4. Следствие по крестьянским челобитным. Итоги карательной «экспедиции»

Решения, принятые комиссией Вяземского — Бибикова, и ход следствия на заводах повторялись в своих общих чертах. Они сводились к выявлению и наказанию зачинщиков, разбору жалоб крестьян на заводовладельцев и улаживанию расчетов между казной, заводчиками и приписными. Свою задачу Вяземский видел в том, чтобы «на будущее определить такое средство, чтобы всякое злое предприятие добрым учреждением и распорядком предупреждено быть могло»¹.

Посмотрим, как Вяземский устанавливал «справедливость, добрые учреждения и распорядок» на примере разбора им крестьянских жалоб. 2 февраля он приказал приписным Воткинского и Ижевского заводов выбрать депутатов, и крестьяне в тот же день собрались «для написания всех причиненных от заводского управителя Москвина и от заводских служителей обид». Приписные Ижевского завода подали свою челобитную 4, а Воткинского — 12 февраля 1763 г. Кроме того, поступил еще ряд жалоб от отдельных сотен, деревень и крестьян.

В обеих челобитных приписные подчеркивали, что они до этого были государственными крестьянами. Это свидетельствовало о стремлении крестьян возвратиться к прежнему положению, тем более что прочитанный им манифест, казалось, предоставлял такую возможность.

Приписные к обоим заводам жаловались на несправедливо проведенную приписку. Крестьяне Ижевского завода сообщали, что капитан Хвостов в марте 1759 г., «обойдя ближние жительства», приписал к заводу их села и деревни, хотя они находятся от завода более, чем в трехстах верстах. Хвостова обвиняли также в том, что, проводя приписку, он брал взятки (90 руб.). Из челобитной приписных к Воткинскому заводу узнаем, что управляющий Москвин, добиваясь более выгодной для завода приписки, отдал проводившему приписку капитану И. Толстому, «яко крепостных своих», 6 женщин и мальчика, которые «находятся и поныне у него И. Толстого»².

Допрошенный по приказу Вяземского, Хвостов отрицал получение взяток, а свои действия объяснял тем, что Москвин другие волости «не способными признал в приписку к означенному заводу»³. Эти объяснения вполне удовлетворили Вяземского, и Хвостов был оправдан. Оправдан был и Москвин, отдавший в крепостные семь человек из числа приписываемых к заводам⁴. Как видим, все жалобы на несправедливость приписки были решены в пользу заводской администрации, и все же Вяземский, вслед за ним и Екатерина II, вынуждены были признать, что «приписка крестьян к заводам пристрастная и для угождения инде поверенными деланная тем персонам, кому оные заводы принадлежат, так что крестьян на выбор приписывали не по селам и деревням, но по домам и выборным людям, включая одних годных к работе»⁵. Однако дальше признания этого факта дело не пошло, так как «злом» были объявлены неправильные методы приписки, а не сама приписная система.

Приписные жаловались на произвол администрации в отношении объема и времени их работ на заводах. «Высылают нас в работу всех без остатка, не оставляя годных в домах ни одного человека в самую деловую пору», — читаем в челобитной приписных к Ижевскому заводу. Крестьяне Воткинского завода писали, что их высылают в заводские работы, «не давая им земледельческой работы исправить... в самое работное время, лишаясь земледелия, притерпеваем глад». Заводская контора широко использовала право высылать приписных на работы в любое время, если это вызвано потребностями завода. Не случайно приписные жаловались, что они провели на заводе «из немало гопринуждения два года без отпуску и без полного по плакату платежа»⁶.

Вяземский вынужден был признать, что крестьяне часто оставались на предприятиях «в самую деловую пору». В решении по челобитной воткинских крестьян он указывал, что приписные заработали в мае и августе в общей сложности 6097 дней пеших и 182 конных, тогда как в эту пору высылать их на работу по бергколлежскому регламенту не положено. Генерал приказал зачесть в подушный оклад стоимость этих работ и сделал замечание Москвину за «происшедшие непорядки»⁷.

Заметим попутно, что Вяземский принял несколько решений в пользу крестьян в случаях неправильной оплаты труда приписных. Исследователи справедливо видели в этих решениях уступки, вызванные чрезмерными злоупотреблениями заводчиков. Интересы абсолютистского государства требовали развитой металлургии, которая в XVIII в. обеспечивалась рабочей силой в основном за счет приписных крестьян. Приписывая крестьян к заводам, государство было заинтересовано, чтобы они были в состоянии отрабатывать подушную подать на заводах. Решая некоторые дела в пользу крестьян, Вяземский устранял только слишком очевидные беззакония и злоупотребления заводской администрации.

Заводская контора заставляла крестьян, как правило, работать значительно больше, чем этого требовал подушный оклад. Волнения 50—60-х гг. XVIII в. спутали все расчеты между казной, заводчиком и приписными. Так было и на Камских заводах П.И. Шувалова. Из-за волнений в 1761—1762 гг. приписные не только не отработали выплаченного в казну подушного оклада, но даже остались в долгу у заводчиков. Вяземский стоял перед необходимостью уладить вопрос о денежных расчетах между казной, заводчиком и крестьянами.

Напомним, что в соответствии с екатерининским указом 1763 г. приписные сами должны были уплатить расходы за усмирение их волнений. Казалось бы, что крестьян следовало заставить отработать на заводах эти деньги. Однако волнение имело громадный размах, факты злоупотреблений заводчиков были слишком явными. Попытки усмирить крестьян только оружием потерпели неудачу. В этих условиях абсолютистское государство вынуждено было искать другие средства. «Содержатели заводов не могут совершенно всех ими претендуемых теперь убытков на крестьянах взыскать, а надобно им самим с крестьянами на договор принудительный пойти, потому что для самих содержателей заводов не полезно, чтобы крестьяне, приписанные к заводам, совершенно были разорены», — читаем мы в именном указе Екатерины от 9 апреля 1763 г.⁸

Данные по Камским заводам за 1759—1762 гг. показывают, как были упорядочены расчеты между заводчиком и крестьянами (см. таблицу 21).

Таблица 21^*

Крестьянам пошли навстречу лишь в тех редких случаях, когда беззаконие со стороны заводской администрации было очевидно. Так, сумма в 1937 руб. 37 коп., взысканная с Шувалова, сложилась в результате того, что заводская контора не уплатила приписным за перевозку песка и дерна, которые использовались на строительстве заводских плотин, за рубку дров на 2 вершка длиннее установленного размера, за неправильное исчисление расстояний на перевозке заводских материалов. Но, признав недостаточной плату в 3 руб. 40 коп. за кладку, одернение, жжение и разлом 20-саженной кучи угля, Вяземский отказался увеличить ее⁹. Отказом ответил Вяземский и на те жалобы приписных, которые они не могли доказать полностью (например, об увеличении платы за провоз чугуна и т. п.).

Все это говорит о том, что Вяземский стремился оставить без изменения существовавший порядок работы крестьян на заводах. Имея формальное разрешение Екатерины отменить приписку, он не решился, да и не мог (при недостатке рабочей силы) воспользоваться им.

Приписные крестьяне не получали платы за «прохожие дни» на предприятие и обратно. Они жаловались, что «за проходные дни из жительств наших до заводов, как оные жительства отстоят от тех заводов в дальнем расстоянии, никакого зачета не полагается»¹⁰.

Большой бедой для приписного крестьянства была необходимость отрабатывать подушный оклад за все ревизские души, причисленные к заводу. В челобитной ижевских приписных читаем, что многие крестьяне «принуждены распродать скот и во оной платеж употреблять, чем и паче приходят в конечное разорение»¹¹. Даже императрица вынуждена была признать, что приписной крестьянин, проводивший, согласно законодательству, 214 дней в году на заводе, «малолетних, престарелых и женских душ пашнею своей питать... кажется управиться не может»¹². И в этом случае дальше признания справедливости крестьянских требований дело не пошло.

Кроме повинностей, установленных Берг-коллегией, заводчики заставляли приписных выполнять еще другие работы, например, — на Камских заводах — это поставка дегтя, смолы, лыка¹³. Заводская контора использовала любые средства, чтобы обобрать крестьянина. Приписные к Воткинскому заводу писали, что они вынуждены покупать инструменты на свои собственные деньги. Вяземский, разбирая эту жалобу, пришел к заключению, что «ни обвинить, ни оправдать как челобитчиков, так и управителя не можно». На будущее же было приказано «всякие работы производить, исключая возку земли и угля, заводскими инструментами бесплатно, только за утраченные делать вычеты по ценам обыкновенным»¹⁴. В действительности же все осталось по-прежнему, так как лопаты, топоры, пилы, кирки, короба и т. п. быстро приходили в негодность, а оплачивать «утраченные» должны были крестьяне.

Одним из самых распространенных злоупотреблений заводской администрации были обсчеты приписных. Крестьяне, приписанные к Воткинскому заводу, указывали, что управляющий Москвин записывал в счет подушного оклада «не против числа заработанных денег, но с уменьшением»¹⁵. Вяземский произвел подсчет стоимости выполненных приписными работ на основе их записей, приложенных к челобитным. Разница с заводскими ведомостями (см. таблицу 22), как свидетельствуют данные по Ижевскому заводу за 1760 г., оказалась разительной.

Как видно из таблицы, крестьянам, приписанным к Ижевскому заводу, было недоплачено более шести тысяч рублей, что превосходило сумму их годового подушного оклада. Вяземский потребовал от Москвина объяснения. Тот заявил, что крестьяне не имеют записей, сведения о числе работавших и объеме работ составляют со слов и умалчивают о днях, в которые они не работали, а также о тех крестьянах, которые с заводских работ «обратно в дом свой убегали»¹⁶. Он прекрасно понимал, что делал, так как у крестьян действительно не было систематических записей о выполненных работах. Этого было достаточно, чтобы прекратить расследование данной жалобы и объявить расчеты, произведенные конторой, справедливыми.

Таблица 22^**

Тяжелое положение приписных делалось совершенно невыносимым из-за систематических поборов, насилий, наказаний и даже убийств, которыми сопровождалась их работа на заводах. В реестрах, приложенных к челобитной приписных к Ижевскому заводу, содержатся многочисленные жалобы на взятки заводских служителей. Брали все и брали за все: за прием тех или иных работ, за право отлучиться с работ, наконец, только за то, чтобы человека не били на работе. Брали деньгами: сумма взятки колебалась от 5 коп. до 3 руб.; брали и натурой: рыбой, солодом, конопляными семенами, луком, мукой, лошадьми и даже санями.

Вяземский, расследовав жалобы крестьян, подверг наказанию 10 мелких заводских служителей, которые «на очных ставках были просителями уличаемы». Подчеркнем, однако, что наказан был лишь мелкий заводской люд (служители, наблюдавшие за ходом работ), дабы он, «имея всегда с крестьянами дела, впредь от шалостей и нападков воздерживался»¹⁷.

За малейшую провинность приписных наказывали. На заводе-вотчине по отношению к приписному крестьянству применялся не штраф, не вычет, а наказание палкой, кнутом, батогами. В челобитных приписных к Камским заводам приводится 17 смертельных случаев после наказания. На самом деле их было больше — крестьяне привели лишь те случаи, когда они располагали убедительными доказательствами. Однако, несмотря на многочисленные показания свидетелей, Вяземский объявил обвинения недоказанными, так как смерть избиваемых наступила спустя некоторое время после наказания. При этом Вяземский совершенно недвусмысленно разъяснил причину принятия такого решения: «дабы крестьяне, видя по недоказанному по их делу наказание или строгость, не возмечтали, что нарядчики их и тогда остерегаться должны, когда они ленятся или же упрямствовать будут и через то не подать их к лености и ослушанию большого поводу»¹⁸. Показательно, что 3 марта 1763 г. Вяземский приказывал Москвину на заводе «иметь тонкие палки, а толстых, чем человека изувечить можно, (чтоб) отнюдь у них не было»¹⁹. Телесные наказания для Вяземского, как и для всех других представителей администрации XVIII в., были совершенно нормальным и необходимым средством, без которого, считалось, нельзя обойтись ни в вотчине, ни на предприятии.

Особенно сурово решал Вяземский дела о зачинщиках волнений. При этом он исходил из того, что самое жесточайшее наказание необходимо, «дабы наперед... никто ничего вредного вымышлять не дерзал и тем всех приписных крестьян привести в страх и удержать в непоколебимом послушании»²⁰. Были сосланы навечно на Колываново-Воскресенские рудники 4 человека и «учинено наказание плетьми» 7 приписным. Последних Вяземский приказал впредь не выбирать ни в какие должности и иметь за ними «наиприлежнейшее смотрение, чтоб никаких снову продерзостей, не токмо возмущения ими отнюдь не было и за такое малейшее преступление наказание им удваивать»²¹.

После рассмотрения челобитных приписных к Камским заводам Вяземским было выработано «Учреждение приписным покойного господина генерал-фельдмаршала и кавалера Шувалова к Ижевскому и Воткинскому заводам крестьянам»²². Как отмечал еще В.И. Семевский, правительство не решилось распространить действие «Учреждения» на все уральские заводы, и введение его было отдано на волю самих заводчиков.

«Учреждение» входило в состав указа от 9 апреля 1764 г., признававшего крайне тяжелое положение крестьян, приписанных к заводам. Этот документ с полным правом можно рассматривать как попытку сохранить приписную систему с помощью регламентации и более четкой организации работ. «Учреждение» предписывало, не разбивая сотен, разделить приписных между Воткинским и Ижевским заводами в соответствии с количеством молотов на заводах и способностью к работам и обязать их работать только на одном из этих заводов. В случае необходимости хозяин мог послать крестьянина и на другой завод, но тогда за время, проведенное в дороге, он должен был выплатить приписным деньги. Всех приписных следовало разделить, определив размер работ, на три части, каждая из которых была обязана сменять другую через 4 месяца. При этом «накрепко подтверждалось», чтобы заводской управитель не требовал работ сверх подушного оклада. Правда, крестьяне должны были «на случай могущего иногда нечаянно обстоятельства, по требованию от заводской конторы, сколько требовать будет работников присылать неотменно и заводских работ ни под каким видом не оставлять». Согласно «Учреждению», крестьянам разрешалось из числа «добрых и надежных людей» ежегодно избирать в каждой сотне сотника, 2—3 старост и 2 писцов. Выборные должны были разбирать взаимные жалобы крестьян, распределять и вести учет выполненных заводских работ и расчеты с конторой, а главное, «смотреть чтоб крестьяне... в точном послушании заводам и их управителям были».

«Учреждение» предписывало строго выполнять все возложенные на крестьян работы. При этом вся сотня отвечала за работу ее членов и обязана была отрабатывать за тех, кто «за болезнями или другими какими приключениями» работу не выполнил. Право судить и наказывать крестьян в случае отказа от работ из юрисдикции заводской конторы было передано суду выборных. Присяжным разрешалось подавать жалобы в судебные места на заводского управителя, если от него «какое непристойное мучительство или удержка в заработной плате происходить будет». Послав челобитчиков, приписные были обязаны «ни малейшего ослушания в заводских работах, ни же своевольства не делать и ждать решения из того места, куда прошение подано под само-жесточайшим штрафом».

Наконец, «Учреждение» разрешало вносить подушные деньги в государственные органы выборным от приписных (ранее это делали заводчики). Это распоряжение явилось прямым следствием крестьянских выступлений середины XVIII в.

Сохраняя крепостническую организацию труда на уральских заводах, «Учреждение» Вяземского лишь вносило некоторую регламентацию и несколько изменяло формы и методы использования труда приписных крестьян. По своим целям и содержанию «Учреждение» явилось логическим завершением экспедиции Вяземского на шуваловские заводы.

Аналогичным образом действовали подчиненные Вяземскому офицеры, и, в частности, капитан Толстой, подавлявший волнения и ведший следствие на Вознесенском заводе Сиверса.

В отличие от приписных к Камским заводам работники завода Сиверса не подали челобитных и их жалобы были изложены в реестрах, которые Толстой свел в один документ. Окончательное решение по жалобам приписных Вознесенского завода, а также о зачинщиках волнений на этих предприятиях Вяземский принял 24 июля в Екатеринбурге и во время посещения завода 14—15 ноября 1763 г. Тогда же Вяземский рассмотрел еще несколько прошений, поданных ему лично.

К чему же свелись жалобы приписных и каковы были решения Вяземского?

Так как заводская контора признала, что она не выплатила деньги за выполненные работы, Вяземский приказал взыскать 54 руб. 04 коп. с заводчика. За взятки с крестьян был посажен на неделю на хлеб и воду бухгалтер заводской конторы А. Исаков. Он сознался, что взял с крестьян 56 руб. Крестьяне считали, что сумма полученных им взяток около 380 руб., но Исаков дал клятву, а приписные не сумели его разоблачить. Еще два мелких служителя были наказаны батожьем, а пятерых просто предупредили²³.

Как видим, в тех случаях, когда злоупотребления заводской конторы были доказаны, Вяземский принял решения в пользу крестьян, подчеркивая тем самым заботу государства о подданных. В тех же случаях, когда доказательства приписных можно было подвергнуть сомнениям, или в случаях, когда требования крестьян могли подорвать авторитет власти, Вяземский был беспощаден и неумолим.

Так, он отклонил обвинение против управляющего заводом капитана Гальбрехта в смерти после побоев двух крестьян. Гальбрехт утверждал, что приписные умерли спустя много времени после легких побоев²⁴. Также отказом ответил генерал на жалобу о постое войска в 1756 г. в селах Хмелевка и Большой Толкиш²⁵. Вяземский объявил, что просьба подана спустя 6 лет, и где находятся сейчас офицеры и солдаты Куринского полка, не знает. При этом он язвительно заметил, что «крестьяне пострадали и воинскою командою побиты за противности»²⁶.

Вяземский торопился завершить подавление волнений и не довел до конца расчетов между казной, Сиверсом и приписными, поручив это Оренбургскому горному начальству. По справке заводской конторы приписные должны были отработать на заводах дополнительно к ежегодному подушному окладу или внести деньгами 2143 руб. 75 коп.²⁷ Эта сумма значительно превышала годовой подушный оклад приписных Вознесенского завода. Крестьяне как бы задолжали год заводчику. Вяземский утвердил также расписание работ на Вознесенском заводе, составленное в духе «Учреждения» для Камских заводов. Учитывая, что приписные живут на расстоянии более 700 км от предприятия, он разрешил им выполнять работы поочередно каждой трети в течение полугода²⁸. Управляющий Гальбрехт дал письменное обязательство «сверх подушного оклада и сил человеческих ни под каким видом работ не накладывать и не располагать»²⁹.

Мы подробно рассказали о разборе Вяземским крестьянских жалоб только на трех заводах. Аналогичным образом протекала работа комиссии на остальных предприятиях, что освобождает от необходимости подробно описывать ход следствия на каждом заводе. Ограничимся поэтому кратким рассказом об усмирении горнозаводского Урала и общими выводами и наблюдениями, сделанными при изучении этого вопроса.

Рассмотрим сводную таблицу о результатах следствия на заводах Урала, проведенного Вяземским — Бибиковым и составленную на основании решений руководителей комиссий; таблица отражала положение дел на Урале после подавления волнений на заводах (см. таблицу 23).

Таблица составлена на основании сводной ведомости, подготовленной Вяземским для представления императрице, и дополнена сведениями, извлеченными из распоряжений Бибикова. Она отражает основные направления деятельности и решения комиссии.

Таблица содержит сведения о всех заводах (заводских комплексах), охваченных волнениями в середине XVIII столетия. В основу ведомости Вяземского положены расчеты между приписными крестьянами, заводчиками и казной. Согласно существовавшим в 50—60-е гг. XVIII в. законам все расходы, связанные с крестьянскими волнениями, следовало взыскивать с виновных. Решения Вяземского — Бибикова показывают, что комиссия попыталась найти компромисс, разделив ответственность между крестьянами и заводчиками. Как это было сделано конкретно, показано на примере Камских заводов Шувалова и Вознесенского Сиверса. Приведя в порядок расчеты между казной, заводчиками и приписными, комиссия сохранила в крестьянстве иллюзии в справедливость верховной власти, что выразилось в возвращении платы за отдельные виды работ, незаконно удержанной заводской конторой, наказании наиболее зарвавшихся служителей, введении некоторой регламентации работ на заводах.

Владельцы ряда предприятий, имея уже значительный опыт руководства заводами, сделали все возможное, чтобы не допустить разбора крестьянских жалоб в комиссии Вяземского — Бибикова и с приписными «добровольно помирились», в то время как Шуваловы, Воронцовы, Ягужинские и им подобные рассматривали заводы как свою вотчину. Кроме того, перед глазами Демидовых и П.И. Осокина был опыт разбора жалоб на других предприятиях.

Таблица 23^***

Комиссия жестоко расправилась с вожаками приписных: 57 человек было сослано в Нерчинск и Колывано-Воскресенские рудники, более трехсот крестьян было наказано кнутом, плетьми, батогами. Всех наказанных было запрещено избирать в органы крестьянского самоуправления.

Более легким наказаниям были подвергнуты, как это видно из таблицы, заводские служители.

Карательная экспедиция Вяземского — Бибикова сумела восстановить порядок на Урале, не останавливаясь перед самыми крутыми и жестокими мерами, «чтобы хотя через страх утвердить непоколебимое... послушание»³⁰. В то же время и Вяземский и Бибиков понимали, что при безудержной эксплуатации дешевого труда приписных приписная система могла функционировать только под строгим контролем государственной власти, существенно видоизменившись в соответствии с новыми условиями. Свои соображения они изложили в докладах, которые были поданы императрице Вяземским 17 марта, а Бибиковым 13 октября 1764 г.

Главную причину волнений будущий генерал-прокурор видел в неудачных формулировках указа 12 октября 1761 г. о прибавке 60 коп. к подушному окладу, который крестьяне истолковали в свою пользу и отказались от работ, а заводчики, наоборот, воспользовавшись передачей заводов в частные руки, «навели на крестьянство несносную тягость». Последнее выразилось особенно в строительстве новых молотов и доменных печей, в то время как возможности приписки новых контингентов крестьян фактически были исчерпаны³¹.

Аналогичного мнения придерживался и Бибиков.

Вяземский предлагал отобрать приписных у заводчиков, имеющих собственных крестьян, и передать их на казенные заводы. Освободить от приписки крестьян, живших на значительном расстоянии от заводов, а хозяевам этих предприятий разрешить покупать и переводить людей для работы на них. Повысить плакатные ставки, уравняв заработок приписных с заработками вольнонаемных работников, установив их летом: конному работнику — 12 копеек, пешему — 7 копеек, зимой: конному — 8 копеек, пешему — 5 копеек при условии, что крестьяне живут не далее 400 верст от завода. Те же, кто проживал на расстоянии более 400 верст, должны, по мнению Вяземского, получать двойную плату. Вяземский считал возможным увеличить поденную плату работникам до 7 коп. в день. Оплату за отдельные виды работ он также считал необходимым увеличить: за рубку дров с 25 до 28 коп. за кубическую сажень; за заготовку угольной кучи с 3 руб. 40 коп. до 6 руб. и т. д.; поставку дегтя и смолы производить вольнонаемными работниками, ввести плату за «прохожие дни» для крестьян, живущих далее, чем в 200 верстах от завода. Кроме того, Вяземский предлагал ряд мер по регламентации работ приписных и их организации, большая часть которых была сформулирована в его «Учреждении». В заключении своего доклада он утверждал, что организовать работы трудом вольнонаемных рабочих нельзя, и советовал Екатерине II вновь разрешить покупку крестьян к заводам³².

Предложения Бибикова мало чем отличались от тех, которые внес Вяземский. Бибиков считал необходимым создать специальную комиссию или поручить Берг-коллегии разобраться, все ли заводы следует оставить в действии. Он предлагал переверстать приписных крестьян, приписав их к близлежащим заводам. Тех же, кто жил далее 500 верст от предприятий, освободить от приписки. Он так же, как и Вяземский, призывал повысить плату приписным до уровня вольнонаемных работников, регламентировать труд крестьян и расчеты с заводчиками, разрешить покупку крестьян к заводам³³.

Деятельность комиссии Вяземского — Бибикова позволяет сделать ряд выводов о политике екатерининского правительства по отношению к крестьянским волнениям и жизни горнозаводского населения Урала.

В нашей литературе в справедливых и достаточно сильных выражениях изображается карательный характер «экспедиции». Однако следует подчеркнуть, что и Вяземский и Бибиков объективно, как этого требовали интересы дворянского государства, стремились найти причины неповиновения уральских приписных крестьян. Их заслуга как государственных деятелей в том, что они сумели увидеть действительное положение вещей, заключавшееся в кризисе приписной системы хозяйства. С точки зрения интересов господствующего класса анализ положения на Урале, данный ими императрице, следует признать по-своему замечательным. Вяземский и Бибиков упорядочили расчеты между казной, заводчиками и крестьянами, позволившие возобновить работы приписных на заводах.

Жестокие и решительные действия комиссии привели к прекращению волнений. Усмирение крестьян велось по двум линиям. С одной стороны, на страх другим были подвергнуты наказанию зачинщики крестьянских выступлений. С другой стороны, «экспедиция» удовлетворила те незначительные претензии крестьян, которые они смогли доказать, сохранив тем самым в крестьянстве иллюзии справедливости и объективности высших государственных властей. Частично были возвращены деньги приписных, наказаны наиболее ненавистные из чиновников. Наконец, в результате «экспедиции» появились «Учреждение Вяземского», регламентировавшее труд приписного крестьянства, и ряд других постановлений, позволивших на определенное время приспособить приписную систему к новым условиям.

Конечно же, меры, предпринятые Вяземским и Бибиковым, носили временный характер. Они не решали коренных вопросов жизни приписной деревни, а лишь исправили самые вопиющие недостатки в организации труда на заводах. Вот почему волнения были прекращены лишь на время: новые выступления уральских горнозаводских людей не заставили себя ждать. Укажем на волнения на Каслинском и Кыштымских, Авзяно-Петровских заводах, на предприятиях Походяшина, Воронцова, Чернышева, имевших место в 1765—1771 гг., на значительную роль, которую сыграло приписное крестьянство в Крестьянской войне 1773—1775 гг.

Примечания

*. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3555, л. 307—309; д. 3561, л. 698—699.

**. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3561, л. 336—337, 424—426, 463—464.

***. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3555, л. 307—309; д. 3556, л. 1137—1142, 1174—1175, 1233, 1261—1263.

1. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3561, л. 318.

2. Там же, л. 358—553—554, 607.

3. Там же, л. 559, 567.

4. Там же, л. 693.

5. ПСЗ, т. XVI, № 11790.

6. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3555, л. 386, 607—609.

7. Там же, л. 694.

8. ПСЗ, т. XVI, № 11790.

9. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3561, л. 695.

10. Там же, л. 386.

11. Там же, л. 387.

12. ПСЗ, т. XVI, № 11790.

13. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3561, л. 386.

14. Там же, л. 607, 693.

15. Там же, л. 610.

16. Там же, л. 429, 431.

17. Там же, л. 444.

18. Там же, л. 666—667.

19. Там же, л. 701.

20. Там же, л. 596.

21. Там же, л. 525—526.

22. ПСЗ, т. XVI, № 11790. В последующем все цитаты из «Учреждения» приводятся по этому изданию и ссылок на него не дается.

23. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3562, л. 300—302, 307.

24. Там же, л. 494—495.

25. Семевский В.И. Крестьяне.., т. 11, с. 329—330, 396—397.

26. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 41, д. 3562, л. 30, 383, 386.

27. Там же, л. 320, 493—494.

28. Там же, л. 84—89, 315—316.

29. Там же, л. 312.

30. ЦГАДА, ф. Сената, оп. 303, д. 1534, ч. VIII, л. 32.

31. Там же, л. 31—32.

32. Там же, ч. VIII, л. 75—78, 80—82.

33. Там же, ч. II, л. 7—14.