Сосланбек Тавасиев

На самой высокой точке Уфы, над Белой, осадив коня, застыл всадник, ставший символом столицы Башкортостана.

И кажется: твой аргамак горячий
Навеки врос в могучий шар земной,
А сам ты держишь небо — не иначе! —
Той, вознесенной яростно, рукой.

(И. Киньябулатов)

Отсюда Салавату виден весь родной край и свершения потомков. Таким воспринимаем героя мы, таким представлял Салавата его создатель — лауреат Государственной премии СССР, народный художник Северо-Осетинской и Башкирской АССР Сосланбек Дафаевич Тавасиев.

Мне не посчастливилось встретиться с Сосланбеком Дафаевичем, но не сказать об авторе монументального памятника национальному герою башкирского народа просто нельзя. Пришлось использовать написанные о нем статьи и другие, к сожалению, немногочисленные материалы, воспоминания его друзей и знакомых. Очень помогла в работе статья журналистки И. Амировой «Салават и Кермен-братья», опубликованная в 1974 г. к 80-летию со дня рождения С.Д. Тавасиева.

Уроженец Северной Осетии, сын крестьянина, Сосланбек Тавасиев до 1904 г. жил в ауле Фиснал Дигорского района. Затем семья переселяется в горное селение Синдазикау, что в переводе на русский означает «колючее селение». В переводе на русский... А многие ли жители селения знали русский? Вероятно, нет. Юный Сосланбек прекрасно владел конем, умел обращаться с оружием, выходил победителем в состязаниях сверстников. Его небольшая, но крепкая и ладная фигурка, орлиный нос на крупном лице, чрезвычайно живые глаза — характеризовали типичного сына гор. Но русский язык! Кто мог научить мальчика правильному чтению, письму. Довольно бойко с акцентом произносил он русские слова, строил предложения, однако этого было явно недостаточно, и когда Сосланбек начинает учиться в земском реальном училище Владикавказа, то пробел в знании языка сказался. Мальчик хорошо занимался по другим предметам, но не успевал по русскому языку и был исключен из училища. Однако он не пал духом. Со свойственными ему упорством, настойчивостью, терпением постигал Сосланбек премудрости языка. На всю жизнь запомнил мальчик Георгия Кисаева, сыгравшего большую роль в его воспитании. Участник студенческих волнений и боев на баррикадах Москвы 1905 г., Кисаев был выслан на Кавказ и учительствовал в Баталкашинской гимназии, куда и поступил Тавасиев. И не просто поступил, а сразу в третий класс. Вот что значит упорный труд! После окончания гимназии в 1915 г. он возвратился в родные места, но сразу был призван в армию и направлен на учебу в Елизаветградское кавалерийское училище. Здесь Тавасиев связывается с революционно настроенными людьми, распространяет листовки. А когда произошла революция, то он, организовав курсантов-горцев, едет на Северный Кавказ и поднимает на борьбу крестьянскую бедноту.

В 1918 г. на Кавказе разгорелась гражданская война. Тавасиев командовал партизанским полком, принимавшим участие в разгроме терской контрреволюции. На Пятигорском и Грозненском съездах народов Терской области он познакомился с С.М. Кировым и Г.К. Орджоникидзе. Закончилась гражданская война. Тавасиев одним из первых был удостоен высокой награды — ордена Красного Знамени. (Вторично этим орденом он был награжден в связи с 50-летием Вооруженных Сил СССР). В 1924 г. по рекомендации С.М. Кирова Сосланбек Дафаевич поступает в Академию художеств в Ленинграде. И естественно, что в первой своей работе после окончания академии скульптор обращается к близкой ему теме гражданской войны. Он создает модель памятника героям, погибшим на Военно-Грузинской дороге в годы гражданской войны. Модель была одобрена А.В. Луначарским, но, к сожалению, по разным причинам памятник установить не удалось. Однако на Кавказе скульптор оставил память о себе. В г. Владикавказе воздвигнут памятник великому осетинскому поэту Коста Хетагурову и установлен бюст дважды Героя Советского Союза генерала Плиева.

Но, безусловно, лучшим творением Тавасиева является памятник Салавату Юлаеву, который был для него «тем же, чем была для Бетховена «Аппассионата». Пример беру из области музыки не случайно. Я хотел, чтобы мой памятник «звучал героической музыкой — музыкой битвы за счастье народа», — писал скульптор.

Впервые о Салавате Тавасиев услышал в башкирском селе Стерлибашево, куда сопровождал эвакуированных из Москвы летом 1941 г. семьи художников. Провожая новобранцев в армию, один пожилой башкир сказал: «Чтобы победить Гитлера, нужны такие батыры, как наш Салават». «Так я впервые услышал о Салавате и пошел по его следам, — вспоминал С.Д. Тавасиев. — Прочел всю имеющуюся о нем литературу, слушал народные сказания, изучал архивные материалы. Я открыл его для себя».

Постепенно в воображении художника создавался цельный образ.

«Салават — легендарный герой, но он и историческая личность. Каким его изобразить? С самого начала я решил посадить его на коня. Значит, нужно выбрать самый активный период в жизни батыра. Известно, что Салават со своим отрядом был послан на подкрепление царских войск, идущих на разгром Пугачева. Но Салават громогласно заявляет с кургана:

«Я иду к Пугачеву» и обращается к воинам с призывом: «За мной!» Салават был поэтом-импровизатором, он не только приказывал, но и горячо звал — говорил стихами, страстно. Разумеется, на скаку человек не может говорить стихами, может только кричать. Значит, Салават должен круто осадить коня на высокой круче на ходу. Именно на круче.

Работе над памятником я отдал почти тридцать лет^*. Модель памятника в натуральную величину из гипса закончил к 1963 г. Она была обсуждена крупнейшими специалистами в Москве и официально принята коллегией Министерства культуры СССР. Привез я модель в Уфу, выставил в фойе Башкирского государственного театра оперы и балета. Все одобряли, хвалили. Я заметил, одна женщина-башкирка несколько раз обошла модель, потом тихо проговорила: «Хорошо, все хорошо. И сам хорош и конь хорош. Только вот Салават здесь мальчишка. А нужен большой, настоящий батыр».

Ее непосредственность и искренность заставили меня задуматься. И что вы думаете! Она была права! Пришлось поработать над усовершенствованием памятника от начала до конца.

Памятник отлит на Ленинградском заводе «Монумент-скульптура». Руководители, инженеры и рабочие завода работали с любовью. Это очень сложная, трудоемкая работа. Отливали памятник в течение полутора месяцев. В ходе литья я продолжал совершенствовать произведение».

Так рассказывал о своей работе Тавасиев. Вроде бы все ясно — работал, создал. Да, приходилось что-то переделывать, совершенствовать: без этого не создается ни одно произведение искусства и не только искусства. Но сколько за этим кроется! Сколько приходилось доказывать, убеждать, преодолевать, порой идти на уступки во имя своего любимого детища. И несомненно, только такой сильный, волевой человек, как Тавасиев, помимо своих неоспоримых достоинств большого художника, создателя, обладающий кавказским темпераментом, неиссякаемой напористостью, помноженной на логику убеждения, мог осуществить свой замысел до конца.

Порой ему приходилось выступать против весьма именитых оппонентов. Как мы помним, по замыслу автора «Салават должен круто осадить коня на высокой круче на ходу. Именно на круче». В соответствии с этим скульптор избрал самую высокую точку на круче над Белой. Однако не все поддержали эту идею. Настоящая дискуссия развернулась на страницах местной печати. Предлагалось поставить памятник в Деме, напротив горсовета, на Советской площади, в сквере Маяковского и т. д. Известный советский скульптор Вучетич считал, что если памятник поставить на месте, выбранном Тавасиевым, то всадник с конем должен быть в несколько раз больше, чем предлагал автор. Но Тавасиев упорно стоял на своем, ибо в любом другом случае нарушалось композиционное решение. И он победил!

17 ноября 1967 г. двадцатиметровый монумент был торжественно открыт, а в 1970 г. Сосланбек Дафаевич Тавасиев был удостоен высокого звания лауреата Государственной премии СССР.

С.Д. Тавасиев во время установки памятника

«Салават первым встречает нас, когда мы возвращаемся в родной город, провожает последним...» Фраза эта стала крылатой. Не знаю, кто и когда произнес эти слова, но, несомненно, они идут от сердца и выражают мысли народные и благодарность создателю памятника.

«То, что памятник народному батыру Башкирии создал сын Осетии, является еще одним подтверждением нерушимой дружбы народов нашей многонациональной страны. Я бесконечно радуюсь и горжусь, что мой давний друг, старый большевик, командир первых партизанских отрядов в годы гражданской войны Сосланбек Дафаевич Тавасиев, сменив клинок воина на резец скульптора, создал образ легендарного батыра башкирского народа», — писал народный поэт Башкирии Сайфи Кудаш.

«Неистовым скульптором, человеком большой души» назвал С.Д. Тавасиева заслуженный деятель искусств РСФСР, народный художник БАССР, лауреат премии имени Салавата Юлаева М.Н. Арсланов. «Он любил природу, простор. Помню, мы часто ходили с ним на Кооперативную поляну и любовались с того берега Агидели красотой города. Там у него крепла идея создания монумента Салавату Юлаеву. Он говорил, что хорошо поставить его на круче, над рекой, на просторе. Сослан-бек Дафаевич бывал в моей мастерской в Башкирском театре оперы и балета. В то время я писал два героических панно для внутреннего оформления театра: «Салават со своей конницей» и «Башкирские джигиты». Он вдохновлял меня, рассказывая о конных баталиях гражданской войны. В свою очередь я ему сообщал факты из жизни Салавата, показывал башкирские национальные костюмы, утварь, то, что могло помочь ему в работе над образом.

С тех пор прошло много лет, все это время он неустанно и кропотливо работал над созданием монумента. Было у него много удач и неудач. Но он успешно завершил работу... Его мечта исполнилась — памятник Салавату Юлаеву стоит на высокой горе...

Сосланбек Дафаевич был человек большой энергии и воли. Творческую работу совмещал с общественной. Во время войны руководил Союзом художников Башкирии. В те трудные годы он помогал художникам, часто устраивал выставки и обсуждения, находил средства на творческие поездки по Башкирии, организовал художественную галерею в одном из колхозов Бирского района.

Он любил художников эпохи Возрождения. Взяв в руки репродукцию работы Микельанджело, восклицал: «Какое чудо!» Таким остался С.Д. Тавасиев в памяти М.Н. Арсланова.

При встрече с заслуженным художником РСФСР и народным художником БАССР Тамарой Павловной Нечаевой мне, конечно, очень хотелось спросить ее о Тавасиеве. Но в то же время несколько смущало и удерживало то обстоятельство, что эти два больших мастера работали в данном случае над одной темой — Салаватом. А ведь во взаимоотношениях людей, пусть делающих (творящих) одно дело, раскрывающих одну тему, но подходящих к ней со своей точки зрения, всякое бывает. Но пока я соображал, как же поудобнее задать щекотливый вопрос, Тамара Павловна как-то очень хорошо, с теплотой заговорила о Тавасиеве, с которым в добрых отношениях они были многие годы.

«Он относился ко мне по-доброму, ну, может быть, с некоторой доброжелательной снисходительностью. Но при этом никогда не ощущалось какого-то высокомерия, поучения... Когда Сосланбек Дафаевич уехал в Москву, мы по-прежнему с ним встречались. Неоднократно я бывала у него в мастерской в Ахтырке, где он работал над памятником. Видела Салавата, выполненного еще в глине, затем в гипсе. Много ему приходилось бороться за свое произведение. Тавасиев был настолько захвачен работой, что ни о чем другом не мог ни говорить, ни думать. Человек огромного темперамента, он буквально горел, переживал. Это было истинное творчество, озаренное вдохновением. Просто удивительно, как он все мог выдержать!»

Пожалуй, не очень существенные, но тем не менее любопытные факты о Тавасиеве сообщил мне уфимский краевед, заслуженный врач РСФСР и БАССР Владимир Анатольевич Скачилов. В свое время ему приходилось встречаться со многими интересными людьми. По выражению народного артиста СССР Олега Попова, он был «хранителем здоровья» многих писателей, артистов, композиторов, художников и представителей других профессий. Думаю, что если бы Владимир Анатольевич в свое время написал мемуары, они бы представляли большой интерес.

Он рассказал, что в 60-е годы Тавасиев неоднократно лежал в больнице, где Владимир Анатольевич долгие годы был главным врачом. Напряжение скульптору приходилось выдерживать немалое, сдавали нервы, повышалось давление. Он был очень общителен, чрезвычайно подвижен, легко вступал в контакты, много рассказывал о создании памятника Салавату. Сосланбек Дафаевич никогда не сидел без дела. Обычно он лежал в палате на втором этаже. А на первом этаже была комната, предназначенная для изолятора. Обычно она пустовала. Тавасиев попросил разрешения там работать. Гипс в больнице был, остальной материал и «орудия труда» скульптор имел с собой. Обычно задолго до завтрака он спускался в комнату и интенсивно работал. Делал различные миниатюры и, главным образом, как помнилось Владимиру Анатольевичу, в различных вариантах это был Салават на коне, два-три вида барельефа, тарелка опять-таки с контуром всадника. Интересно заметить, что некоторые художники, скульпторы иногда довольно небрежно относятся к вариантам, наброскам, мелким работам, зачастую не имея понятия, где они находятся. Но Тавасиев никогда ничего не оставлял в больнице.

Скачилов подарил мне редкую фотографию, сделанную при подготовке к установке памятника. Он еще не поднят на пьедестал, рядом стоит С.Д. Тавасиев в своем неизменном берете. Скоро 40-тонный чугунный конь с всадником займет место на 10-метровом постаменте.

С 1967 г. с памятником познакомились миллионы жителей Башкирии и наши гости. Каждый день люди приходят к Салавату. Это место стало одной из достопримечательностей Уфы. Здесь проходят народные гулянья, выступают артисты, поэты читают свои стихи, звучит курай.

Изображение всадника на коне мы встречаем на различных памятных медалях, значках, открытках, календарях, галантерейных изделиях. С «всадником над Белой» были выпущены специальные почтовые конверты. Думаю не ошибусь, если выскажу предположение, что небольшая чугунная копия памятника Салавата Юлаева, выполненная скульптором А.И. Пановым, является любимым сувениром многих жителей нашей республики.

Памятник Салавату был несомненно апофеозом творчества Тавасиева. Но он не успокаивался на достигнутом, его кипучая, деятельная натура требовала новой работы, осуществления новых творческих замыслов. А они были. Более того, скульптор связывал их с Башкирией, с Уфой. Он работал над моделью памятника М.В. Фрунзе. Мечтал о Чапаеве. «И видел в Уфе немало замечательных мест, куда можно было бы поставить памятник легендарному комдиву». Но его мечтам не суждено было сбыться.

В Уфе, на фасаде дома № 72 по улице Ленина, установлена мемориальная доска: «На этом месте стоял дом, в котором в годы Великой Отечественной войны жил видный советский скульптор Тавасиев Сосланбек Дафаевич». Этим выражены глубокая благодарность и признание осетинскому скульптору, воспевшему легендарного героя башкирского народа. Умер Сосланбек Дафаевич в 1974 г. в Москве.

Примечания

*. Более подробно о работе над памятником см.: Ергин Ю. Я Салавата представлял вождем башкирского народа // Бельские просторы. 2002. № 6. С. 142—147; Другого Салавата создавать я не намерен...// Бельские просторы. 2003. № 1. С. 94—101.