Глава XIII

В Каиновом Гае прошли три дня без особенных событий. Заноза и Батька были неспокойны. Атаман Чумаков все еще не возвращался с разбоя и гонца от себя не присылал.

«Должно, убит!» — думала Заноза. И пожалела, что некому будет ей столько золота доставлять, сколько Чумак возил.

На третий день приехал опять старик Макар, мрачный, по-видимому не устроивший своих дел.

Поздно ночью, когда оба казака уже спали на лавках, к избе Батьки подъехал конный, вызвал хозяина и, отдав лошадь, вошел в избу. Не крестясь и не снимая шапки сел он за стол и спросил ужинать у Макара. Старик неохотно отвечал, что он не хозяин, и убрался вон из избы на сеновал.

Через минуту вошел Батька, и русый красавец удивил его своею щегольскою фигурой и замашками человека не простого.

— Это Каинов Гай? — спросил приезжий.

— Он самый.

— Батька где живет?

— Я он и есть, — сказал хозяин. — Батька самый.

— А. Не ведал... А где Заноза-красавица?

Хозяин покосился недоверчиво на приезжего и вымолвил:

— На вышке, позвать, что ль?

— Веди меня к ней. Да ну, не упирайся. Стало, знаю, что сказываю, — добродушно сказал русый.

Хозяин повиновался, и оба они поднялись по лестнице.

— Кто там лезет? — откликнулась Заноза. — Я спать собралась.

Она была в постели.

— Обождешь спать! — сказал русый, входя, и, засмеявшись, притворил за собой дверь.

Хозяин остался за порогом и вернулся вниз. Красавица оторопела и, привстав, закрылась одеялом.

— Не укрывайся. Почто красавицам прятаться, старухой будешь, успеешь напрятаться, — ласково и бойко молвил русый. — Да полно! Ну! — прибавил он подходя к кровати и обнимая женщину. — Ну, красавица моя Аль ты меня признать не хочешь? Аль не ждешь никого?

Заноза оторопела и глядела на молодца с просветлевшим лицом.

— Дозволь встать, приодеться, — выговорила она, словно оробев первый раз в жизни.

— Почто? Так ты краше. Теперь я с тобой побуду да потолкую; ты ведь атаманша, все дела ведаешь и все на Узенях вершишь. А наутро давай проводника в Яксай к Чике.

Долго болтал незнакомец с атаманшей и расспрашивал ее.

Через два часа все стихло в умете. Русый молодец спал в отдельной горнице, ему заготовленной. Дед Макар остался по уговору с хозяином до следующего утра, чтобы проводить незнакомца к себе в станицу Яксайскую.

На рассвете несколько молодцов шагом подъехали к умету. Атаман Чумаков вошел в горницу.

— Что? — вскричал хозяин. — Покончили!

— Лих один! Шестнадцать молодцов уходил. Насилу ушел, — отозвался сердито атаман. — Сама барка-то словно большая пушка... Подлетели мы на лодках, а оттуда с ружей дождило, дождило на нас. Словно форпост какой. Насилу, говорю, сам ушел.

— Эх горе!.. А у нас гость ожиданный. Ступай, Заноза расскажет.

— Врешь! — вскрикнул Чумаков и, бросив шапку и пистолеты, быстро поднялся по лестнице к Занозе.

— Ну, что-нибудь у них да есть, — про себя усмехнулся хозяин, укладываясь на лежанке.