После моего визита в Палдиски весной 1981 г. и установления «предварительных контактов», заработал «мост дружбы» между Палдиски и Башкортостаном. Сначала это были школьники, а потом на эстонской земле стали появляться представители науки, культуры, искусства нашей республики. Возникла идея поставить около школы в Палдиски небольшой памятник Салавату Юлаеву. Нашелся и спонсор — Уфимский авиационный институт, большую активность проявил его ректор Рыфат Рахматуллович Мавлютов.
Ни у кого не вызывало сомнения, что сделать памятник должна Тамара Павловна Нечаева. Ведь тема Салавата неразрывно связана с ее жизнью и творчеством. Сроки были очень жесткие, но скульптор умела работать, работать не щадя себя. Однако Тамара Павловна еще более усложняет себе задачу. В ходе работы ее уже не удовлетворяет «заказанный» Салават. Он должен быть ярче, масштабнее, таким, каким складывался в течение многих лет в душе и сердце создателя. Но ведь существуют договор, сроки. Это не смущает скульптора: победителя не осудят! Однако им надо еще стать! И Тамара Павловна с честью побеждает. В красивом парке Палдиски на постаменте из красного гранита, спустя 189 лет со дня гибели, Салават вновь ожил и устремил свой взор поэта, романтика, воина в даль моря...
К сожалению, мне не довелось видеть его в Палдиски. Но благодаря любезности Тамары Павловны, побывав в ее студии, я увидел Его. В ходе работы из кованой меди было сделано два идентичных бюста, один из которых остался в Уфе.
Бюст потряс меня. Потряс простотой и изяществом. Скажу сразу, что это не тот Салават, которого я увидел в 1952 г. и которого затем снесли, но в то же время это Он. Его лицо, почти неуловимый поворот головы, кольчуга, шапка создают впечатление полета, еще больше подчеркивают мягкость и лиризм поэта и воина. Больше, мне кажется, поэта.
Эта замечательная работа была заслуженно отмечена республиканской премией имени Салавата Юлаева.
13 июля 1994 г. из Палдиски от генерального директора Государственного акционерного общества «Палмет» М. Колбанова в редакцию «Вечерней Уфы» поступил факс следующего содержания:
«Министерство иностранных дел Эстонии послало в пятницу (вероятно, 8 июля. — В.С.) в МИД России ноту, в которой просит помочь в розыске и возвращении эстонскому городу Палдиски памятника Салавату Юлаеву. Как сообщает пресс-служба МИД Эстонии, памятник сподвижнику Емельяна Пугачева Салавату Юлаеву был открыт в Палдиски 16 июня 1989 г. Юлаев после подавления Пугачевского восстания был отправлен в Палдиски на каторгу. В 1989 г. Палдиски был еще закрытым городом, советской военно-морской базой. После передачи города эстонским гражданским властям оказалось, что памятник Салавату Юлаеву пропал. Памятник представлял из себя медный бюст на постаменте. Автор памятника — башкирский скульптор Тамара Нечаева. МИД Эстонии получил из Башкирии сведения, что памятник представляет собой большую историческую и художественную ценность».
На приложенном фотоснимке был виден постамент — все, что осталось от памятника батыру. Далее, высказывая мнение, что «разыскать и восстановить его практически не реально», М. Колбанов обращается «к интеллигенции, ко всем, кому дорога история Башкортостана, кто ценит память о Салавате Юлаеве, организовать сбор средств, изготовить новый бюст Салавата и доставить его в Эстонию. Государственное акционерное общество ЭР «Палмет» окажет всяческую помощь в восстановлении памятника Салавату Юлаеву».
Вот такое печальное сообщение получили мы из Эстонии. Скажу честно, у меня оно не вызвало особого удивления, ибо морально я был к этому готов. Еще в январе 1992 г. мною было направлено письмо М.Г. Рахимову следующего содержания:
Глубокоуважаемый Муртаза Губайдуллович!
События последнего времени побудили меня обратиться к Вам с этим письмом. В нашей сложной обстановке, когда в любой момент можно ожидать чего угодно, меня очень беспокоит судьба памятника Салавата Юлаева, установленного в 1989 году на месте гибели народного героя в эстонском городе Палдиски и представляющего большую историческую и художественную ценность. Поскольку сейчас Эстония является самостоятельным государством, то там, как, впрочем, и в соседних Латвии и Литве, в духе времени убираются некоторые памятники, производятся перезахоронения, различные переименования и т. д. А вдруг это коснется и нашего Салавата?
Правда, сегодня, когда в Палдиски еще находится военно-морская база бывшего СССР, надеюсь, памятник никто не тронет. Ну, а что может быть завтра? Если уж в Уфе мы не смогли уберечь памятник Салавату Юлаеву в саду, носившем его имя (о чем я неоднократно рассказывал по радио, телевидению, на страницах газет и, к сожалению, видимо, не сумел убедить высокие инстанции в восстановлении справедливости), то что может ожидать Салавата на берегах Балтики, столь далеких от родины героя? Кто защитит его в случае необходимости? Думаю, что руководству Башкортостана следует позаботиться об этом сейчас, продумав возможные оптимальные варианты.
Прошу Вас прислушаться к моему письму и, не дожидаясь, когда нас поставят перед фактом, вступить в переговоры с Эстонией по этому вопросу. Полагаю, что правительство нашей республики сможет выделить средства (не столь уж большие) для дальнейшего содержания памятника в Палдиски, если, конечно, он будет сохранен.
С уважением В. Сидоров
18 января 1992 г.
Объективности ради, следует отметить, что отреагировали на это письмо быстро. Уже через два дня мне позвонили, поблагодарили, задали несколько вопросов. Затем еще было два-три звонка. Однако после, как это у нас, к сожалению, бывает, дело, видимо, «спустили на тормозах». Может, и я недостаточно энергично действовал, хотя звонил в «соответствующие инстанции» и выступал в печати. Прошло более двух лет. В апреле 1994 г. я встретился с Мансуром Анваровичем Аюповым, приверженцем Салавата, неоднократно помогавшим мне «и словом и делом». В то время Мансур Анварович был заместителем председателя Совета Министров РБ. Он внимательно выслушал меня, ознакомился с копией упомянутого письма М.Г. Рахимову и сразу же принялся за дело: вызвал людей, дал соответствующие указания, словом, обещал поддержку, тем более, что за несколько дней до нашей встречи у него были представители из Эстонии. Дело вроде бы сдвинулось, даже в связи с 240-летием Салавата Юлаева хотели послать делегацию Башкортостана в Палдиски, но, кажется, туда так никто и не поехал.
Кстати, во время проведения торжеств 11—12 июня 1994 г. на родине Салавата произошел один эпизод, которому я тогда не придал особого значения. На месте, где раньше была деревня Текеево (там родился Салават, и мы в связи с этим открывали обелиск), ко мне подошла женщина и спросила, знаю ли я, что в Палдиски у памятника Салавату оторвали голову? Я был очень удивлен, высказал сомнение и поинтересовался, откуда у нее такие сведения. Оказалось, в Палдиски жила ее подруга (до чего же тесен мир!), которая и рассказала об этом. И все равно я не поверил, что такое может быть. В свою очередь сказал, что с 1992 г. пытаюсь выяснить дальнейшую судьбу памятника и руководство Башкортостана намерено предпринять соответствующие меры.
И вот, с сожалением, я должен был констатировать, что наихудшие мои предположения оправдались: памятник Салавату в Палдиски больше не существовал.
Вернемся, однако, к сообщению М. Колбанова. Полагаю, что мы должны быть благодарны этому человеку за присланное известие хотя и столь для нас горькое. Я не был знаком с ним, но слышал, что родом он из Башкирии, много лет жил в Эстонии, работал в горисполкоме Палдиски, принимал активное участие в открытии памятника Салавату и, как видим, не прерывал связи с Башкирией. И не только не прерывал, но и всячески старался помочь. Сейчас его, к сожалению, уже нет в живых, но мы очень благодарны ему за все.
Открытие бюста Салавата Юлаева в Палдиски (1997)
Я не знаю подробностей уничтожения памятника: когда это точно случилось, при каких обстоятельствах. Если судить по ноте МИД Эстонии, то все произошло до «передачи города эстонским властям». Был ли это политический акт или просто «добыча» цветного металла (бюст, изготовленный из меди, был полым и весил немного), сейчас не так уж важно, хотя не сомневаюсь, что все население Башкортостана с глубокой скорбью восприняло это известие. А каково было узнать об этом создательнице бюста Салавата Тамаре Павловне Нечаевой? Мне искренне жаль эту мужественную женщину, большая часть творческой жизни которой связана с созданием образа легендарного батыра. Представьте мать, у которой при жизни убивают двух сыновей — двух Салаватов: одного в Уфе при свидетелях, в летний солнечный день (я имею в виду уничтожение в 1969 г. бюста Салавата на берегу Белой в саду, носившем его имя), а другого (при невыясненных обстоятельствах) в далеком Палдиски.
И все же Салават воскрес на берегах Балтики! Как мы говорили, в свое время были изготовлены два одинаковых бюста, один из которых остался в мастерской Тамары Павловны. С ее согласия и благословления ректора Уфимского государственного авиационного технического университета Салавата Тагировича Кусимова — приемника Р.Р. Мавлютова, делавшего ранее заказ бюстов, решено было установить Салавата в Палдиски.
Летом 1997 г. бюст Салавата был доставлен из Уфы в Палдиски. Тамара Павловна Нечаева находилась уже на месте, обсуждая детали памятника с архитектором Андрисом Мяндом. А вскоре в присутствии многочисленной делегации из Башкортостана состоялось торжественное открытие бюста. И опять на берегах холодного Балтийского моря звучал курай, наполняя теплом души и сердца друзей великого батыра.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |