Начало русской трагедии

Если верно, что мир есть театр, а люди — актеры, то первое действие русской трагедии под названием «Пугачевщина» началось с фарса на Таловом умете, куда вернулся из поездки на Иргиз исполнитель роли Петра Федоровича Емельян Иванович. По Яику «тотчас пронесся слух, что появился государь» и обещает казакам «всякие блага и привилегии»¹. И те, чтобы проверить, так ли это, отправили своих людей к нему. Первыми пришли Денис Караваев и Максим Шигаев, за ними — Иван Зарубин и Тимофей Мясников.

Караваев, «будучи смелее и речистее всех», заговорил:

— Мы присланы от войсковой руки посмотреть... подлинно ли ты государь.

— Вот ведь как получилось, — нашелся Пугачев, — прежде ваши деды приезжали в Москву и Питер монархов смотреть, а ныне монарх сам к вам приехал².

Однако Зарубин, «увидя злодея, по лицу и образу его счел, что ему государем быть нельзя, но положил принять оного государем»³.

Сомнения казаков не ускользнули от внимания Пугачева. Задрав рубаху из грубой холстины, он показал «царские знаки», оставшиеся на теле с тех пор, когда у него «гнили грудь и ноги».

— Теперь мы верим, — заявили посланцы Войска⁴.

— А коль так, клянитесь перед святой иконой служить мне верою и правдою, — сказал Пугачев и, сняв с божнички медный складень, протянул его перед собой.

Казаки, рухнув на колени, приняли присягу:

— Обещаемся перед Богом служить тебе, государь, в верности до последней капли крови. И хотя все Войско Яицкое пропадет, а тебя живого в руки не отдадим.

Потом и сам Пугачев опустился на колени и поклялся:

— Обещаюсь и я перед Богом любить и жаловать вас, как и прежние цари, рекою и впадающими в оную... притоками, рыбными ловлями, землею, покосами и всеми угодьями безданно и беспошлинно. И распространю соль на все четыре стороны: вези, кто куда хочет. И оставлю Войско Яицкое при прежней его вольности⁵.

За обедом стали решать, куда ехать. После ареста Оболяева оставаться на его умете было опасно: в любой момент могли явиться солдаты разыскной команды. Шигаев предложил отвезти «государя» на свой хутор.

— Но на твоем хуторе много людей, — возразил Зарубин, — того и гляди, донесут, — и предложил взять его «на свои руки».

Между тем наступила ночь. Караваев и Шигаев покинули Таловый умет, чтобы незаметно вернуться в Яицкий городок. Пугачев, Зарубин и Мясников переночевали на постоялом дворе Оболяева и утром отправились на хутор Кожевниковых, до которого добрались к вечеру. Встретил путников старший из братьев, Андрей.

— Милости прошу, только опасаюсь я, чтоб не проведали, — предупредил он.

«С сего времени стали уже все казаки, которые к нему пристали, называть его, Емельку, надежей-государем»⁶.

Пугачев быстро вошел в образ. В глазах новых знакомых, с тайным умыслом или искренно принявших его за государя, выглядел уверенно. Он говорил казакам:

— Держитесь за мою правую полу; ежели не отстанете, будете люди и станете жить по-прежнему; если ныне меня не примете, я себе место найду, и вы тогда на меня уж не пеняйте; когда хотите, то ныне помогайте, я — подлинно государь Петр III⁷.

Мясников и Зарубин уехали в Яицкий городок. Пугачев поручил им найти писаря и объявить о нем «надежным людям», не раскрывая, однако, его укрытия.

Зарубин вернулся и привез «государю» знамя. Довольный Пугачев, поблагодарив за подарок, поинтересовался:

— Иван, а нет ли еще знамен-то?

— Есть кое у кого, надежа-государь, я поищу⁸.

Сохранить в тайне место пребывания «государя», обещавшего казакам золотые горы, не удалось. Весть о нем разнеслась по Яику. Жить на хуторе Кожевниковых стало опасно. 10 сентября Пугачев перебрался на речку Усиху. Вскоре туда приехал Иван Почиталин, приступивший к исполнению обязанностей секретаря «государя». Он привез ему зипун, бешмет, шапку, кушак. Мясников добыл сапоги. И другие соратники старались «подправить крылья сизому орлу» — «Петру Федоровичу»⁹.

Народ восстает против власти от отчаяния, когда жизнь становится невыносимой, но поднимают его на борьбу либо авантюристы, либо мечтатели. На берегу Усихи собрались и те и другие. Каждый день расходились по окрестным селениям, выясняли настроение казаков, а вечерами, сидя у костра, строили планы на будущее. Рассчитывали привлечь на свою сторону человек пятьсот, затем двинуться на Яицкий городок. Согласных поддержать «государя» становилось все больше. Была уверенность, что многие «ево примут», а коль найдутся такие, кто не захочет ему повиноваться, таких «можно и насильно преклонить»¹⁰.

Впрочем, и «противная сторона» не бездействовала, внимательно следила за всеми подозрительными. В число таких попал один из самых первых соратников Емельяна Пугачева Денис Караваев, на частые отлучки которого в степь обратили внимание люди из окружения коменданта Яицкого городка подполковника Ивана Симонова. Он был арестован, но и под пытками не выдал своих товарищей.

Едва не погубил дело, еще не начавшееся, Петр Кочуров. В состоянии сильного подпития он рассказал о «государе Петре Федоровиче» своему крестному отцу Степану Конькову, а тот донес Ивану Симонову. На хутор Кожевниковых комендант отправил отряд солдат и казаков. Но самозванец и его сторонники в то время были уже на Усихе.

Чтобы предупредить заговорщиков, на Усиху поскакал Степан Кожевников. «Государь» тут же скомандовал: «Казаки, на кони!» Оставив телеги на берегу реки, рысью пустились за горизонт, немного успокоившись, решили ехать на хутор к братьям Толкачевым.

Примечания

1. Пугачевщина. Т. 2. С. 129.

2. Допрос Е. Пугачева в Москве... С. 228.

3. Крестьянская война в России... Т. 2. С. 97.

4. Допрос Е. Пугачева в Москве... С. 228.

5. Крестьянская война в России... Т. 2. С. 97.

6. Допрос Е. Пугачева в Москве... С. 187.

7. Пугачевщина. Т. 2. С. 176.

8. Допрос Е. Пугачева в Москве... С. 187.

9. Там же. С. 188; Пугачевщина. Т. 2. С. 131.

10. Пугачевщина. Т. 2. С. 132.