Чрезвычайно важной задачей, стоящей перед историком, является прочтение текста старинных документов. Существенных трудностей в этой работе Пушкин не встретил. Рукописи последней четверти XVIII столетия для Пушкина, читавшего их всего 60 лет спустя после написания, не были древнерусскими старинными текстами в собственном смысле: они в весьма незначительной степени отличались по своему характеру от современного ему письма. Пушкин отмечал лишь немногие явные архаизмы в языке и стиле документальных источников пугачевского времени, но палеография этой эпохи не вызывала у него каких-либо затруднений. Текст «архивных тетрадей» с бесспорностью свидетельствует о том, что Пушкин прекрасно знал язык XVIII столетия и в подавляющем числе случаев давал верное прочтение текста. Ошибки, неправильные или приблизительные чтения или вообще отказ от прочтения трудного текста не характерны для Пушкина. Его ошибки в этом отношении носят единичный характер, но о некоторых из них все же следует сказать.
Так, например, в тексте рапорта генерала В.А. Кара в Военную коллегию от 11 ноября 1773 г. слова «ссыльный разбойник Хлопуша» Пушкин прочел как «ссыльный работник Хлопуша» (IX, 628). В рапорте сибирского губернатора Д.И. Чичерина в Военную коллегию от 13 марта 1774 г. название слободы «Курган» Пушкин неверно прочел как «Кунгур» (там же, 653). В письме генерала А.И. Бибикова к президенту Военной коллегии графу З.Г. Чернышеву от 17 января 1774 г. он не смог прочесть название одной из деревень («Иштерякова») и отметил это место в публикации документа отточием (там же, 200).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |