Монография Р.В. Овчинникова посвящена вопросу, существенно важному для изучения исторических трудов Пушкина, в частности «Истории Пугачева», но до сих пор почти не освещенному в пушкиноведении. Речь идет о первоисточниках «Истории» (а также и «Капитанской дочки») — документах государственных архивов, изученных поэтом-историком в процессе подготовки его труда. Обращавшиеся к «пугачевской» теме в творчестве Пушкина историки и литературоведы-пушкинисты до сих пор ограничивали свои наблюдения печатными источниками — примечаниями и приложениями к «Истории Пугачева», опубликованными самим ее автором, а также собранными им материалами неархивного происхождения (мемуарными и фольклорными записями, семейными бумагами современников восстания и пр.). В предвоенные годы эти материалы существенно обогатились пушкинскими выписками и конспектами архивных документов, опубликованными В.Л. Комаровичем во второй части IX тома Большого академического издания сочинений Пушкина (М.—Л., 1940). Но сами архивные фонды, из которых Пушкин черпал основные материалы, оставались неисследованными и даже невыясненными — тем более что автор «Истории Пугачева» нигде не помечал своих архивных первоисточников, а если и помечал (в печатном издании книги), то, как показывает в своем исследовании Р.В. Овчинников, делал это с целью маскировки и дезориентации цензуры, чтобы скрыть от нее (т. е., в сущности, от Николая I) свои разыскания в государственных архивах.
Кропотливая работа по выяснению всех архивных документальных материалов, бывших в распоряжении Пушкина и обследованных им в 1833—1834, а также и после выхода в свет «Истории Пугачева», в 1835—1836 гг., впервые произведена в полном ее объеме автором настоящей монографии.
При этом исследователь, не ограничиваясь материалами, заведомо изученными Пушкиным, включил в свою работу полный обзор связанных с Крестьянской войной 1773—1775 гг. фондов, существовавших в 1830-е годы в государственных и частных архивах и оставшихся, по тем или иным причинам, неиспользованными Пушкиным, недоступными или неизвестными ему, — что позволяет судить как о состоянии документальной базы того времени по истории восстания, так и о степени осведомленности поэта.
Наконец, в приложении к своей монографии Р.В. Овчинников дает составленный им Каталог архивных документов, послуживших Пушкину для его «Истории», в котором документы эти приводятся в сопоставлении с дошедшими до нас выписками, конспектами и заметками, составившими вторую часть IX тома Большого академического издания его сочинений, и с печатным текстом «Истории Пугачева», — Каталог, наглядно и кратко резюмирующий все этапы исторических изучений Пушкина. Следует заметить, что автор, помимо Каталога, составил сборник, содержащий полные тексты сопоставляемых с печатным изданием «Истории» документов и выписок в том же порядке, что и краткий их Каталог. Но размеры сборника — около 40 печ. листов — не позволили поместить его в приложении к монографии, где он заменен Каталогом. Остающаяся же неизданной рукопись сборника материалов хранится в Рукописном отделе Института русской литературы АН СССР и доступна всем исследователям.
Таковы основные черты, характеризующие содержание предлагаемой книги. Можно сказать с уверенностью, что ни один исследователь «Истории Пугачева» и других исторических трудов Пушкина, ни один исследователь «творческой лаборатории» поэта-историка не сможет обойтись без нее и без учета ее выводов.
Как и всякое серьезное исследование, основанное на впервые обнаруженных и привлеченных материалах, монография Р.В. Овчинникова оставляет без окончательного ответа некоторые вопросы, для решения которых — пока, по крайней мере, — нет достаточных данных (к ним относится, например, вопрос о содержании восьми запечатанных пакетов, полученных Пушкиным в 1835 г.). Но основная поставленная автором задача, заключавшаяся в том, чтобы выяснить, какие архивные документальные материалы легли в основу труда Пушкина о Пугачевском восстании, разрешена исследователем в полной мере.
| К оглавлению | Следующая страница |