Выступив в первых числах апреля 1774 года из Шадринска в Челябинск, генерал Деколонг сделал распоряжение о направлении к Челябинску же 13-й легкой полевой команды для сосредоточения своих сил.
Это движение отряда сибирских войск совпало с победами князя П.М. Голицына над толпами мятежников, предводительствованных самим Пугачевым под Оренбургом и совершенно разбитых при Сакмарском городке, после чего Пугачев бежал с небольшою толпою в Башкирию в надежде набрать там себе новых приверженцев.
Предпринимая как бы наступательное движение, генерал Деколонг не был осведомлен об оренбургских событиях: уведомление генерала Рейнсдорпа о победах князя Голицына получено было через месяц после события, а именно 4 мая.
Генерал Рейнсдорп, уведомляя отношением от 9 апреля о бегстве Пугачева, сообщал только, что легкие войска преследуют его по дороге в Башкирию, «приходящие же в раскаяние башкирские старшины к поимке общим нашим увещанием побуждаются, уповательно, ими упущен не будет. А как слышно, в Исетской провинции зараженные от сего злодея тамошние народы находятся в большем колебании, то уповаю, что ваше превосходительство не оставите о приведении их в прежнее спокойствие и должное повиновение»1.
При этом Рейнсдорп препровождал составленное им и уже разосланное воззвание о поимке Пугачева:
«От генерала-порутчика и Оренбургского губернатора и кавалера Рейнсдорпа.
Исетской провинции всем: башкирскому, мещерякскому и татарскому народам.
ПУБЛИКАЦИЯ
Известный всем государственный злодей и возмутитель Пугачев с сообщниками его, по прибытии к Оренбургу войск Ея Императорского Величества, совершенно разбит. И хотя сам он злодей с десятью человеками бежал, от нас сильным образом преследуется. О чем всем, дав знать, предлагаю: оставя заблуждение ваше, в которое погрузились было вы по прельщению Пугачева от невежества своего, старатися в заглаждение той своей важной продерзости, учиненную в верности вашей Ея Императорскому Величеству Всемилостивейшей нашей государыни, присягу вспамятовать и, держась оной, быть Ея Величеству в совершенном повиновении и жить по-прежнему добропорядочно и спокойно, и для уверения о сем, выбрав между собою, прислать ко мне депутатов.
Впротчем, поручаю вам собственно в доказательство верности вашей и его Пугачева с товарищами, ежели б он в жилищах ваших появился, поймать и под крепким караулом живого сюда или куда вам ближе представить: за что тем, кем Пугачев пойман и представлен будет, дано имеет быть из казны Ея Императорского Величества награждение десять тысяч рублев.
Буде же, паче чаяния, вы сего моего увещания не исполните и в прежнее спокойствие не придете, то яко изменники и нарушители общего покоя и благоденствия можете подвергнуть себя неизбежной гибели.
Оренбург, 2 апреля 1774 года».
Такие же воззвания, переведенные на татарский язык, препровождены были генералом Рейнсдорпом генералу Станиславскому, находившемуся в Орске, и всем дистанционным комендантам Оренбургской пограничной линии для объявления инородческому населению.
Одновременно с распространением воззвания генерала Рейнсдорпа среди инородческого населения Башкирии, по инициативе временно командовавшего на Сибирской пограничной линии генерала Скалона рассылалось среди того же населения «увещевание» от башкир и мещеряков, состоящих на службе на Сибирской линии, к своим единоплеменникам и татарам, находящимся в местностях объятых мятежом:
«УВЕЩЕВАНИЕ
Находящимся в Оренбургской и Сибирской губерниях башкирам, мещерякам и татарам.
Мы вас всех через сие уведомляем, что появившийся в Оренбургской губернии разбойник, прозываемый Пугачев, от самых его товарищей уже пойман и увезен в С.-Петербург. О чем и вы давно, уповательно, известны, а злодейские все его партии впрах везде разбиты, а люди которые перевешаны, а иные убиты; в коем числе, слышали мы, что из нашего закона башкирцев, мещеряков и татар немало погибло.
И не только люди пропадают от верноподданных Российской Всемилостивейшей Государыни воинских команд, но и от бунтующих российских злодеев. Жительства многие сожжены, и самые те пропадите люди от точной своей глупости, и по тем бедственным обстоятельствам все оставите, кои были вообще из наших с российскими в разбое, по разбитии бежали, как точно знаем, в Башкирию в прежние свои жительства.
Теперь подумайте сами, не можная правда: если бы был Государь, так конечно таких злых дел не делал, да и все б российские войска без всякого сопротивления ему бы покорились.
Ныне вам в последнее пишем и просим как возможно скорее прийти в прежнее своей Всемилостивейшей Государыни повиновение и послушание, а находящихся у вас русских разбойников всех до остатка выдать или самим приводить в города и крепости к командам, куда только будет способно, без промедления времени, чем, конечно, загладите свою вину и в принесенном повиновении почувствуете милость и оставлены не будете без довольного награждения. Затем непокорные, когда оного нашего письма не послушаете, то вскоре увидите себя от идущих со всех сторон российских войск во всей погибели и разорении, ибо от такого храброго российского воинского народа в никаких местах укрыться и спасения сыскать никто не может.
А мы о себе вас уведомляем, что живем на Сибирской линии с своими командами благополучно и во всем, что нам надобно ни было, довольны».
Сделав распоряжение о рассылке комендантам крепостей, как Сибирской пограничной линии, так и Оренбургской, сочиненного на татарском языке увещания, генерал Скалон писал им, что «уповательно, они рассеят где надлежательно и на российском диалекте»2.
Ожидаемого успеха от этого увещания не последовало. Инородческое население не придало никакой веры этому увещанию, исходившему будто бы от своих единоплеменников, а одновременное появление двух противоречивых объявлений, из которых первым население приглашалось к поимки самозванца, а вторым оповещалось о том, что самозванец уже предан в руки правительства, естественно, не могло не подрывать совершенно авторитета этих объявлений, лживость уверения которых раскрывало лишь населению всю слабость местных правительственных органов к подавлению мятежа.
С удалением Пугачева в Башкирию князь М.П. Голицын, обращая внимание генерала Станиславского и комендантов крепостей Троицкой и Верхнеяицкой на угрожающую опасность, сообщал им, что, по-видимому, Пугачев пробирается к сибирским границам, почему надо употребить все способы к заграждению ему пути, если он захочет пройти через пограничную линию, защищенную крепостями3. «Сверх сил моих препоручается, — доносил де Фейервар генералу Деколонгу, — видно, что линейных крепостей слабое состояние его сиятельству неизвестно, ибо не только из крепостей выходя злодеев истреблять, их стремления останавливать, но и самих крепостей с в них жительствующими защищать нечем. В сем случае полезные меры взять зависит от вашего высокопревосходительства».
С удалением Пугачева внутрь Башкирии потянулась за ним и вся его злодейская толпа, рассеясь на огромном пространстве предгорья Урала, завлекая в свою среду новых приверженцев из башкирского населения.
Северо-восточная часть Оренбургской пограничной линии, некоторое время отдыхавшая от набегов мятежников, вновь сделалась средоточием разбойнических похождений.
Коменданты крепостей Верхнеяицкой, Карагайской, Магнитной доносили об усиленном нападении башкир: «От нападения мятежников линейные крепости моей дистанции отдыху не имеют, — писал де Фейервар, — в страх другим двух злодеев повесил и четырех нещадно плетьми высек».
Новому и скорому восстановлению сил мятежников способствовала неожиданная смерть главнокомандующего А.И. Бибикова, скончавшегося 9 апреля в Бугульме.
Мятежники снова воспряли духом. Официальное известие об этой утрате получено было генералом Деколонгом и Сибирским губернатором Чичериным почти через месяц, а именно 4 мая.
Князь Щербатов, уведомляя о смерти Бибикова, давал знать, что по старшинству он принял главную команду над всеми бывшими в команде Бибикова войсками4.
«Не касаясь распоряжений вашего превосходительства, — писал кн. Щербатов Деколонгу, — которые по причине смерти генерала Бибикова в полной власти вашей остаются, осмеливаюсь я вас просить только, дабы во время пребывания вашего в Челябе благоволили вы показать возможное вспомоществование господину подполковнику Михельсону, находящемуся с деташементом в окрестностях Уфы». При этом кн. Щербатов сообщал, что, по сведениям, полученным от кн. Голицына из Оренбурга, Пугачев скрывается на Вознесенском заводе и намеревается пробраться в Сибирь5.
Местопребывание Пугачева, со времени бегства его в Башкирию, не было в точности известно ни многочисленным его приверженцам, ни начальникам отрядов, его преследовавших.
Только в последних числах апреля, по показанию башкир, обнаружено было комендантом Магнитной крепости капитаном Тихановским, что Пугачев находится в Белорецком заводе, о чем тогда же комендантом Верхнеяицкой крепости полковником Ступишиным и было донесено как генералу Рейнсдорпу, так и генералу Деколонгу6.
Задержанные и допрошенные в Троицкой крепости сторонники Пугачева показывали, что самозванец всю Святую провел в Белорецком заводе, высказывая открыто намерение свое сначала «обрушиться своими силами на Магнитную крепость, а потом на Верхнеяицкую»7.
Генерал Деколонг, находившийся с своим отрядом в селе Бродо-Калмыцком, сообщая Чичерину некоторые данные о своем движении, писал: «По доходящим известиям государственный злодей Пугачев со вновь набранною из нескольких тысяч толпою в Златоустовский завод вступил, посему в Чеборкуль из состоящих при мне одна легкая полевая команда и отряжена с тем предписанием, чтобы о сем разведав, буде в самом деле то справедливо, ко мне дать знать. Почему и не оставляю я туда идти совокупно на поражение. Однако ж за должность почитаю уведомить, что я теперь крайне бессилен, за откомандированием к Чеборкулю деташемента, к разбитию засевших в ней и в Каслинской крепости злодейских шаек. В Калмыцком-Броде я при одной только легкой полевой команде».
13-я легкая полевая команда, предводительствуемая премьер-майором Эртманом, имевшая указание идти на соединение в Челябу, с начала выступления главного отряда из Шадринска подвигалась весьма медленно; поэтому генерал Деколонг писал Чичерину, заинтересованному в пребывании этой команды в пределах Сибирской губернии, что только крайняя нужда заставляет его требовать эту команду к себе и что им предписано премьер-майору Эртману во время следования команды «взирать деяниями своими как впереди на башкир, подбегающих под жительства, так и с тылу себя на оставшийся Ялуторовский дистрикт».
Пугачев и ближайшие его сообщники, охраняя в тайне свое местопребывание, действовали энергично как по укомплектованию вооруженными людьми рассеянных полчищ, так и по обеспечению их провиантом и фуражом. Пугачевская военная коллегия рассылала от имени самозванца с гонцами указы к казачьему населению крепостей, к башкирским старшинам и заводскому населению, требуя поставки фуража и печеного хлеба для армии его величества, давая знать, что «персонально его величество сам шествует».
Указы, приказы и росписания, рассылавшиеся из стана Пугачевского: а) Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из государственной военной коллегии отправленным Исетской провинции выбранным мирскими людьми казаку Тимофею Орлову и казаку Ивану Шишалову. Получа сей указ, имеете выехать до г. Челябы прямейшим трактом со всяким усердием, с поспешением и ревностью, а в следовании как из здешней крепости до города Челябы в каждой крепости верноподданным рабам Его Императорского Величества в станицах, так и в башкирских жительствах старшинам, а где нет десятникам, о заготовлении крепчае подтверждать, дабы исполнить могли безостановочно. Сей указ явить в каждом месте, сняв точные копии оставить. К заготовлению для армии Его Императорского Величества следующей, персонально и Его Величество сам шествует в город Челябу, дабы было провианта и фуража с немалым удовольствием к пропитанию всей армии. Того ради всем верноподданным рабам Его Императорского Величества сим подтверждается иметь верное и усердное старание со всяким попечением, особливо полковнику Василию Михайловскому, в Челябинске, дабы в каждой, как выше приказано, крепости провианта и фуража заготовлено было непременно с удовольствием, да и подвод немалое число, наипаче от ближних мест по тракту сначала в Белорецком и потом в башкирских жительствах. Его Императорское Величество со всею при нем армиею, с немалым числом народа, сего числа из крепости Авзянской выступить изволит, о чем по сему Его Императорского Величества указу учинить по строгости законов, а за неисправность и упущение не подвергните себя смертной казни. Апреля 12 дня 1774 года Петр Третий всероссийский.
Казак Еткульской крепости Шишалов, на имя которого выдан был приведенный указ, был пойман 8 мая 1774 г. в Челябинске и, допрошенный воеводою полковником Лазаревым, показал:
«На третьей неделе великого поста, по приказанию хорунжего Ивана Шундеева, состоялся в Егкульской крепости мирской сход, на котором по приговору положено было послать Шундеева и Шишалова в Берды к Пугачеву с доношением о защищении их крепости от разорения башкир, почему им и выданы были на проезд прогонные деньги. Пугачева застали в Авзяно-Петровском заводе, где доношение было подано Шундеевым на шестой неделе поста. Шундеев затем остался при Пугачеве секретарем и написал, по приказанию Пугачева, указ о провианте и фураже». (Д. № 146, 1774 г.)
б) Армии Его Императорского Величества от наказного атамана Василия Михайловского Еткульской, Кичигинской, Еманжелинской, Верхне- и Нижне-Увельских и прочих крепостей станичным атаманам приказ:
Каков из государственной военной коллегии о заготовлении для следующей через здешние места в город Челябу государственной армии сена и овса получен указ, с оным при сем послан здешней Чебаркульской крепости сотник Федор Дьяконов и с ним казак Игнатий Королев. В силу оного указу всем атаманам и есаулам, по заготовлении для вышеписанной следующей государственной армии сена и овса, приложа всеусерднейшее и рабское скорейшее старание и что где в которой крепости заготовлено будет ко мне через нарочных вскорости рапортовать. А сколько действительно служащих казаков, где имеете в каждой крепости прислать ведомости и по моему приказу вышереченных крепостей станичным атаманам есаулам учинить, в силу Его Императорского Величества указу, не продолжительное исполнение и фураж и провиант по сборе отправить в здешнюю Чебаркульскую крепость в самоскорейшем времени и всеконечно чтобы из всех мест поставлено было сего апреля к 20 числу неотменно, под опасением, кто окажется за нескорое исполнение указного и неупустительного наказания. Сколько же в которой крепости собрать овса и печеного хлеба, о том отправленному сотнику Дьяконову дано от меня росписание, которым точно и чинить. Означенному сотнику Дьяконову с будущим при нем вперед и обратно давать две подводы без задержания и без прогонов. Апреля 15 числа 1774 года.
Полковник Василий Михайловский. Полковой писарь Василий Соколов.
в) Росписание, сколько потребно на следующую с Его Императорским Величеством армию провианта и фуража и с которой крепости:
Из Верхне-Увельской, овса 30 четвертей, хлеба печеного 2000 пуд
Из Коельской, овса 20 четвертей, хлеба печеного 100 пуд
Из Кичигинской, овса 30 четвертей, хлеба печеного 70 пуд
Из Нижне-Увельской, овса 30 четвертей, хлеба печеного 200 пуд
Из Еткульской, овса 25 четвертей, хлеба печеного 150 пуд
Из Еманжелинской, овса 20 четвертей, хлеба печеного 100 пуд
Итого: овса 155 четвертей, хлеба печеного 820 пуд. Полковник Василий Михайловский. Полковой писарь Василий Соколов. Д. № 146, 1774 г.
Все рассылавшиеся указы и распоряжения исполнялись населением под страхом грабежа и смертной казни. В Белорецкий завод, а также и разосланным в разные места атаманам, действовавшим именем самозванца, стекались отовсюду разрозненные разноплеменные толпы мятежников. В начале мая самозванец был окружен толпою в 5 тысяч человек и, считая себя сильным для проявления новой своей деятельности, 2 мая выступил из Белорецкого завода по направлению к Верхнеяицкой крепости.
Такое огромное скопление мятежников на Белорецком заводе, отстоящем всего в 50-ти верстах от Верхнеяицкой крепости, как показывает ход исторических событий, происходило совершенно без ведения о том комендантов крепостей на линии расположенных. Комендант Верхнеяицкой крепости полковник Ступишин, предуведомленный в конце апреля комендантом Магнитной крепости Тихановским о присутствии Пугачева на Белорецком заводе, видимо, не верил этим сведениям, так как не предпринимал никаких мер к их проверке. Также в полном неведении о месте нахождения главного стана мятежников был и генерал Деколонг, медленно подвигавшийся со своим отрядом из Шадринска к Оренбургской линии.
В то время как Пугачев со вновь организованными силами предпринимал движение к Верхнеяицкой дистанции, генерал Деколонг, пробывший с отрядом несколько дней в Челябинске, только 4 мая выступил из этого города к Троицкой крепости.
Дойдя до Кундравинской слободы и получив сведения о нахождении близ этой слободы мятежнической толпы, предводительствуемой атаманом полковником Михайловским и есаулом Билдиным, генерал Деколонг командировал для поисков мятежников сборный отряд из обеих легких полевых команд 10 и 12, под начальством премьер-майора Жолобова. Настигнутые мятежники, заняв возвышенную позицию близ Кундравинской слободы, встретили отряд артиллерийским и оружейным огнем, но, не выдержав атаки драгун и казаков, бежали с своим атаманом во главе. Во время преследования бежавших положено было убитыми более 100 человек, отнято 4 двухфунтовые пушки с двумя снарядными ящиками и взято в плен 71 чел., в том числе атаман Селезнев. В преследовавшем отряде оказались ранеными только 3 нижних чина и подпоручик Жедрински8.
На дальнейшем пути следования отрядом Деколонга встречены были мятежнические толпы башкир, которые, по донесению полковника Бибикова, «неусыпно формировались вором Саловатом, подзывавшим к себе Красноуфимских казаков и успевшим набрать до 10 тысяч мятежников, искавших соединения с Белобородовым, находившимся в Саткинском заводе»9.
Присоединив к своему корпусу, состоявшему из 3-х легких полевых команд 10, 11 и 12, команду майора Гагрина из 860 человек, командированную из Екатеринбурга, генерал Деколонг прибыл 9 мая в Уйскую крепость, имея под своим начальством корпус в 2500 человек. Только здесь из донесений Верхнеяицкого коменданта Ступишина Деколонг узнал о наступательных действиях Пугачева и о падении Магнитной крепости.
В донесении своем Ступишин писал Деколонгу: «От 26 числа прошедшего апреля рапортом моим, по таковому же ко мне от находящегося в Магнитной крепости за коменданта капитана Тихановского, я уже имел честь вашему высокопревосходительству донести, что злодей Пугачев находится в Белорецком заводе, а сего мая 7 числа получил я от него, Тихановского, рапорт, коим уведомляет, что уже помянутый проклятый государственный злодей казак Пугачев с набранными им таковыми же злодеями, в числе 6000 человек, ту Магнитную крепость осадил. С собранною здесь и взятою от Карагайской крепости, при господине коменданте Фоке, с малолюдною командою сам в секурс отправился, но, отошед от Верхнеяицкой крепости расстоянием 25 верст, узнал от прибежавшего из Магнитной крепости денщика капитана Тихановского, что крепость та злодеем Пугачевым взята, где он, злодей, воспользовался порохом, свинцом, орудиями и провиантом правящего же должность коменданта капитана Тихановского и много жителей истребил»10.
Затем Ступишин доносил, что «по малоимению против злодея сил и по случаю водоразлития», он возвратился в свою крепость, и так как Пугачев намеревается обратить свои силы и на другие соседние крепости, то он вывел весь гарнизон из Карагайской крепости в Верхнеяицкую, прося «наискорее, из милосердия, снабдить секурсом. Если паче чаяния (от чего Боже сохрани) и в самом деле на здешнюю крепость от него злодея будет сделано нападение, то сколько возможности с находящимися здесь командами, до последней капли крови, отпор чинить буду».
При выяснении обстоятельств падения Магнитной крепости дознано было, что Пугачев с толпою в 6000 человек 5 мая обложил крепость. Капитан Тихановский с своим незначительным гарнизоном, в составе не более 100 человек с 10-ю орудиями, при дружном содействии жителей, до вечера отбивал все атаки мятежников11.
Пугачев при всех усилиях, не имея артиллерии, не мог овладеть крепостью и сам был легко ранен в руку. По наступлении ночи мятежники, подойдя скрыто к деревянным крепостным стенам, успели их разрушить и в 3 часа утра 6 мая овладели крепостью. Капитан Тихановский с женою, священник и жена поручика Можентинова были повешены.
Генерал Деколонг, сообщая об этом событии генералу Скалону, писал:
«Доходимые известия, что государственный злодей самозванец Пугачев, по убеге от разбития под Оренбургом, ворвался в башкиры и заводские ведомства и, оставаясь в Белорецком заводе, против Верхнеяицкой крепости лежащем, собирает себе вновь толпу, решили меня с состоящими при мне войсками следовать за поиском его туда. В приближении к Верхнеяицкой и будучи в Карагайской через полученный рапорт от господина полковника и коменданта Ступишина уведомлен, что сей разбойник лежащую вниз по Яику Верхнеяицкой дистанции Магнитную крепость занял и всем нужным в ней состоящим воспользовался, жителей же ее многих и особенно начальствующих всех истребил и намеревается, к достижению промерзкого своего беззакония, обратить для того же проклятые свои силы и на помянутую Верхнеяицкую, для чего и обратился на реку Кызыл. Я потому, не пропуская времени, как доведался, тотчас отправился туда, чтобы его встретить, пресечь путь и при помощи Божией разбить его вконец; но сей разбойник, чрез пронырства свои известясь о том к нему приближении, мерзкий свой оборот принял по краю Уральских гор в другую сторону и держится на первую от Верхнеяицкой Карагайскую крепость. Я тотчас и сам обратил туда марш свой, следуя денно и нощно, но выигрыш его в конных силах, и что пехота моя так скоро успевать не может, дозволили ему испустить свои яды на сию крепость, в которой до того излиял, что по завладению ею забрав с собою, на какой конец неизвестно, всех жителей, разумея больших и малых обоего пола, всю крепость до основания, не исключая храма Божия, также оставшийся провиант и овес предал огню. Потому по линии, по тракту к крепости Троицкой, я также за ним безостановочно погнался, но к крайнему моему прискорбию сия ядовитая скорпия, зная, что ему с забранными тягостями, так и с большим числом жителей уже так поспешно идти нельзя, он вздумал важную препону, чтобы мне сделать везде остановку, лежащие по тракту мосты, коих очень немало, по проследовании своем также разрушал огнем. Сии препятствия хотя совершенно досадою делали немалые остановки, однако же достиг я до первой от Карагайской Петропавловской крепости, нашел ее к пущему соболезнованию в равном Карагайской судьбине и с немалым числом уже убитых трупов.
Видимые через сожжение мостов препятствия и что при войсках моих предвещаем, за сожжением в крепостях провианта, голод, принудили меня принять к преследованию его марш внутренней стороной, где я провиант в проезде, без малейшей остановки забрал и к скорейшему преследованию, получа подводы, уповаю не упустительно поймать. Боже! помоги только чтобы нагнать, а при помощи Его Всевышнего стремительно постараюсь истребить его злокаянного»12.
По произведенным впоследствии расследованиям о движении мятежников обнаружено было, что Пугачев в Магнитной крепости оставался два дня, усилясь там прибытием атамана Белобородова с толпою башкир и заводских крестьян в 200 человек, а также яицкими казаками в количестве 300 человек под начальством атамана Овчинникова и сотника Перфильева. Захватив с собою все орудия из Магнитной крепости, 8 мая выступил по направлению к Верхнеяицкой; но узнав о присутствии в этой крепости отряда генерала Деколонга, обошел Уральскими горами, направился к Карагайской крепости, которая и сдалась без сопротивления, так как комендантом Верхнеяицкой дистанции полковником Ступишиным все гарнизоны из крепостей Карагайской, Петропавловской и Степной были выведены и собраны в Верхнеяицке.
Взяв необходимый провиант и предав огню разграбленные жилища, Пугачев направился к крепостям Петропавловской и Степной, предавая огню и уничтожая все, что сопровождавшая его многочисленная толпа не в силах была забрать с собою.
Точно так же разорены были редуты Подгорный и Санарский Троицкой дистанции.
19 мая Пугачев овладел Троицкою крепостью, одною из наилучше укрепленных на Оренбургской линии, в которой гарнизона было до 250 человек при 6-ти 3-фунтовых орудиях. Комендант Троицкой дистанции бригадир де Фейервар и четыре офицера были убиты. Мятежники неистово злодействовали, грабя и убивая жителей. Жену бригадира де Фейервара, привязав к лошадиному хвосту, таскали по улицам, многих солдат и жителей, выстроив в шеренгу, кололи копьями.
Двигаясь форсированным маршем, со дня выступления из Верхнеяицкой крепости, 21 числа мая в 7 часов утра генерал Деколонг подошел к лагерю мятежников.
О столкновении своем с мятежниками и о победе, одержанной Сибирскими войсками над полчищами, предводимыми самим Пугачевым, превышавшими численностью своею почти в пять раз Сибирские войска, Деколонг подробно сообщал генералу Скалону:
«Прийдя к Санарской крепости, нашел всех несчастных жителей засаженными; освободи их от сего ига, к Троицкой поспешил, куда Пугачев по намерению своему пошел. И тут, 21-го рано, установя воинскую позицию, ударил и с 7-го до 11-го часа пополуночи, имев сражение, разбил и рассыпал его толпу, составлявшую десятитысячное собрание из разного рода людей, яицких казаков, калмыков, башкир и заводских мужиков, мошенническими трупами которых место покрыто было с лишком на четырех верстах, коих и перечесть было неможно. Имевшаяся артиллерия с порохом и другими припасами вся отнята, а сколько чего и сколько людей захвачено и возвращено своих, регистр у сего следует. Сверх того с множество награбленными вещами обоз, из которого войска, кто мог что захватить, сыто воспользовались за свои труды и усердность к службе Ея Императорского Величества. В числе убитых нашли самого злодея первейшего наперсника, подполковника Белобородова яицкого атамана, а других и познать неможно».
«Множество разбежалось в свои жилища, а сам он ушел в небольших силах, которого поручик Беницкий догонял в саженях 15-ти или 20-ти, также и поручик Борисов, но за усталостью под ними лошадей, а у него за переменою свежими укрыться едва мог. Троицкую крепость от намеренного злодейства на тот день, как я прибыл, освободил. Дабы же он внутрь далее не мог своих следов злодеяниями класть, на другой день за ним отрядил я достаточный деташемент при господине премьер-майоре Жолобове, который следом его поспешил догонять, но он с того себе страха весьма и безостановочно скоро бежал, которого майор Жолобов при всем том уже по пятам гнал, 22 числа повстречался с тем злодеем от Уфы следующий деташемент в гусарах и карабинерах при господине подполковнике Михельсоне, который паки его разбил и положил на месте сот до шести, да взял в плен до четырехсот человек, а он скрылся и ушел с 80-ю человеками. Однако я приказал, чтобы было сему злодею конец, гнать за ним деташементу господина майора Жолобова»13.
В сообщенном генералом Деколонгом «регистре» трофеями победы значились: «отнятые 2 знамя с перевязями, принадлежавшие Троицкому батальону, 28 орудий с 9-ю ящиками, 1200 снарядами, 65 пудов пороху». «Взято злодейских знаков голевых и гафтяных 8, из которых 5 принадлежали яицким казакам и калмыкам и 3 протчей сволочи».
В плен взято было всего 70 человек, в числе которых хорунжий Иван Шундеев, бывший секретарем при Пугачеве. Число пленных потому было невелико, что, по удостоверению Деколонга, разъяренные войска, будучи раздражены варварскими приступами, не старались живых брать, но на месте, где б ни попадалися, били до смерти, «почему по примеру положено на тех местах, где только имели дело с мятежниками, до 4000 тысяч человек». Отбито из захваченных самозванцем при разорении крепостей в свою толпу, «ожидавших лютейшего мучения», 3570 человек, в числе которых находились:
439 чинов военного ведомства — из состава легких полевых команд, батальонов и гарнизонной крепостной артиллерии (и лекарь и прапорщик), 131 казаков разных крепостей, 3000 обывателей крепостей, в том числе жена подполковника фон Витте14.
Из числа отнятых у самозванца орудий 4 медные пушки отданы были генералом Деколонгом секунд-майору Гагрину, начальнику отряда войск, командированных из Екатеринбурга и принимавших участие вместе с Сибирскими войсками в разбитии мятежников15.
Денег отнято было 5568 рублей и 16¾ коп., составлявших казну самозванца. Из них 3044 рубля 11¾ коп. розданы были генералом Деколонгом в команды, принимавшие участие в одержанной победе, а именно:
1010 р. 21 к. десятой полевой команде.
582 р. 7½ к. одиннадцатой.
529 р. 63¼ к. двенадцатой.
158 р. 48 к. артиллерии.
762 р. команде секунд-майора Гагрина.
Из тех же сумм 800 руб. 60 коп. «выдано было на пропитание многим людям, ничего у себя не имеющим, имущество которых разграблено было мятежниками».
В числе лиц, получивших пособие из сумм Пугачева, значились преимущественно вдовы офицеров и нижних чинов, погибших в борьбе с мятежниками, а также церковнослужители разоренных мятежниками храмов в крепостях Оренбургской линии16.
Примечания
1. Д. № 145. 1774 г. Отношение генерала Рейнсдорпа к генералу Деколонгу 9 апреля 1774 г. № 102.
2. Д. № 43. Журналы по секретной части, по экспедиции Пугачева. Предложение генерала Скалона комендантам крепостей 20 марта 1774 г.
3. Д. № 146. Предложение кн. Голицына бригадиру де Фейервару и полковнику Ступишину 9 апреля 1774 г. Оренбург.
4. Письмо кн. Щербатова Чичерину 12 апреля 1774 г. № 52. Казань.
5. Д. № 146. Отношение кн. Щербатова к генералу Деколонгу 20 апреля 1774 г. № 59. Казань.
6. Д. № 146. Донесение полковника Ступишина генералу Деколонгу 26 апреля 1774 г.
7. Д. № 146. 1774 г. Донесение бригадира де Фейервара генералу Деколонгу 5 мая 1774 г.
8. Д. № 146. 1774 г. Донесение премьер-майора Жолобова генералу Деколонгу 9 мая 1774 г. Крепость Уйская.
9. Донесение полковника Бибикова генералу Деколонгу 5 мая 1774 г. Екатеринбург.
10. Д. № 143. 1774 г. Рапорт полковника Ступишина генералу Деколонгу 8 мая 1774 г.
11. Д. № 146. Рапорт полковника Ступишина 12 мая 1774 г. Коликое число состояло в Магнитной крепости, сначала благополучия, какой артиллерии и при ней снаряды, также разного пороху и ядер:
1) Пушек чугунных: 3-фунтовых 3, снарядов с ядрами 82
Пушек чугунных: 3-фунтовых 3, снарядов с картечами 10
Пушек чугунных: 1-фунтовых 2, снарядов с ядрами 24
Пушек чугунных: 1-фунтовых 2, снарядов с картечами 115
Пушек чугунных ¾-фунтовых 2, снарядов с ядрами 100
Пушек чугунных ¾-фунтовых 2, снарядов с картечами 12
24-лотовая, при ней снарядов не имеется.
2) Пушек медных 3-фунт. 2, ядер 462.
Пороху пушечного 33 пуда.
Пороху мушкетного 7 пудов.
12. Ордер генерала Деколонга генералу Скалону 17 мая 1774 г. № 842. Крепость Верхнеяицкая.
13. Ордер генерала Деколонга генералу Скалону 26 мая 1774 г. № 911. Крепость Троицкая. — Ордер от 27 мая был дубликат первого; упоминаемый в ордере и дубликате убитым подполковник атаман Белобородов несомненно был смешан с другою личностью, близко стоявшею к самозванцу. (Дубровин, Пугачев и его сообщники. Т. 3. С. 383—384.)
14. «Регистр, сколько при бывшей в 21 день сего мая с злодеем и изменником самозванцем Пугачевым сражении от его толпы каких припасов отбито, людей его мошенников на месте положено и в плен захвачено».
15. Д. № 145. Рап. артил. штык-юнкера Ульянова 29 мая 1774 г. Крепость Троицкая. Ведом., «сколько во время сражения, при помощи Божией, от злодеев отбито и какого калибра пушек с их ящики и снаряды».
16. Д. 145. Ведомость о захваченных при сражении в крепости Троицкой от злодея Пугачева деньгах и сколько на перечете оных оказалось и из того роздано, а затем налицо осталось. 1774 года, мая 24-го.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |