугачев занял Магнитную крепость. В тот же день «стройно», с «развернутыми знаменами» подошел к крепости отряд Белобородова. Сначала его приняли было за неприятеля: настолько поразил всех хороший воинский вид отряда. Когда недоразумение выяснилось, Пугачев подъехал к своим палаткам, поднял знамя и приготовил войска к встрече с Белобородовым. «Мы, — вспоминает об этом пугачевский атаман Верхоланцев, — преклонили перед ним свои самодельные знамена».
Но после вступления отряда в Магнитную крепость яицкие казаки арестовали Белобородова, отобрали у него оружие и вместе с Шибаевым представили на суд Пугачева. Шибаев обвинял Белобородова в государственной измене и в насилии над курьером «его императорского величества». Но Пугачев полностью оправдал Белобородова.
Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |