А.Г. Маньков. К вопросу о зарубежных откликах на восстание под предводительством С.Т. Разина

Записки иностранцев о восстании С.Т. Разина давно привлекали внимание историков¹. Но только в советской историографии они получили разностороннюю источниковедческую оценку. Здесь прежде всего должны быть упомянуты исследования, принадлежащие В.И. Веретенникову и Б.Н. Тихомирову, не утратившие значения и до сих пор². Затем было предпринято переиздание ранее известных и издание новых записок, сопровожденных источниковедческим анализом во вступительных статьях и комментариях³. Общий разбор источников, в том числе иностранных, сделан в монографии И.В. Степанова⁴. Однако во всех указанных изданиях иностранные известия о С.Т. Разине оцениваются и используются прежде всего и главным образом как источники по истории самого восстания. Тема же о зарубежном резонансе Крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина, о том, какое впечатление она произвела на общественное мнение ряда европейских государств, на правящие круги этих стран и какую реакцию вызывало с их стороны, осталась почти незатронутой. Связано это прежде всего с тем, что еще не осуществлено издание той части корпуса источников о второй Крестьянской войне, которая имеет прямое отношение к данной теме. Правда, еще первые исследователи отметили повышенный интерес ряда стран Европы к событиям в России и подчеркнули, что «сказания иностранцев дают многое для понимания... международного значения»⁵ восстания под руководством Разина. За последнее время характеристика части новых источников и тема об откликах на восстание за рубежом затронуты в ряде статей А.Л. Гольдберга⁶. Но это лишь первые шаги в ее разработке.

Источники, дающие представление о реакции зарубежного мира на восстание Разина, делятся на две группы: к первой следует отнести периодические издания — газеты и другие виды продолжающихся изданий (хроники, ярмарочные известия, дневники и т. п.)⁷, ко второй — сочинения иностранцев о восстании. Первые печатные отклики на события в России появились, естественно, в периодической печати, прежде всего в газетах⁸. Газеты были наиболее мобильным и действенным средством информации западноевропейского читателя о внутренних и внешних событиях общественной жизни. Из имеющихся в нашем распоряжении материалов видно, что первое сообщение о восстании было помещено в европейской субботней газете от 27 августа 1670 г.: «В Московии, по слухам, вспыхнул большой мятеж, и хотя царь послал мятежникам грамоту, призывающую их к повиновению, они разорвали ее и сожгли, а тех, кто ее доставил, повесили. Вследствие этого его царское величество велел выкатить пушки на стены Москвы»⁹.

Оценивая газетный материал как источник, следует указать, что объем содержащихся в нем сведений о ходе восстания Разина невелик. Многие сведения этих известий преувеличены и нередко даны в искаженном виде. К разряду таких известий можно отнести первоначальное представление о движении Разина как о мятеже татар¹⁰, сведения о том, что армия Долгорукова разбита, а сам Долгоруков взят Разиным в плен и отправлен в крепость¹¹, что в Москве поднялось восстание бояр, а некоторые из них находятся в связи с Разиным. Самому движению придавалась определенная политическая окраска — Разин рассматривался как претендент на русский престол. Отсюда вымышленные сведения о присвоении Разиным княжеского и даже царского титула и о его требованиях, якобы предъявленных царю¹².

Сам характер требований показывает, что зарубежная пресса природу Крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина толковала превратно, как борьбу за русский престол. Рисовались картины возможного расчленения России. Правда, к чести западноевропейских газетчиков следует отметить, что они сами не всегда выдавали свои сведения за достоверные¹³. И все же создается впечатление, что дело не обходилось без определенного и преднамеренного искажения сведений о положении в России и нагнетания ужасов с целью подготовить общественное мнение на случай вмешательства европейских государств во внутренние дела России. Сообщения иногда заканчивались сентенцией о том, что на Западе русских «утешали надеждой на помощь союзных народов». «Московитам», например, приписывается надежда на помощь со стороны даже французской короны, государства, игравшего далеко не первую роль в дипломатических, а тем более военных делах России в 60—70-е годы XVII в. Расчеты Речи Посполитой на то, что Россия обратится за помощью, зашли так далеко, что там уже были подготовлены войска для этого случая. В беседе с русским послом подьячим С. Полковым в апреле 1671 г. великий гетман Михаил Казимир заявил: «Слышно де у них, что вор Стенька Разин царского величества от войск снесен, и они де тому радуются. А как де тот вор покамест шатостей не отстал, и в то де время чаяли они, что царское величество пришлет к ним на того вора войск просить, а в то де время войска литовские были готовы все; и естьли б царское величество изволил о том прислать, и те б литовские войска против того вора высланы были». После этого канцлер расспрашивал Полкова о Разине «наодине», действительно ли он разбит и «не чаять ли от него на весну какова замыслу». Полков подтвердил факт поражения Разина и добавил: «А он, Стенька, ранен в дву местех тяжелыми ранами и, чаять, от тех ран и умер. А хотя он и жив будет, и ему, кроме Дону, детца негде»¹⁴.

Газетные материалы не оставляют сомнения в том, что в дипломатической борьбе соседние с Россией государства возлагали большие надежды на внутренний кризис в России, на возможное ее ослабление. В корреспонденции из Риги от 1 сентября 1670 г. сообщается, что наступление Разина поставило Москву на грань потери «четверти царства» и что власти «почти лишены возможности противопоставить» Разину «надлежащую силу», в связи с чем лифляндцы надеются, что, «благодаря этому, тяжелый договор с Москвой может быть вскоре смягчен»¹⁵. В корреспонденции из Стокгольма 30 сентября 1670 г. также выражалась надежда, что «волнения, которые продолжаются в Московии, во многом послужат тому, чтобы завершить наш (шведов) спор с этим государем»¹⁶. В другом сообщении из Стокгольма говорится, что в Москву из Швеции собирается ехать Эбершильт в качестве чрезвычайного посланника шведского короля, надеясь заключить соглашение «по поводу давних споров», поскольку «в этой стране (Московии) продолжаются беспорядки, хотя вождь мятежников там уже казнен»¹⁷. Аналогичную позицию занимала и Польша. В письме из Варшавы, помещенном во внеочередном выпуске «Газеты» (№ 74, 26 июня 1671 г.), сказано, что «нам (полякам) не следует ничего опасаться со стороны московитов до тех пор, пока они втянуты в свою гражданскую войну». Стремление русского царя путем обмена посольствами «подтвердить и обновить старые договоры» расценивалось как опасение «как бы мы (поляки) со своей стороны не воспользовались успехами его мятежных подданных».

В русских «Ведомостях»¹⁸ при изложении материалов «цесарских печатных курантов» за 1671 г. под рубрикой «из Вильна февраля 26-го числа» сообщается: «Здесь подлинно ведомо, что из Московского государства великие послы к королевскому величеству отпущены, которым велено просити помочи против Стеньки Разина, а за то хотят они полякам отдать Смоленск со всею Украиною»¹⁹. Сообщения об отправке русским правительством послов в Польшу и Швецию с просьбами об оказании помощи против Разина в западноевропейских газетах появлялись неоднократно. Дело дошло до того, что в одной из газет, как сообщают «Ведомости», писали о намерении Разина просить Польшу не оказывать помощи царю и об обещании при этом условии вернуть сейму земли и города, отошедшие к России по Андрусовскому перемирию. Зарубежная печать отражает стремление некоторых европейских и ближневосточных государств под предлогом помощи или русскому царю, или Разину осуществить интервенцию в пределы России и свести с ней свои счеты. Ссылаясь на письма из Варшавы от 24 января 1671 г., французская «Газета» писала: «Говорят еще, что персидский король находится в согласии с ними (мятежниками. — А.М.) и обещал послать им помощь со стороны Каспийского моря»²⁰. А в московских «Ведомостях» со ссылкой на сведения, полученные из Венеции 29 мая 1671 г., говорилось, что турецкий султан отложил поход в Царьград, обосновался в Софии, откуда, по мнению некоторых, намерен пойти в Польшу, чтобы воспрепятствовать шляхте оказать помощь казакам. В дальнейшие планы султана входило подчинить Украину, затем вторгнуться в Россию и «сущему бунтовщику помочи дать и в замыслах его укрепить»²¹. Наконец, ссылаясь на вести из Варшавы от 31 января 1671 г., «Ведомости» сообщают, что в Астрахань к Разину «бутто... приехал посланник Свейской для договору, именуя ево царем астраханским». Аналогичные сведения Посольский приказ получил «из Прус 24-го числа февраля» 1671 г.: «Также притом сказывают коим обычаем Коруна Свейская к такому бунту приточна, и тех бунтовщиков к злобе научает». Такова подоплека негативной стороны в освещении русских событий, которая является преобладающей в зарубежной прессе. И в этом смысле материалы европейской периодики служат важным источником, показывающим, в какой мере особенности подачи материала для западноевропейского читателя были увязаны с внешнеполитическими событиями того времени.

В столь сложной внешнеполитической обстановке от русского правительства требовалось немало дипломатического искусства, чтобы сохранить status quo отношений с соседними государствами. Стремясь нейтрализовать повышенный интерес иностранных держав к движению Разина, правительство обязывало своих послов говорить за рубежом о силе царского войска и его успехах в борьбе с восставшими. В арсенале дипломатических средств была и очевидная дезинформация. Русский посланник полковник фон Стаден, прибывший в марте 1671 г. в Ригу, охарактеризовал положение в России в самых радужных тонах, включая пленение Разина, хотя подобное событие произошло месяцем позже²². Посольская служба даже в разгар тяжелых сражений с повстанцами предпринимала определенные демарши в ответ на происки зарубежной дипломатии и враждебные выпады европейской прессы. В ноябре 1670 г. в ответ на предложение союза со Швецией, привезенное тем же фон Стаденом, царь поручил ему требовать, чтобы наказаны были газетчики, распространяющие непристойные речи о государе, бывшем патриархе Никоне и С. Разине²³.

Во время переговоров в Посольском приказе в декабре 1672 г. шведскому посланнику А. Эбершильту был также заявлен протест относительно враждебных к России статей в «Курантах» и по поводу того, что шведский король по требованию русской стороны не разыскал и не вернул воровской лист, посланный Разиным в Карельскую и Ижорскую земли²⁴. Даже позднее, когда события Крестьянской войны были далеко позади, в 1676 г., во время переговоров русских и шведских послов о союзе против Турции и Крыма, со стороны России был предъявлен перечень нарушений условий Кардисского мира; в их составе находился пункт о том, что во время восстания Разина «в Риге и других шведских городах печатались «авизы» (avviser), в которых унижалось достоинство царя. И такие то полные лжи Куранты подданными короля распространялись по всей Европе»²⁵. Таковы внешнеполитические следствия Крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина.

В периодических изданиях нетрудно обнаружить интерес к характеру восстания и к личности его предводителя. Первоначально движение Разина было воспринято как мятеж татар, затем повстанцы именуются мятежниками, и под ними подразумеваются казаки. Когда на последующем этапе в движение включились большие массы крестьянства, западноевропейские газеты отмечают это обстоятельство, но противопоставляют крестьян «армии Разина»: «...повешено, утоплено и захвачено множество людей не из армии Разина, а из вновь взбунтовавшихся московских крестьян»²⁶. Как уже отмечалось, в немецкой и французской прессе Разин, с политической точки зрения, рассматривался как претендент на русский престол²⁷. Часть газет приписывала ему связь с некоторыми кругами боярства²⁸.

Выходцы из буржуазных стран Европы — Голландии и Англии, типичные для своего времени авантюристы эпохи первоначального накопления, такие лица, как Стрейс, Бутлер, Фабрициус и другие, враждебно настроенные к Разину и восстанию в целом, были все же куда точнее в определении его социальной и политической направленности. Стрейс передает призыв Разина к народу в следующих словах: «За дело, братцы! Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки или язычники. Я пришел дать всем вам свободу и избавление, вы будете моими братьями и детьми...» «После этих слов, — пишет Стрейс, — каждый готов был идти за него на смерть», подкрепляя свою готовность возгласами: «Пусть он победит всех бояр, князей и все подневольные страны»²⁹. Из этих слов очевидно, что Стрейс понял антидворянский, антифеодальный характер движения.

И в то время, как немецкие газеты утверждали, что причиной выступления Разина являлась жажда мести за брата, повешенного Ю. Долгоруковым, неизвестный автор «Сообщения касательно подробностей мятежа недавно произведенного в Московии Стенькой Разиным», а за ним и Я. Стрейс выражали в этом сомнение, ссылаясь на то, что Разин с оружием выступал не только против русского царя, но и против персидского шаха³⁰. Следует отметить, что газеты награждали Разина эпитетами: «известный мятежник», «всемирно известный, главный и первейший мятежник против Москвы». В отдельных случаях подчеркиваются и такие факты: «Все, что он захватывает, он не оставляет в своей казне, а раздает сообщникам». Однажды Разина сравнили с Мазаньелло, возглавившим одно из крупнейших народных восстаний в Неаполитанском королевстве в середине XVII в.: «Так же, как и Томас Анджело, он высоко чтит своего государя и говорит, что против него ничего не имеет, а (выступил) лишь против его воеводы Долгорукова и некоторых его офицеров»³¹. Ссылаясь на свидетельства русских, бывавших в лагере повстанцев, немецкая газета пишет, что Разик «при его безобразном теле, но большом уме способен совершить нечто особенное». Преобладают, однако, негативные оценки: о Разине пишут, как о тиране, который всюду сеет смерть и ужас. Неприязнь к нему сказалась и в описании его внешнего облика: «Он невысок ростом, туловище у него небольшое, но плечи вдвое шире обычного». «Голландский Меркурий» сообщает, что в Гамбурге были отчеканены медали с изображением Разина, на которых он имел «необычную внешность: короткий и толстый, с широкими плечами, толстым животом и ягодицами, так что он внешне был очень похож на Эзопа»³².

Из сказанного видно, что восстание Разина попало в круг вопросов, привлекших пристальное внимание правящих кругов и общественности ряда европейских и ближневосточных стран, прежде всего тех из них, которые имели в прошлом военные конфликты с Россией или вынашивали планы интервенции в ее пределы, и послужило поводом для обострения закулисной и открытой дипломатической борьбы.

Перейдем к анализу сведений второй группы источников — сочинений иностранцев о восстании Разина. В отличие от периодической печати и хроник (которые в отдельных случаях играли роль одного из источников сочинений иностранцев) они давали наиболее полную и систематизированную сводку событий и содержали, особенно в мемуарах очевидцев, подробности и красочные описания.

Первой по времени появления была брошюра, напечатанная в Лондоне в 1671 г., по всей вероятности, в первой половине этого года³³. Текст брошюры представляет собою письмо (донесение) какого-то доверенного лица (фактора) своему хозяину, содержащее описание победоносного сражения царских войск с отрядами разинцев. Имена ни автора письма, ни адресата не указаны в донесении. Не указаны и источники сведений, изложенных в письме. Очевидно, автор, будучи лицом иностранного происхождения, не располагал сколько-нибудь полной и достоверной информацией о событиях и плохо знал Россию. По интерпретации письма судьба восстания решилась в сражении 13 февраля 1671 г., которое привело к победе царских войск, по словам заголовка, «величайшей на памяти человечества». Изложенное в брошюре, видимо, является не чем иным, как своеобразной аберрацией многих противоречивых слухов о Разине в Москве. Историки до сих пор не обращали внимания на данный источник³⁴. Но было бы ошибкой полностью его игнорировать. Брошюра свидетельствует о том, какое большое впечатление производили события Крестьянской войны на обитателей столицы, прежде всего на иностранцев. Уже первые строки письма красноречиво говорят об этом: «Долгое время мы здесь каждый день пребывали в страхе» в ожидании того, что «с минуты на минуту нас бесчеловечно лишат жизни» и захватят имущество. Более того, по мысли автора, в ходе сражения решалась судьба русской короны. Благоприятный для правительства исход сражения представляется автору почти чудом, ниспосланным провидением. Весьма показательна и сентенция, которой завершено письмо: выражение автором пожелания своему королю, народу и стране никогда не знать подобных потрясений.

Довольно точную и полную информацию о Крестьянской войне под руководством С.Т. Разина, особенно о событиях в междуречье Оки и Волги, западноевропейский читатель получил в 1671 г. с выходом в свет в Голландии и Германии упомянутого выше сочинения неизвестного автора: «Сообщения касательно подробностей мятежа, недавно произведенного в Московии Стенькой Разиным»³⁵. Год спустя почти одновременно появились английское и французское издания³⁶. В дальнейшем это «Сообщение» неоднократно переиздавалось и стало источником для заимствования многих сведений и целых кусков текста при написании сочинений о России другими иностранными авторами. Большой резонанс «Сообщения» в Европе связан с тем, что приводимые в нем факты наиболее полно освещают все движение Разина от начала и до конца, дают его изложение в систематическом порядке³⁷.

Давая большую информацию и яркое описание многих событий, «Сообщение» по основной своей направленности враждебно восстанию, хотя и показывает мужество и стойкость повстанцев и антибоярский, т. е. антифеодальный характер движения. Все это в сознании западноевропейского читателя должно было ассоциироваться с антицарской направленностью действий Разина и повстанцев, о чем неоднократно писалось в газетах того времени.

Много конкретных и интересных сведений об астраханском периоде восстания получил иностранный читатель из книги Я.Я. Стрейса «Три путешествия», вышедшей в Голландии в 1676 г. К книге приложены тексты писем капитана русского корабля «Орел» Давида Бутлера и неизвестного члена команды того же корабля³⁸. Уроженец Нидерландов, парусный мастер Я. Стрейс, в 1668 г. поступил на русскую службу и в составе наемной команды иностранных матросов и офицеров под начальством капитана Д. Бутлера на корабле «Орел» отбыл в Астрахань для участия в подавлении движения Разина. Все трое являются очевидцами событий, о которых повествуют: приход Разина с его отрядом в Астрахань в августе 1669 г. после возвращения из Персии; подготовка Астрахани к обороне и взятие ее разницами в конце июня 1670 г.³⁹ Авторы уделяют большее внимание личности Разина: «Ему лет 40»; «Это был высокий и степенный мужчина, крепкого сложения, с высокомерным прямым лицом. Он держался скромно с большой строгостью». Подчеркивается его преданность народу и благородство, когда он с негодованием отверг требование астраханского воеводы Прозоровского, переданное через иностранца Ведероса, вернуть бежавших к нему солдат и стрельцов гарнизона Астрахани: «Должен я предать своих друзей и тех, кто последовал за мной из любви и преданности?»⁴⁰. Наряду с этим авторы не жалеют красок на описание вероломства, жестокости Разина и вакханалии зверств и убийств, чинимых повстанцами. В изображении этих сцен немало привносится субъективного — происходившее воспринималось через призму страха за собственную жизнь. Незаурядная натура Разина произвела на иностранцев огромное впечатление, в котором наряду с удивлением перед его энергией, умом, находчивостью и благородством преобладающими были чувства страха, негодования и открытой ненависти, продиктованные прежде всего классово враждебной позицией наемных ландскнехтов.

В книге Стрейса содержатся также описания быта русских и многих народов Востока. Однако страницы, посвященные восстанию Разина, наиболее впечатляющие в ней. Совокупностью этих свойств книги и следует объяснить большой интерес, проявленный к ней зарубежным читателем. Двумя изданиями книга вышла в Амстердаме в 1676 г. В 1678 и 1679 гг. выходит два ее немецких перевода, а в 1681, 1682 и 1684 гг. — французские переводы. Успех книги Стрейса и перевод ее на ряд языков объясняют появление нового издания в Амстердаме в 1686 г.⁴¹

Своего рода мерилом зарубежного резонанса Крестьянской войны под предводительством С.Т. Разина служит магистерская диссертация о Разине, защищенная в Тюрингии в 1674 г.⁴² Сам факт, что представитель образованного мира берется за написание диссертации о Разине и выносит ее на диспут 29 июня 1674 г., спустя менее трех лет после подавления Крестьянской войны, говорит о том, насколько велик был резонанс восстания в Европе. Диссертация была опубликована и выдержала несколько изданий в течение последней четверти XVII в., что свидетельствует о большом спросе на нее читающей публики. Первое издание было осуществлено в Виттенберге в 1674—1675 гг.; в 1679 г. диссертация переиздается в Лейпциге, в 1683 г. — снова в Виттенберге, а затем опять в Лейпциге в 1698 г.⁴³ Этот труд содержит не только описание событий Крестьянской войны. Первые два параграфа объясняют повод и задачу сочинения. Начиная с § 3 по 9, в краткой форме дается история России с древнейших времен до событий XVII в., непосредственно предшествующих возникновению движения Разина. В начальной части диссертация Марция является одним из ранних научных сочинений западноевропейской литературы по истории России. Основное место в труде Марция занимает описание восстания Разина. В нашей историографии утвердилось мнение, что книга Марция в этой части бедна фактическим материалом, но важна для выяснения международного значения разинского восстания⁴⁴. В общей форме это суждение правильно, но представляется целесообразным дать некоторые уточнения и подметить такие стороны сочинения Марция, на которые до сих пор не обращалось внимания. В противоположность обилию ссылок в первой общеисторической части работы⁴⁵ вторая ее часть содержит лишь немногие ссылки на источники. В качестве основного источника Марций использует «Сообщение», вышедшее в 1671 г.⁴⁶, затем Theatrum Europaeum и Diarium Europaeum, содержавшие перепечатки сведений из европейских газет, в частности, из ярмарочных известий. Далее имеется ссылка на «одну рукопись», но, к сожалению, Марций не называет ни рукописи, ни ее автора, хотя и характеризует его как ученого и добросовестного человека. Цитата из рукописи позволяет заключить, что Марций использовал иностранную рукопись, нам не известную. Там же обнаруживаем указания на какие-то записи по русской истории, на которые Марций ссылается дважды (Commentarii rerum Russicorum repere, Commentarii actorum Russicorum). В качестве источника привлекались «рассказы весьма серьезных людей». Если сюда добавить личные впечатления и наблюдения автора, которые побудили его взяться за перо⁴⁷, то этим будет исчерпан круг источников той части труда Марция, которая посвящена Разину. Если говорить о фактической стороне изложения хода самого восстания, то она действительно беднее того, что имеется в других иностранных свидетельствах. Однако Марций нередко дает свое толкование событий, распределяет в известной мере по-своему свет и тени, пускаясь при этом в пространные рассуждения. Эта сторона книги Марция весьма интересна, поскольку дает представление, во-первых, об отношении европейского наблюдателя к событиям в России и, во-вторых, о приемах научно-публицистического творчества того времени. Однако это приводит к тому, что автор в ряде случаев допускает большие неточности в изложении событий и их толковании. Поэтому труд Марция требует к себе весьма критического отношения.

Немалое значение для распространения сведений о Крестьянской войне 1667—1671 гг. за рубежом имело то обстоятельство, что в ее подавлении принимало участие иностранное наемное войско. Марций показывает, что в сражениях с повстанцами под Мурашкином победу царскому войску обеспечила конница иностранных войск, участвовавших в составе сил Долгорукова.

Касаясь идейной стороны движения, Марций неоднократно подчеркивает враждебность самого Разина и повстанцев к боярам, к ближайшему окружению царя. Книга содержит по этому поводу интересный материал. Однако отношение самого автора к боярам и их роли в политической жизни страны отнюдь не исчерпывается подчеркиванием враждебности к ним повстанцев. Наблюдения Марция о том давлении, которое оказывали бояре на царя при решении важных внешних и внутренних политических вопросов, рисуют в какой-то мере картину боярского сепаратизма. Если здесь даже допущены некоторые преувеличения, то все же имеется и зерно истины. Стороннему наблюдателю все это могло броситься в глаза. Пережитки прошлого в XVII в., в период становления абсолютной монархии, были еще сильны. В нашей литературе обычно подчеркиваются абсолютистские черты правления Алексея Михайловича, а боярство рассматривается как в значительной мере трансформированная сила. Лаконичные, но яркие наблюдения Марция показывают, что на самом деле картина была сложнее.

Заслуживают пристального внимания и весьма интересные рассуждения автора о разобщенности действий отрядов Разина в период наивысшего развития Крестьянской войны в Среднем Поволжье, после Симбирской эпопеи. В разобщенности и в отсутствии руководящего центра и руководства со стороны предводителя Марций видит причину поражения повстанцев. Восхваляя мужество и опытность князя Долгорукова, решительно выступавшего против повстанцев, Марций замечает, что от «Разина требовалась предусмотрительность и забота о том, чтобы объединить силы и действия отрядов, чтобы не возникали раздоры между ними; так что он совершил роковую ошибку, лишив войско своего присутствия в тот самый момент, когда опасность не допускала промедления» (§ 25)⁴⁸. В соответствии с другими источниками Марций относит начало восстания к 1667 г. Это показывает, что в России и за рубежом события 1667 г. воспринимали как качественно новое явление, отличное от предыдущих походов донских казаков на Волгу и Каспий «за зипунами». Думается, данное обстоятельство должно быть принято во внимание при определении хронологических рамок второй Крестьянской войны.

Судя по характеру описания казни Разина, Марций, находясь в это время в Москве, был ее очевидцем наряду с другими иностранцами (Рейтенфельс, Хебдон, автор «Сообщения»), оставившими свои описания. При совпадении основных данных авторы каждого из этих описаний подметили какие-то особые детали, бросившиеся им в глаза. Все авторы подчеркивают отсутствие у Фрола Разина мужества и стойкости, которыми с избытком был наделен его брат. Указывают и на то, как Степан Разин успокаивал и наставлял брата и упрекал его за малодушие. Но только Марций сохранил потрясающую по своей силе сцену, отметив, что С. Разин «был так непреклонен духом, что не слабел в своем упорстве и не страшился худшего, и уже без рук и без ног сохранил свой обычный голос и выражение лица, когда, поглядев на оставшегося в живых брата, которого вели в цепях, окрикнул его «молчи, собака!» (§ 29).

При написании диссертации Марций, по всей вероятности, не задавался целью изложить возможно полнее фактическую сторону событий. Он гораздо больше стремился понять причину и сущность событий, постичь натуру самого Разина и пружины его действий. В этом смысле книге Марция принадлежит особое место в кругу других сочинений XVII в. о Крестьянской войне 1667—1671 гг. Примечательно стремление автора поставить движение Разина в связь с крупнейшими внешнеполитическими и внутриполитическими событиями в истории России того времени. Так, восстание рассматривается как идущее непосредственно вслед за тяжелой для России русско-польской войной и тем самым как бы из нее вытекающее. Автор видит определенное воздействие на ход восстания событий на Украине и дела Никона. Подчеркивается связь движения с положением донского казачества и массовыми побегами на Дон, по выражению автора, «преступного и подлого люда». Марцию нельзя отказать в известной широте взгляда. На этой основе складывается и отношение автора к самому Разину, оценка его как исторического деятеля. Уже на первой странице диссертации автор пишет: «Дерзость и отвага» Разина «навели меня на мысль рассказать о начале, ходе и конце того мятежа, который не только привел Московию в смятение, но и поставил ее перед крайней опасностью» (§ 1). В приведенных словах подчеркнут широкий характер движения, но в них же чувствуется и невольное восхищение автора самим С. Разиным. Это же чувство не покидает Марция, когда в другом месте он характеризует Разина как человека, хотя и «безродного», но «на редкость искусного и ловкого, готового на любое дело». Внутренняя характеристика дополняется не менее ярким описанием физического облика предводителя повстанцев: крепкого сложения, «закален в тяготах войны, в расцвете лет и здоров». В данном контексте даже не производят отрицательного впечатления приписываемые Разину такие черты, как жестокость и свирепый вид (§ 11). Марций именует Разина тираном, но вместе с тем характеризует его как способного предводителя, умело обеспечивающего тыл своему войску, понимающего настроение народа, умеющего воспользоваться им, хорошо использовавшего в своих интересах ряд моментов внутриполитической жизни страны, в том числе дело Никона, смерть царевича Алексея и др. Однако несмотря на это, отношение Марция к Разину в конечном итоге не перестает быть отрицательным. Поэтому он не жалеет красок для описания жестокости, коварства Разина, казней и убийств, якобы чинимых им и повстанцами. Весь материал такого рода заимствован из «Сообщения». Причины выступления Разина Марций сводит к двум моментам: месть за брата, казненного Долгоруковым, и жажда власти. Династический элемент, свойственный понятиям средневековья, имеет место и здесь при объяснении событий. Ход восстания, по утверждению автора, должен был разрешиться чем-то одним — гибелью царя или Разина (§ 20).

В целом образ Разина настолько захватывает воображение Марция, что он невольно ищет и предлагает исторические параллели. Однажды Разин назван русским Катилиной, поскольку он убеждал всех, кто хочет мстить боярам, сходиться к нему. В поисках аналогий Марций называет и предводителя восставшего имперского рыцарства Вильгельма Грумбаха, который, по его словам, «в прошлом веке исполнился такой дерзости и гордыни, что угрожал спокойствию не одной только Саксонии, но и всей Германии» (§ 14, 15). Общим для Разина и Грумбаха является и трагический конец: Грумбах был осажден войсками императора в Готе, пленен и четвертован. Морально-этические и чисто внешние критерии аналогий приводят к тому, что в другом случае наряду с Иваном Подковой (предводителем запорожского казачества, затем молдавским господарем, который по социальному происхождению был ближе к Разину) предводитель второй Крестьянской войны сравнивается с вождем князей-протестантов, выступивших против императора Карла V, Филиппом I Великодушным. Для нас важны не столько подобные параллели, сколько сам факт сравнений Разина с историческими деятелями как далекого, так и недавнего прошлого. Он показывает огромную силу воздействия Крестьянской войны в целом и ее предводителя на европейское общественное мнение.

Сила всякого воздействия определяется размахом и глубиной самого явления. И сочинение Марция с этой точки зрения представляется нам убедительным доказательством огромной силы восстания Разина, несшего реальную угрозу правлению Алексея Михайловича. Европа следила за ходом событий. Впрочем прямые высказывания на этот счет самого Марция носят весьма очевидный характер. Буквально в начале его диссертации читаем, что он «сам был зритель тех волнений, которые удивляли всю Европу». Позднее, приступая к изложению восстания, Марций отмечает, что «страхом была охвачена не одна Московия — вся Европа некоторое время жила в ожидании того, какой оборот примут эти события» (§ 9). Как видно из сообщений западноевропейской прессы, пристальное внимание ряда европейских государств к событиям в России действительно имело место и при этом носило далеко не бескорыстный характер. С возможностью серьезных осложнений в России связывались надежды на пересмотр некоторых внешнеполитических договоров, на благоприятные для европейской стороны изменения позиции России в существовавших спорах и, наконец, открытые расчеты на оказание военной помощи русскому правительству и тем самым на вмешательство во внутренние дела России.

Если попытаться определить ведущую тему сочинения Марция и его основное значение как источника, то это международный аспект, зарубежный отклик на Крестьянскую войну под предводительством С.Т. Разина. Но есть еще одна важная сторона дела. Симпатии автора целиком на стороне русского царя как самодержца, а Разин в его глазах не кто иной, как тиран и государственный преступник, покусившийся на законную власть и получивший заслуженную кару: «Иного конца и не заслужил тот, кто изменил своему государю, был врагом и предателем своего отечества» (§ 30). К этому сводится основная идея, основная мораль произведения. Именно с этой идеей и апеллирует Марций к своему европейскому читателю. За рубежом такая идея была нужна господствующим классам как феодальных, так и буржуазных стран. И это понятно, поскольку к 60-м годам XVII в. в буржуазной Англии происходит реставрация королевской власти. Не удивительно, что в одинаковой мере оказались враждебными восстанию и его предводителю как представители передовых стран Европы — Англии и Голландии, так и более отсталых.

Материалы, находящиеся в нашем распоряжении, свидетельствуют о том, что соседние с Россией государства — Польша, Швеция, Турция, имея с нею территориальные споры, несмотря на свою феодальную природу, потенциально были готовы или поддержать Разина, выступавшего против «законного» монарха, или под предлогом оказания помощи царю вторгнуться в пределы России и вырвать с ее стороны уступки. В остальных странах Европы (Германии, Франции, Голландии и Англии) Крестьянская война не затронула сферы внешнеполитических отношений, но получила определенный общественный резонанс. Представителей этих стран объединяет враждебность в идейно-политическом плане к восстанию в целом и его предводителю. Возможно, что в данном случае могла сказаться принадлежность авторов к определенным социальным группам. С одной стороны, голландцы, англичане так же, как и немцы, будучи наемными офицерами царской армии, могли в равной мере отражать психологию ландскнехтов. С другой стороны, именно голландцы Стрейс, Фабрициус и англичанин (или голландец) — автор анонимного «Сообщения», как никто другой, подметили и четко определили социальную (антифеодальную) направленность восстания, видя в нем движение против поработителей народа — дворян и бояр. Правда, и немец Марциус, принадлежавший к духовным кругам, подчеркивает антибоярскую направленность восстания, но рассматривает бояр не как поработителей народа, а как силу, противостоящую царю. В то же время англичанин (автор брошюры, изданной в Лондоне в 1671 г., торговый человек) молит бога о том, чтобы подобные испытания не выпали на долю английского короля.

Разина, как мы видели, сравнивали со многими предводителями движений, но наиболее точное в социальном плане сравнение (именно с Мазаньелло) принадлежит немецкой газете «Северный Меркурий».

Из сказанного видно, насколько смыкались, перекрещивались и расходились идейно-политические позиции представителей различных стран Европы в оценке крупнейшего для XVII в. народного движения под предводительством Разина.

Крестьянская война 1667—1671 гг. была событием не только внутриполитической жизни России. На определенное время она стала в какой-то мере фактором международного значения. Правящие круги стран, граничивших с Россией, не прочь были использовать восстание в своих внешнеполитических интересах, а общественные круги других стран Европы восприняли его под определенным углом зрения, как одно из крупнейших восстаний, чреватых угрозой существующему общественному порядку.

Примечания

1. Часть их как источник использована уже в первом значительном труде по истории восстания (А. Попов. История возмущения Стеньки Разина. М., 1857).

2. В.И. Веретенников. Об иностранных, современных источниках для истории разинского восстания. — «Наукові записки» (Науково-дослидчоі катедри історії європейської культури), істория і література, т. II. Харьків, 1927, стр. 171—177; Б.Н. Тихомиров. Источники по истории разинщины. — «Проблемы источниковедения», вып. I. М.—Л., 1933, стр. 64—67.

3. Я.Я. Стрейс. Три путешествия. М., 1935, стр. 197—209, 349—374: «Записки иностранцев о восстании Степана Разина». Под редакцией А.Г. Манькова. Л., 1968.

4. И.В. Степанов. Крестьянская война в России в 1670—1671 гг. Восстание Степана Разина, т. I. Л., 1966, стр. 82—101.

5. В.И. Веретенников. Указ. соч., стр. 171; Б.Н. Тихомиров. Указ. соч., стр. 64.

6. А.Л. Гольдберг. Известия о России в западноевропейских периодических изданиях XVI—XVII вв. — «Вопросы истории», 1961, № 7, стр. 205; он же. Известия о России в газете Т. Ренодо. — «Труды Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина», т. XI (14). Л., 1963, стр. 139—151; он же. Deutsche Quellen des 17. Jahrhunderts über S. Razin. — «Studien zur Geschichte der Russischen Literatur des 18, Jahrhunderts», Bd. IV. Berlin, 1970, S. 209—232.

7. А.А. Гольдберг. Известия о России в западноевропейских периодических изданиях XVI—XVII вв., стр. 204—205.

8. Газетные известия о Разине подобраны А.Л. Гольдбергом по фондам Государственной Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина, Библиотеки Академии наук СССР, библиотеки Тартуского университета и ряда библиотек Берлина, Дрездена и Лейпцига и включены в сборник «Иностранные известия о восстании С. Разина», подготовленный к печати в Ленинградском отделении Института истории СССР АН СССР. Материалы этого сборника используются в данной статье.

9. Здесь и в дальнейшем перевод А.Л. Гольдберга.

10. «Северный Меркурий» (Нижняя Эльба), № 733, 6 сентября 1670 г.

11. «Продолжение исторических известий за осеннее полугодие...» Франкфурт-на-Майне, 1671.

12. Во внеочередном выпуске французской «Газеты» 42 от 10 апреля 1671 г. помещено следующее сообщение: «В начале прошлого месяца было сообщено, что мятежники, развивая свои успехи, заставили великого князя, испугавшегося полного переворота в стране, предложить их предводителю соглашение и что тот, упоенный своими победами, отказался говорить об этом, пока не будет выполнено множество его дерзких требований, о которых вы, может быть, уже знаете, а именно: чтобы за ним признали титул князя астраханского и остальных земель, хозяином которых он стал; чтобы ему заплатили два миллиона золотом на раздачу войскам, чтобы ему выдали двадцать лиц, которых он назовет и чтобы восстановили патриарха, который был смещен несколько лет назад». В «Продолжении исторических известий за осеннее полугодие» эти требования повторены с добавлением еще двух: «Выставить портрет (Разина); ежегодно выплачивать определенную дань». Добавлено: «Что здесь так и что — не так, будет видно из хода событий».

13. Например, сообщая о присвоении Разиным титула царя Астраханского и Казанского царств, «Продолжение исторических известий за весеннее полугодие» (Франкфурт-на-Майне, 1672) оговаривается: «Однако это еще достоверно не установлено».

14. «Крестьянская война под предводительством Степана Разина». Сборник документов, т. III. М., 1962, стр. 47.

15. «Северный Меркурий», 1 сентября 1670 г.; аналогично «Газета», № 119, 4 октября 1670 г. (Корреспонденция из Риги от 4 сентября).

16. «Газета», № 130, 1 ноября 1670 г.

17. Там же, № 114, 26 сентября 1671 г.

18. Рукописные «Ведомости» или «Куранты» составлялись в Посольском приказе и включали переводы (или переложение) того, что писали о России за рубежом (ЦГАДА, ф. 133/1, д. 7).

19. Сведения «Ведомостей» о восстании Разина подобраны по этому фонду С.Я. Марлинским и включены в сборник, подготовленный в ЛОИИ (см. сн. 8).

20. «Газета», № 25, 28 февраля 1671 г. Во внеочередном выпуске от 10 апреля 1671 г. «Газета» оговаривалась, что эти сведения «не очень достоверны». Московские «Ведомости» передают сведения о том же, поступившие из Варшавы: «Так же будто шах персицкой в то смущение примешивается некоторых ради разнств в Хвалимском море».

21. О позиции Турции по отношению к восстанию Разина см.: Н.А. Смирнов. Россия и Турция, т. II. — «Ученые записки Московского государственного университета», вып. 94. М., 1946, стр. 121, 123.

22. «Газета», № 49, 25 апреля 1671 г.

23. Н.Н. Бантыш-Каменский. Обзор внешних сношений России (по 1800 год), ч. IV. М., 1902, стр. 190.

24. «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. III, стр. 285—286.

25. Г. Форстен. Сношения Швеции и России во второй половине XVII века. 1648—1700. — «ЖМНП», 1899, июнь, стр. 321.

26. «Поодолжение исторических известий за весеннее полугодие...», 1672.

27. См. стр. 355.

28. «Продолжение исторических известий за весеннее полугодие...», 1672.

29. Я.Я. Стрейс. Указ. соч., стр. 204. Аналогичное см. у Л. Фабрициуса («Записки иностранцев...», стр. 50).

30. «Записки иностранцев...», стр. 107; Я.Я. Стрейс. Указ. соч., стр. 202.

31. «Северный Меркурий» (Нижняя Эльба), 19 октября 1670 г.

32. «Голландский Меркурий», ч. XXI, 1671, стр. 141.

33. «A narrative of the greatest victory known in the memory of man: being the to-tar overthrow of the great reber Stepan Radzin etc». London, 1671. — «Повествование о величайшей на памяти человечества победе или полный разгром великого бунтовщика Степана Разина и его стотысячной армии великим царем России и его прославленным генералом Долгоруковым» (перевод здесь и в дальнейшем В.Д. Рак). Брошюра на английском языке хранится в ГПБ. Датирована 13 февраля 1671 г.

34. Согласно брошюре, в сражении 13 февраля 1671 г. участвовало два правительственных отряда, возглавляемых воеводой Ю. Долгоруковым и царем. Им противостояли отряды повстанцев во главе с Разиным и патриархом (Demainzone). Автор указывает численный состав войска, боевое снаряжение и ярко описывает ход сражения. Однако в описанных событиях достоверного ничего нет: царь Алексей Михайлович не участвовал в сражениях против Разина; Ю. Долгоруков был отозван в Москву еще в январе 1671 г. («Крестьянская война под предводительством Степана Разина», т. II, ч. 1. М., 1957, стр. 545). Разин после поражения под Симбирском в сентябре 1670 г. находился на Дону. Мифической фигурой является патриарх Demainzone; не объяснимо описанное место сражения — равнина с неподдающимся осмыслению названием Wariaschal, расположенная между двумя высокими горными хребтами. Ни 13 февраля, ни в ближайшее время крупных сражений с повстанцами не было. Возможно, что в брошюре речь идет о каком-то более раннем крупном сражении. Основываясь на созвучии названий с указанной в брошюре долиной Wariaschal, можно предположить, что имелось в виду кровопролитное сражение под Мурашкином 22 октября 1670 г., окончившееся полным поражением восставших. Главным воеводой тогда был Ю. Долгоруков. Царское войско захватило много пленных, вооружения и знамен, что тоже совпадает с показаниями брошюры.

35. «Kort Waerdchtigh verhael van de bloedige Rebellve in Moscovien etc.». Haerlem, 1671. Немецкое издание: «Kurtze doch Wahrhafftige Erzählung von der blutigen Rebellion in der Moscau etc.» Emden, 1671. Автор сообщения был в России, и не исключено, что в качестве наемного офицера участвовал в подавлении восстания в междуречье Оки и Волги.

36. Английский текст «Сообщения» и его перевод см.: «Записки иностранцев...», стр. 91—119; французское издание: «Relation de particularites de la rebellion de Stenko Razin contre grand Duc de Moskovie...» Paris, 1672.

37. Об источниках «Сообщения» и его характеристику см.: «Записки иностранцев...», стр. 84—90.

38. Я.Я. Стрейс. Указ. соч., стр. 197—209, 349—374.

39. Сведения о взятии Астрахани содержатся только в письме Бутлера, так как Стрейс бежал из Астрахани еще до подхода к ней Разина в июне 1670 г. Важным дополнением к циклу астраханских записок иностранцев служат записки Л. Фабрициуса, которые, однако, впервые опубликованы только в наше время («Записки иностранцев...», стр. 14—72).

40. Я.Я. Стрейс. Указ. соч., стр. 352, 200, 203.

41. Там же, Предисловие (А. Морозова), стр. 24—26.

42. «Id est Stephanus Razin Donicus Cosacus Perduellis, Publicae Disquisitioni exhibitus praeside Conrado Samuele Schurtzfleisch, respondente Johanne Justo Martio. Mulhusa — Thuringo, D. XXIX Quintil. Anno MDCLXXIV. Wittenbergae, Ex officina Christiani Schröteri». — «Степан Разин, донской казак-изменник. Представлено на публичное рассмотрение под председательством Конрада Самуэля Шурцфлейша, выступил Иоганн Юстус Марций из Мюльгаузена в Тюрингии 29 июня 1674 г.» Виттенберг, типография Христиана Шретера (перевод здесь и в дальнейшем А.К. Гаврилова под редакцией А.И. Доватура).

43. Что касается автора работы, то таковым длительное время по недоразумению считали Конрада Шурцфлейша, поскольку он первым значится на титульном листе книги. Однако В.И. Веретенников пришел к выводу, что автором этого сочинения следует считать Иоганна Юстуса Марция. Суть дела состоит в том, что в заглавиях диссертаций, печатаемых в то время в Германии, обычно ставились два имени — председательствовавшего на диспуте (президента) и соискателя ученой степени (респондента). В данном случае председательствующим был К. Шурцфлейш, а соискателем (он же автор) — И. Марций (В.И. Веретенников. Указ. соч., стр. 174). На том же основании авторство И. Марция признают С. Коновалов (S. Konovalov. Rasin's Execution Two Contemporary Documents. — «Oxford Slavonic papers», vol. XII. Oxford, 1965, p. 94—95) и И.В. Степанов (И.В. Степанов. Указ. соч., т. I, стр. 86). До настоящего времени каких-либо сведений о И. Марции не имелось. Разыскания, предпринятые А.К. Гавриловым в связи с работой над переводом сочинения Марция, дали ряд биографических сведений о нем, позволяющих точнее определить значение его труда как отклика современника на Крестьянскую войну 1667—1671 гг. Йоганн Юстус Марций (1648—1702 гг.), уроженец Больштедта близ Мюльгаузена, был завербован на место учителя в школу при Немецкой слободе под Москвой, где выполнял и обязанности проповедника в местной церкви. Покинул Россию в 1672 г. В Виттенберге, защитив диссертацию о Разине, получил звание магистра, а затем стал духовным лицом.

44. А. Попов. Указ. соч., стр. 20. Б.Н. Тихомиров. Указ. соч., стр. 66; В.И. Веретенников. Указ. соч., стр. 174; И.В. Степанов. Указ. соч., стр. 87—88.

45. Библиографию см. в диссертации И. Марция.

46. Kurtze doch Wahrhafftige Erzählung von der blutigen Rebellion in der Moscau etc. Emden, 1671 («Записки иностранцев...», стр. 84 и сл.).

47. «Я решил изложить письменно и то, что я видел собственными глазами, и то, что, находясь рядом, узнал по достоверным свидетельствам».

48. Здесь и далее ссылки даются на номер параграфа издания, указанного я сноске 42.