Область Войска Донского становится исходной базой и основным очагом восстания, вспыхнувшего осенью — зимой 1707 г. в связи с новой попыткой правительства организовать перепись беглых на Дону и вернуть их владельцам. Царский указ от 6 июля 1707 г. предписывал полковнику князю Ю.В. Долгорукому учесть беглецов «во всех казачьих городках» и выслать их с семьями «в те же городы и места, откуда кто пришел»1. Он же должен был провести следствие по делу дьяка Горчакова.
2 сентября Долгорукий с отрядом примерно в 200 чел. прибыл в Черкасск. Предъявив указ, он потребовал у войскового атамана помощи для проведения сыска, который он собирался начать прямо в Черкасске. Атаман и старшина выделили ему в помощь до 140 чел., в том числе «знатных старшин», однако отговорились от сыска в самом Черкасске, так как в нем «чинить розыск о пришлых людях невозможно, потому что до сего времени великого государя указу такова не бывало, чтобы пришлых с Руси людей не принимать, и заказу о том не бывало»2.
Беглые в Черкасске были, и насчитывалось их, очевидно, много; но они работали у тех же богатых старшин, и домовитые поспешили направить Долгорукого вверх по Дону. Уже 6 сентября начался жестокий розыск. Он коснулся Мелехова и нескольких других станиц недалеко от столицы Войска Донского. Несколько десятков новопришлых было переписано и выслано с Дона. Затем Долгорукий направляет 4 небольших отряда, сформированных в Мелеховом городке, в разные стороны: отряд А.В. Плохова должен был действовать по Дону от Черкасска до Паншина, капитана П.И. Киреева — от Паншина до Донецкого городка, капитана И.С. Тенебекова — по Хопру, капитана С.С. Хворова (Форова) — по Бузулуку и Медведице. Отряд самого Долгорукого (до 140 чел.) продвигался по Северскому Донцу; но и он был разделен на две части.
Переписчики составляли в каждой станице два списка: в одни вносили имена старожилов, в другой — новоприхожих. Последних тут же под конвоем станичных казаков направляли с семьями туда, откуда они появились в свое время в этих местах. Сыщики вели себя в городках очень жестоко. Об этом говорит К. Булавин в письме к казакам-кубанцам: «И они, князь с старшинами, будучи в городках, многия станицы огнем выжгли и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали». Во многих казацких семьях все мужчины находились на военной службе (шла Северная война со Швецией), но это не помешало карателям заносить их жен и детей в списки новопришлых. В ряде случаев новопришлые разбегались по лесам и оврагам, их сыскивали и наказывали. То же делали со старожилами, которые помогали укрываться новоприхожим. Так, в Обливенском городке атаман сказал Долгорукому, что у них только 20 пришлых, которые к тому же разбежались; он подал полковнику «сказку» о том и собственноручно подписал ее. Однако среди казаков нашелся доносчик — по его словам, в Обливенске имелось только 6 старожилов и 10 черкас (украинцев), остальные же жители — 200 человек! — новопришлые. Оказывается, атаман и казаки-обливенцы до прихода Долгорукого клялись нa евангелии не выдавать своих товарищей-пришлых. Долгорукий после получения доноса приказал всех переписать, а трех «лутчих людей» бить кнутом. То же повторялось в других городках и станицах, в которых подчас жили одни только пришлые.
Перепись и высылка вольных людей, превращавшихся снова в подневольных, расправы, доносы чрезвычайно накалили обстановку на Дону и его притоках. Около двух тысяч человек были отправлены на свои прежние места. Однако беглецов выявлено так много, что их невозможно было отправить сразу. Их оставляли «до указу».
На Дону все кипело и бурлило. Атмосфера народного возмущения и нарастающего протеста хорошо передается в народных песнях:
Как приехали к нам на тихий Дон все рассыльщики,
Без указа-то они государева нас разоряют
И они старых стариков всех ссылают,
Молодых же малолеток берут во солдаты.
Оттого-то наш славный тихий Дон возмутился,
Возмутился славный тихий Дон вплоть до устьица,
Как до славного до города Черкасского.
Возмущенные и озлобленные казаки, готовясь к отпору царским карателям Долгорукого, собираются в Ореховом Буераке в трех верстах от Новоайдарского городка на реке Айдар — левом притоке Северского Донца. Помимо собственно казаков, сюда же сбегаются беглые, крестьяне, батраки, бурлаки, «гулящие русские люди». К 1 октября их скопилось здесь до 250 чел. Во главе их встал К.А. Буланин — казак Трехизбянского городка, располагавшегося недалеко от впадения Айдара в Северский Донец. Именно его Долгорукий в свое время требовал арестовать за антиправительственные действия на Бахмутских соляных промыслах (см. выше).
В Ореховый Буерак по призыву Булавина ехали из разных городков казаки. Здесь состоялся круг, и, по словам Булавина, «с общего нашего со всех рек войскового совету» на нем решили убить Ю.В. Долгорукого и старшину Ефрема Петрова «за их неправду и за напрасное разорение»3. Повстанцев возглавили Булавин и его ближайшие помощники — бывший разинец Иван Лоскут, казаки Григорий Банников, С.А. Драный («пущий заводчик»), Ф.Н. Явланов (есаул Булавина), Никита Голый («Микитка Голодай») и др. Лоскут и Банников стали полковниками походного атамана Булавина, избрали также 8 есаулов, 12 сотников, 12 «объезчиков» (курьеров).
8 октября отряд Долгорукого прибыл в Шульгин городок на той же реке Айдар. Местный атаман предупредил его о готовящемся нападении, однако князь не обратил внимание на донос. В ночь на 9 октября около станичной избы ночную тишину разорвали ружейные выстрелы и крики. Отряд повстанцев ворвался в городок. Под их ударами пали Долгорукий и его солдаты (около 20 чел.), войсковые же старшины сумели в одних рубахах ускакать в степь на неоседланных конях.
Оставшиеся в живых офицеры и старшины сообщили о начавшемся восстании в Азов губернатору И.А. Толстому и в Черкасск войсковому атаману Л. Максимову. Из верных властям казаков они собрали отряд в 200 чел., во главе которого встали старшины Ефрем Петров и Н.А. Саламата. Верстах в 15 от Староайдарского городка они столкнулись с войском Булавина, вдвое большим по численности. Булавинцы шли к Старому Айдару с намерением схватить офицеров Долгорукого, Е. Петрова и других ненавистных им старшин. Последние в панике бежали к Черкасску, около которого встретили выступившее против Булавина походное войско Л. Максимова.
Между тем события в Шульгине городке не были изолированным эпизодом. И в других местах поднимаются восстания против карателей Долгорукого — его отряды, действовавшие по Дону и Хопру, Медведице и Бузулуку, тоже были почти поголовно перебиты. Отряд Хворова закончил перепись по Бузулуку и Медведице, но 6 октября по распоряжению Долгорукого начал повторный сыск — до полковника дошли известия, что многие пришлые сумели скрыться. 30 октября в Акишевской станице казаки убили капитана Хворова, войскового старшину Василия Иванова, а поручика Беднякова «посадили в воду» в Алексеевской станице. Вскоре в хоперском Федосеевском городке казаки убили командира другой партии капитана Н.С. Тенебекова и его двух подчиненных, а также федосеевского станичного атамана Ф. Дмитриева с сыном. Та же участь постигла представителей казацкой верхушки и в других городках и станицах.
С самого начала восстания в нем приняла некоторое участие и часть представителей войсковой верхушки (те, которые, примкнув к нему в качестве временных попутчиков и пытаясь его возглавить, стремились сохранить и увеличить свои старые привилегии, вернуть былую «независимость Дона»). Основная же масса повстанцев, выходцев из социальных низов, выступала не только против правительственных сил, но и против своих притеснителей, эксплуататоров из числа домовитых.
Булавин рассылает по всем городкам Дона и его притоков свои прокламации — «прелестные грамоты». В них предводитель народного восстания призывает казаков, всякий бедный люд, пришлых собираться под свои знамена, расправляться с карателями. «Много казаков и всяких людей» откликаются на его призывы и вливаются в войско повстанцев. На помощь Булавину собрались 500 жителей Закотенского городка, но скоро среди них начались разногласия. Ряд других городков присоединяется к восстанию. В Староборовском городке, куда Булавин пришел 12 октября, у него уже насчитывалось до 2 тыс. повстанцев. Жители городка встретили Булавина с хлебом-солью. В станичной избе состоялась беседа. Местный атаман предостерегал его и трех повстанческих полковников (в числе которых находился старик-разинец И. Лоскут): «Заполыхали всем государством, что вам делать, естьли придут войска из Руси, тогда и сами пропадете и им (остальным повстанцам. — В.Б.) пропасть же будет». Но это не испугало Булавина, он предложил план развертывания борьбы на Дону, похода на Азов и Таганрог, где «освободят ссылочных и каторжных, которые им будут верные товарищи. И на весну, собрався, пойдут на Воронеж и до Москвы»4.
Между тем против восставших двигалось войско Л. Максимова, «чтоб их... до пущего злого намерения не допустить и злой их совет нечестивый разорить». Толстой по просьбе атамана посылает из Азова в верховые городки войско из конных казаков и калмыков.
18 октября около Закотенского (Закотного) городка на реке Айдар происходит бой между булавинцами и войском Максимова. Восставшие потерпели поражение. Булавин и его сподвижники бежали сначала на Хопер, потом в Запорожскую Сечь. Старшины, одержавшие верх, теперь жестоко мстили повстанцам — 8 человек, «пущих заводчиков», повесили за ноги по деревьям, по десятку послали в Черкасск («для казни») и в Москву («для розыску»); у 130 повстанцев «носы резали», многих били плетьми, ссылали «в русские городы». Затем покарали жителей городков, поддержавших Булавина. Шульгин городок, в котором погиб Долгорукий и его отряд, каратели сравняли с землей.
Правительство принимает меры к недопущению дальнейшего расширения восстания. Киевский губернатор Д.М. Голицын получил указание мобилизовать казаков Харьковского и других полков для его подавления. Петр I распорядился, чтобы Меньшиков на фронте строго следил за донскими казаками, находившимися в составе русской армии: «...Не худо, чтоб у них у всех, которые у вас, лошадей обобрать до времяни для того, чтобы не ушли туда же», т. е. на Дон, чтобы присоединиться к булавинцам.
Максимов рассылал по городкам письма — за поимку Булавина он обещал ни много ни мало — 200 тыс. руб.! В Москву же атаман и старшина сообщили, что «воровство Кондрата Булавина они искоренили, и почело быть во всех казачьих городках смирно».
Однако классовая борьба продолжалась. Атаманы повстанцев рассылали «письма», звали казаков в Алексеевский городок. В конце 1707 г. отряд восставших К. Акимова (К.А. Табунщикова) осадил Провоторовский городок на Хопре. Но домовитые разбили их, затем казнили (утопили в воде) 26 человек; 4 человека привезли в Черкасск, а оттуда послали «к розыску» в московский Преображенский приказ. Отряд Драного осаждал Новоайдарский городок.
Правительство и местные власти, войсковая старшина испытывали сильное беспокойство. Сам Петр I 16 декабря 1707 г. распорядился выделить 300 дворян-карателей, конный и пехотный полки. Войско по его указанию возглавил стольник С.П. Бахметев. Но до апреля 1708 г. оно находилось в Острогожске. Донские старшины присылали в Москву пленных повстанцев, приводили ко кресту жителей верховых городков. Все как будто наладилось, и центральные и местные власти успокоились, но ненадолго.
Примечания
1. Булавинское восстание, стр. 113; Письма и бумаги Петра Великого, т. VI. Пг., 1918. стр. 9—10.
2. Булавинское восстание, стр. 116, 119.
3. Там же, стр. 453.
4. Булавинское восстание, стр. 130.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |